Очередной разряд молнии вонзился в землю в двух метрах с другой стороны от нее. Лин отскочила прочь и испуганно всхлипнула, глядя на почерневшее пятно на земле. Она была обречена.
— Снимай с себя оружие, роза. Я чувствую его.
Вдруг из грозовых облаков, паря на широко распахнутых крыльях и извивая длинными хвостами, спустились еще три дракона. Один из них был свинцово-синим. Два других… Лин в ужасе осознала, что это были Посланники Тао и Бэй.
Посланники и Хранители — одно и то же существо.
Сердце сдавило в груди до боли, и дыхание сбилось, обжигая грудь. Лин пошатнулась и упала на колени, когда ноги подкосились.
Три дракона сели позади Веймина и мрачно оскалились, глядя на нее.
— Снимай оружие, роза, — жутко прорычал сиренево-розовый Веймин, который уже дважды бросался в нее молниями.
— Я не могу. Для этого мне придется раздеться.
— Тогда раздевайся! — грозно рыкнул он.
Лин вскинула на него возмущенный взгляд и обхватила себя руками.
— К чему это? Мои ножи не причинят вам никакого вреда. Вы, бездна вас забери, Хранители!
— Не ори на меня, — опешил Веймин и обернулся к трем другим драконам. — Она огрызается. Это нормально?
Хранитель Тао — бордово-красный дракон с золотой гривой — фыркнул и широко оскалился в усмешке. Бросив насмешливый взгляд на свинцово-синего Хранителя Шеня, он шагнул вперед, поравнявшись с Веймином.
— Ты обвела нас вокруг пальца и думала, тебе сойдет это с рук? Ты подписала себе смертный приговор, когда ступила в небесный город, роза.
— Я подписала смертный приговор, когда родилась не в том месте не в то время, — огрызнулась Лин.
Она была не в силах контролировать, что говорит и кому. Внутри нее будто что-то надломилось, когда молния едва не поджарила ее дважды, и все нормы, вдалбливаемые в нее с болью и кровью, больше не имели никакого значения. Какая вообще была разница, если ее жизнь вот-вот оборвется?
— Как удобно, — рыкнул Хранитель Тао и наклонил голову вперед. Его усы скользнули к ней, едва не коснувшись ее плеч. — Люди только и делают, что ищут оправдания, обвиняя богов в своей участи.
— По-вашему, я выбирала такую судьбу? — она закричала на драконов и вскочила на ноги.
Хранитель Тао отшатнулся от нее и угрожающе оскалился.
Лин достала кинжал из левого рукава и со всей силы метнула под ноги дракону. Он вошел в землю по самую рукоять в паре сантиметров от длинных темных когтей. Хранитель Тао угрожающе зарычал, но Лин его проигнорировала.
— Мне было три года, когда меня продали в поселение.
Она вытащила два коротких кинжала из ножен на поясе и отправила вслед за ножом. Ей было плевать, что она практически швырялась оружием в Хранителей. Жить ей оставалось считаные минуты так или иначе.
— В пять лет мне любезно сообщили, что моя жизнь мне больше не принадлежит, и если я хочу жить, то должна делать, что велено.
Лин сняла пояс, сбросила его на землю, развязала завязки юбки и отправила ее следом, оставаясь в тонких штанах темно-синего цвета. Вытащив из прикрепленных к бедру ножен короткий узкий меч, она воткнула его в землю рядом с собой.
— В семь лет меня заставили отнять жизнь животного. В девять — человека.
Скинув накидку, Лин закатала рукава рубашки, расстегнула крепящиеся к рукам ножны с метательными ножами и позволила им упасть к ногам. Затем она сняла сапоги и отступила на шаг назад, оставшись в тонких носках.
— В девять я узнала, что за слезы можно умереть, — она вытянула четыре шпильки-иглы из волос и метнула их к кинжалам у ног притихших драконов. — Смотрела, как показательно казнили сестру. Как сказали учителя, это было уроком всем нам. Слез в поселении быть не может. Цветы не плачут.
Лин расплела пучок, распуская волосы. Вниз на землю посыпались метательные звездочки, скрывавшиеся под тканью ленты. Волосы рассыпались по плечам черными прядями.
— В десять меня заставили забрать жизнь сестры. Так мы стали палачами самим себе.
