Я посмеялась над его комментарием. Он просто шутил надо мной, не так ли?

— Гвен, мы пришли найти тебя и сообщить, что Пэн немного задерживается. Его встреча со Старейшинами Пикси займёт больше времени, чем он ожидал, и он хотел, чтобы мы держали тебя в курсе, — сказал Трипп.

Моё настроение немного ухудшилось. Питер пользовался таким большим спросом, и его отвлекали от нашего совместного времяпровождения больше, чем мне хотелось. Я знала, что не могу быть эгоисткой. То, что я находилась здесь, не означало, что он мог бросить свои обязанности. Мне стало интересно, как долго я пробуду здесь, в Неверленде? У меня внезапно появилось желание провести с каждым из них как можно больше времени. Ничто так не мотивирует вас жить настоящим моментом и ценить каждую минуту вместе, как осознание того, что у вас ограничено время.

Неужели моя сестра всё время чувствовала себя так? Моя сестра, моя сестра… Как её звали? Боже мой! Мне пришлось остановиться и хорошенько порыться в своей памяти. Микаэла! Как я могла забыть? Я покачала головой, словно пытаясь прояснить мысли. Должно быть, я была настолько поглощена происходящим и парнями, что погрузилась в кратковременное забвение. Должно быть, так оно и есть. Я схватила медальон с жёлудем, который она мне дала, и крепко сжала его в кулаке, наслаждаясь лёгким уколом боли, как будто это то, что было нужно, чтобы вернуть меня к реальности.

Меня захлестнула огромная волна вины. Я была здесь, в раю Неверленда, за мной ухаживали и соблазняли самые удивительно красивые мужчины, которые говорили все эти правильные вещи, в то время как Мик, вероятно, до смерти беспокоилась, куда я пропала. Если бы я только могла позвонить или написать ей, чтобы сообщить, что со мной всё в порядке, тогда, возможно, я бы не чувствовала себя так плохо.

Я ненавидела эти враждующие эмоции, я просто хотела игнорировать их и жить для себя, здесь и сейчас. Но, чёрт меня побери, если это не звучало как самая эгоистичная вещь, о которой я когда-либо думала. Мне не хотелось думать о завтрашнем дне, о том, что он может принести или о том, что я буду чувствовать, когда вернусь.

Просто подари себе один момент, — подумала я. Как только я закончу с Неверлендом, я вернусь в удручающее чистилище, которым была моя жизнь, и продолжу цепляться за надежду, что Микаэла меня не оставит. И я бы сделала это без каких-либо жалоб, лишь бы это сбылось.

Я расстегнула застёжку и открыла маленький медальон, осторожно проведя пальцем по миниатюрной фотографии. Моё внимание привлекла надпись: «Умереть будет ужасно большим приключением». Я улыбнулась и усмехнулась про себя. Как будто её слова доносились сквозь Завесу, чтобы передать мне послание, которое мне нужно было услышать.

— Всё в порядке, Гвен? — спросил Трипп. У меня была плохая привычка показывать свои эмоции на лице.

— Я в порядке, правда. Возможно, мне просто нужно сделать перерыв, — я подтвердила это, потирая виски в течение минуты.

— Хочешь немного понаблюдать за нами на спарринг-ринге? — предложил Райдер. — Думаю, мне нужно надрать задницу Эбену за то, что он весь день отнимал твоё внимание! Что скажешь, Эбен? Ты в игре? — подначил Райдер с лукавой ухмылкой на лице.

— Ты только и умеешь, что трепать языком, брат мой, но я в деле.

Мы с Триппом устроились на траве рядом с рингом. Райдер быстро присоединился к Эбену и снял с себя рубашку. Как будто одного вида их подтянутых полуобнажённых тел было недостаточно — как только они начали драться, они блестели от пота. Я почувствовала ноющую пульсацию внутри себя, которая теперь кричала о насыщении. Ни Эбен, ни Райдер не сдерживались. Это была не просто тренировка, они наносили настоящие удары руками и ногами. Я слышала, как они хрюкали от напряжения. Я даже заметила немного крови на губах Райдера после того, как Эбен нанёс особенно хороший удар. Но Райдер лишь злобно улыбнулся, прежде чем вытереть кровь с кулаков, а затем возобновил свои удары.

