— О да, конечно, — несколько запоздало вскинулся Прюитт. Его бледные впалые щеки уже окрасил предательский алкогольный румянец. — Госпожа Кингдон-Куч, преподаватель анатомии и целительства. Магда — наш ангел-хранитель, надежда болящих и спаситель недужих, — развернувшись к брюнетке, Прюитт попытался отвесить поклон, задел локтем вилку, в последний момент поймал и замер, изумленно уставившись на свою руку. — Ну надо же, получилось!

— Поразительный успех, господин Прюитт, — госпожа Кингдон-Куч поглядела на несчастного Прюитта, как на притаившуюся в салате мокрицу. — Я вижу, вы сегодня демонстрируете чудеса ловкости.

Сидящая по правую руку от брюнетки сухопарая женщина неопределенного возраста хихикнула и тут же склонила голову, словно устыдившись неуместных эмоций. Прюитт недоуменно поглядел на нее, потом на брюнетку и нахмурился.

— Простите?

— Полагаю, госпожа Кингдон-Куч хотела отметить ваши организаторские таланты, — бесхитростно округлила глаза Хизер. — Вы так ловко провернули все на вокзале.

Что именно провернул Прюитт, она понятия не имела — да это, собственно, и не требовалось.

— Ах, вот вы о чем! — вдохновленный похвалой, Прюитт тут же придумал для нее какую-то весомую причину. — Это я могу, это конечно. Если вам будет нужна помощь, обращайтесь!

— Обязательно, — Хизер потянулась за ложкой. Служанка в белом чепце, неподвижно застывшая в углу, тут же отмерла и взялась за половник. По комнате поплыл густой рыбный аромат. Хизер тоскливо опустила глаза в тарелку. Там, в окружении редких кусочков картофеля и моркови, плавал белесый кусок камбалы. Подтверждая худшие подозрения Хизер, Кингдон-Куч брезгливо поводила в супе ложкой, словно вылавливая волос, и сложила полные красные губы в куриную попку. Все остальные последовали ее примеру, дружно выразив лицами разные степени неодобрения. И только подвыпивший Прюитт жизнерадостно набросился на еду, щедро закусывая суп сэндвичами с яйцом. У столь очевидного неблагоразумия было только два объяснения. Первое — скромный учитель драконологии по натуре нонконформист и бунтарь. И второе — под влиянием алкоголя инстинкт самосохранения у Прюитта наглухо отключается.

— Салли, милая, — отложив ложку, Прюитт поманил молоденькую служанку пальцем. — Передай, пожалуйста, Молли мою благодарность. Великолепный суп! Давненько я так вкусно не ужинал.

Кингдон-Куч, оторвав взгляд от тарелки, внимательно поглядела на Прюитта. В ее черных глазах застыло холодное расчетливое внимание охотника, выцеливающего утку.

— Присоединяюсь к господину Прюитту, — вежливо улыбнулась Хизер. — Суп действительно великолепен. Мои комплименты кухарке.

Кингдон-Куч медленно повернула голову. Хизер улыбнулась еще шире и дружелюбно кивнула.

— Приятного аппетита!

— И вам, — голосом Кингдон-Куч можно было превратить Майорку в ледяную пустыню.

Осторожно зачерпнув ложкой, Хизер пригубила бульон. Ну надо же! Действительно съедобно. Не буррида де райя, конечно, но коньяк можно и потом добавить. Непосредственно в желудок. Кто сказал, что алкоголь должен быть именно в бульоне?

Поймав на себе удивленный взгляд Прюитта, Хизер подмигнула ему и потянулась за сэндвичем.

Алекс презрительно ковырнул ложкой камбалу и поморщился. Чертова Молли умела готовить всего три супа и повторяла их по кругу: рыбный, куриный и овощной. Одинаково водянистые, одинаково переваренные и одинаково бесцветные. С другой стороны… В рыбном хотя бы гребаная брокколи не плавает, уже хорошо.

— Эй, а ты что, правда к учительнице подкатывать начал? — не выдержал наконец Падди. В ярко-голубых, как небо Улада, глазах пылал священный огонь любопытства. — Прямо вот так взял и подкатил?

— А почему нет? — с тщательно отмеренной дозой равнодушия пожал плечами Алекс. — Когда я вижу привлекательную женщину, то меньше всего думаю о ее профессиональных умениях. Ну, кроме определенных, — выразительно поиграл бровями он.