— Лин, не надо, — прорычал свинцово-синий Хранитель Шень и шагнул вперед.
Она шагнула назад и начала развязывать завязки рубашки.
— Каждый год нас становилось все меньше. Большая часть просто не выдерживала обучения. Другие погибали на миссиях, на которые нас отправляли с тринадцати лет. Никого не волновало, что мы вроде как были детьми. Горькая правда заключается в том, что детьми мы не были никогда. Мы оружие. Оружие, которое не может желать, не может любить, не может никогда стать свободным. Наша участь умереть на благо поселения. На благо Императора и его семьи.
Лин сбросила с себя рубашку. Вместе с ней вниз полетели короткие метательные ножи, прячущиеся в нашитых изнутри плотных ножнах. Она осталась в короткой майке из тончайшего шелка, который практически ничего не скрывал. Холодный ветер коснулся кожи, заставляя обнаженные плечи и руки покрыться мурашками.
— Все, что я делала всю мою жизнь — выживала. Только лишь потому, что богам было угодно поиграть с моей судьбой.
— Лин, — утробный рык Хранителя Шеня пробрал до самых костей не слабее пронизывающего зимнего ветра.
Она подняла голову и утонула в грозовой бездне узких глаз, которыми бредила с первого дня, как встретила потрясающе красивого мужчину. Посланника, Хранителя, не важно. Дракона, который вот-вот станет ее палачом.
Хранитель Шень остановился, когда между ними оставалось всего несколько шагов. Его горячее пряное дыхание щекотало щеки и ресницы, и, как никогда в жизни, Лин захотелось заплакать. Так больно ей не было никогда, и это была не физическая боль. Боль сердца, которого, она считала, у нее не было, пока не встретила это потрясающее создание.
— Где свиток, который ты выкрала? Кому ты его отдала? — пророкотал он.
Его длинный ус качнулся и коснулся ее обнаженного плеча.
Острый разряд молнии ударил в месте соприкосновения и прошел через все тело. Жар вскипятил кровь, пронзая сознание яркой вспышкой. Лин вскрикнула и рефлекторно отскочила в сторону. Взвыв, она лихорадочно растерла обожженное место. В ужасе подняв голову, она нервно всхлипнула.
Свинцово-синий дракон выглядел так, словно сам отскочил от нее, припав на лапах. Его длинный хвост заметался из стороны в сторону. Пасть приоткрылась, и из нее вырвался рев, от которого в унисон взвыло ее сердце. Длинные усы скрутились, и он замотал головой. Резко вскинув морду, он поймал ее затравленный взгляд и скакнул к ней.
Лин упала назад и попыталась отползти от огромного дракона, нависшего над ней. Он не дал ей ни шанса, опустив тяжелую горячую голову вниз и положив кончик носа на ее живот.
Она застыла, задыхаясь от ужаса. Рваное дыхание всхлипами вырывалось из губ, когда она мысленно просила прощения у богов за то, что обвинила их в своей участи. Лин знала, что искупления ей не видать. Ее ожидала только Бездна без права встретиться по ту сторону горизонта с родными, которых она никогда не знала и даже не помнила.
— Прости меня, Лин, — вдруг пророкотал Хранитель Шень, обжигая кожу под тонким шелком горячим пряным дыханием. — Прости за то, что опоздал. Прости, что не нашел.
Лин нервно всхлипнула и вонзила ногти в землю, только чтобы не оттолкнуть драконью морду прочь от себя. Ей было страшно. Очень страшно ждать смерти. Разве он не мог убить ее быстро? Не мог не мучить ожиданием?
Свинцово-синий дракон сместился и вдруг свернулся огромным клубком вокруг нее, продолжая удерживать ее под собой кончиком носа. Длинный хвост кольцами лег так, что со стороны, наверное, казалось, будто удав душит жертву.
Воздух в крохотном закутке мира, созданного только для них двоих, накалился и пряно запах хвоей, имбирем, шиповником и зеленым чаем.
Лин дрожащими руками уперлась в драконью морду и осторожно оттолкнула от себя. Хранитель Шень недовольно оскалился, но приподнял голову, позволяя ей сесть, опираясь спиной на его горячий бок.
— Вы меня убьете, Хранитель? — она чувствовала, как сердце лихорадочно колотится где-то в пятках, как горечь сдавливает горло, но не спросить не могла.