Почему это было так сексуально?

— Ты наслаждаешься проведённым тут временем? — спросил Трипп, отвлекая меня от представления, которое устроили двое других.

Его близость лишь усиливала желание, горящее во мне. Он был необычайно привлекателен, небольшая прядь его тёмно-каштановых волос падала ему на лоб, и волосы выглядели растрёпанными и сексуальными. Его оливковая кожа приобрела глубокий бронзовый оттенок от дней, проведённых на солнце. Когда мой взгляд остановился на его полных губах, я прикусила свои собственные, думая о том, какими мягкими и тёплыми они будут ощущаться на моих. Мне пришлось подавить желание поцеловать его именно сейчас. Неверленд также повлияла и на мои гормоны? Не уверена, что это возможно, но я никогда раньше не чувствовала себя настолько возбуждённой.

— Да, я думаю, что получаю от этого больше удовольствия, чем следовало бы.

— Разве ты не заслуживаешь удовольствия? — вопрос был резким и немного личным, что мгновенно заставило меня насторожиться.

— Ну, я просто имею в виду, что кажется… возможно, несправедливым, что я здесь, наслаждаюсь всем, что может предложить Неверленд, игнорируя при этом свои обязанности дома.

— Под обязанностями ты имеешь в виду заботу о сестре? — он спросил так небрежно, как будто не задавал назойливых вопросов.

Я не привыкла к тому, что люди тратят время на то, чтобы узнать меня по-настоящему. Это одновременно освежало и пугало. Будет ли он по-прежнему интересоваться мной, когда поймёт, что я превратилась в старую няню, которая заботится о своей сестре и ведёт домашнее хозяйство? За несколько лет после смерти моих родителей мой уровень зрелости изменился с «нахального подростка» до уровня «старушки».

— Да, — признала я. — Я — всё, что у неё осталось, и её болезнь берёт своё. Я ей нужна.

Он кивнул, как будто соглашаясь со мной.

— Это благородно с твоей стороны, просто убедись, что не потеряешь себя в процессе. Могу поспорить, что твоя сестра этого не хотела бы, а я слишком к тебе привязался, чтобы смотреть как это случится.

Я потеряла дар речи. Я не была уверена, на какую часть его заявления реагировать. Ту, где он так точно описал Мик, или ту, где он прямо заявил, что привязан ко мне? От этой мысли мой разум закружился, а сердце немного запнулось. Эти парни были такими прямолинейными. Казалось, что всё, что они говорили, было именно тем, что мне нужно было услышать, и тогда, когда мне нужно было это услышать.

Могу ли я действительно доверять их словам? Было так легко находиться рядом с ними. Они заставили меня почувствовать себя особенной, желанной. Но действительно ли они имели в виду то, что сказали? Или они говорят то, что, по их мнению, я хочу услышать, чтобы залезть ко мне в трусики? Или в моих нынешних обстоятельствах, под импровизированное платье, учитывая, что с тех пор, как я прибыла сюда, я ходила без каких-либо чёртовых трусиков.

Я глубоко вздохнула. Я потратила так много времени, пытаясь проанализировать намерения мужчин в моей жизни, и мне это надоело. Я вернулась к своим первоначальным мыслям о том, что эти парни будут у меня только в течение ограниченного времени, и когда я вернусь домой, это превратится в не более чем приятное воспоминание. Так какой на самом деле был вред в том, чтобы потакать себе, независимо от их конечной цели? Я знала, что это опасная игра. Если я позволю себе что-то почувствовать к ним, то какую цену я заплачу, когда вернусь домой?

Когда мы, наконец, вернулись в лагерь, солнце уже начало опускаться за горизонт. Было ясно, что время слежки за пиратами прошло. Питер ждал нас и на его лице читалась неуверенность. Он смотрел на свои руки, в которых держал завёрнутый пакет.

— Привет, Питер! — позвала я. Мне неприятно видеть такое мрачное выражение на его лице. Мне было интересно, не случилось ли чего-нибудь со Старейшинами Пикси, что могло бы нарушить его типичную самоуверенную манеру поведения.