— Да ладно! Не думает он. Может, эта учительница очередная протеже ректора?

— И что? — теперь к равнодушию Алекс добавил толику снисходительности.

— Вильсон тебя с дерьмом сожрет. Без соли и уксуса.

— Если он действительно попытается — думаю, начинать придется с генерал-майора Каррингтона.

— Значит, ты планируешь спрятаться за папочкину спину? — предсказуемо встрял Рамджи Гулабрай. Смуглое сухое лицо осветилось мгновенным торжеством — Гулабрай был уверен, что поймал давнего соперника на досадно обнаруженной слабости. Алекс, в свою очередь, был уверен, что Гулабрай может идти нахрен вместе со своими амбициями.

— Я планирую использовать любые стратегические преимущества, которые обнаружу. Если бы вы, индусы, поступали подобным образом… Возможно, это я учился бы в академии Калькутты.

Гуларабай вспыхнул, отчего на бронзовых щеках расцвели неровные бурые пятна. Удовлетворенно хмыкнув, Алекс поддел ложкой еще один кусочек камбалы. Если приправить эту дрянь победой в споре… Получается весьма недурно.

Такое блюдо Алекс согласен был есть хоть каждый день.

— Я совершенно не понимаю, из-за чего вы все так разволновались. Даже если госпожа как-ее-там пользуется благосклонностью ректора… Она все равно обычная симпатичная куколка. А все симпатичные куколки ценят мужское внимание. Честно говоря, красотка вовсе не выглядела огорченной. Думаю… — Алекс подцепил ложкой картошку, старательно игнорируя нацеленные в него взгляды, прожевал ее и запил водой. — Думаю, что наш проспиртованный тощага-драконолог не будет таскаться за ней как пришитый.

— Ты хочешь попытаться еще раз? — восхищенно выдохнул Сэнди Уиллер и нервным жестом пригладил взъерошенные, словно у нестриженного пуделя, кудряшки. — Она же учительница!

— Эта куколка? Ты серьезно? Единственное вакантное место в преподавательском составе — драконоборец, — Алекс подождал, пока парни закончат логическое построение. — Эта малышка не может быть преподавателем. Возможно, секретарша, стенографистка, ну в крайнем случае библиотекарша.

Чем дольше говорил Алекс, тем больше убеждался в истинности этого внезапного озарения. Женщина, которую сопровождал Прюитт, действительно не походила на преподавателя. В учителя шли либо вздорные стервы, как Кингдон-Куч, либо затюканные старые девы, как дурочка Бишоп. Новенькая не походила ни на стерву, ни на старую деву. А значит, и преподавателем быть не могла.

— Я завтра пробегусь по академии. Погляжу, где ректор прячет новое сокровище, — резюмировал Алекс свои рассуждения. Не то чтобы новенькая сразила его неземной красотой… но репутацию нужно было поддерживать.

— И попытаешься ее закадрить? — Сэнди смотрел почти влюбленно.

— Попытаюсь? Да я за три дня ее окручу! — схватив стакан, Алекс одним глотком опрокинул в себя содержимое. Будь это коньяк или виски, получилось бы намного эффектнее… Но правила академии были суровы и беспощадны. Поэтому пришлось удовлетвориться банальнейшим яблочным соком.

Яркие солнечные лучи, прямой наводкой бьющие в западное окно, потухли, сменившись голубоватой дымкой, и в комнате похолодало. Сбросив туфли, Хизер с ногами забралась на кровать и укрылась пледом. Разомлевший после долгой дороги Хисс, свернувшись клубочком, мирно дремал на тумбочке. А может быть, не дремал. Черт его знает, что делают элементали в такие вот периоды покоя. Хисс лежал совершенно неподвижно, уткнувшись острой мордочкой себе под хвост, и походил на сотканную из огня и света плюшевую игрушку. Хизер провела по призрачному меху пальцем, в который раз поражаясь ощущению — словно гладишь согретые солнцем молодые хвоинки, еще совсем мягкие, но уже намекающие на возможность укола.

Достаточно мощный элементаль огня мог пройти через каменную стену, оставив после себя оплавленную дыру. Правда, через мага-укротителя он тоже запросто мог пройти… и проходил. Поэтому мощных элементалей не приручали. А такие вот малыши бывали крайне полезны — и в бою, и в быту. Сейчас крошка Хисс светил ярче любого газового рожка, причем совершенно бесплатно.