А раз уж студенты знают город… Значит, могут показать его Хизер. Проведут по достопримечательностям, расскажут местные легенды — или что там обычно рассказывают на экскурсиях. А в завершение — скромный ужин в каком-нибудь приличном заведении. Вино Хизер заказывать не будет, а вот сидр, пожалуй, вполне допустим. Все-таки не школьников выгуливает.

Отличная в теории придумка на практике немедленно начала обрастать сложностями. Во-первых, в академии не было экипажа, способного вместить восемь человек. Во-вторых, вечерний променад студентов ограничивался аллеями парка. Покидать территорию письменным указанием ректора строжайше воспрещалось. Чтобы обеспечить свободный проход за ворота, Хизер требовалось получить письменное же разрешение ректора — зарегистрированное по всей форме и с печатью. Ну и в-третьих. Выписывая разрешение, Вильсон в ультимативной форме потребовал, чтобы ни Хизер, ни ее ученики не брали жезлы. «Для сохранения порядка и безопасности», — сурово нахмурив брови, разъяснил он.

Логики в этом требовании Хизер не видела совершенно. Если жезл не доставать из кармана, на порядке и безопасности он никак не сказывается. А если уж возникла необходимость достать… То лучше иметь жезл, чем не иметь его.

С другой стороны, Хэмптон производил впечатление мирного провинциального городка. Вряд ли по этим уютным улочкам снуют свирепые банды, от которых приходится отбиваться с помощью имперострельного оружия. А осадить зарвавшегося пьянчужку Хизер сможет и без жезла.

Подумав, она согласилась — и всего через два часа получила у секретаря вожделенный документ. На плотной кремовой бумаге, украшенной по углам золотым тиснением, красовался каллиграфически выписанный текст: «Дозволяется подателям сего документа оставить академию сроком на один вечер для проведения воспитательного и всесторонне развивающего занятия. Поскольку занятие сие состоится за пределами учебного заведения, вся ответственность за мораль, умы и здоровье студентов возлагается на преподавателя драконоборчества Хизер Деверли».

Внизу красовалась длинная, больше похожая на орнамент подпись с завитушками и подчеркиваниями.

Прочитав приказ, Хизер сложила бумагу вчетверо, убрала во внутренний карман и оглядела студентов. Одеты все были с претензией, но без роскоши, жезлы из карманов не торчали. Бутылки вроде бы тоже.

— Ну что, господа студенты? Вы готовы доверить мне свои умы и мораль?

— Моя мораль в вашем распоряжении, — широко улыбнулся Каррингтон. Падди довольно хрюкнул, Ароййо закатила глаза.

— Благодарю вас за оказанное доверие. Обязуюсь сохранить вашу мораль девственно-незапятнанной.

— Что, сахарный мальчик, не свезло? — Падди ткнул Каррингтона локтем в ребра, но без привычного ядовитого задора. Тычок получился почти дружеским, и отмахнулся Каррингтон тоже беззлобно. Хизер мысленно поздравила себя с первой удачей. Студенты явно настроились на приятный вечер и ради него готовы были оставить склоки. А где один вечер, там и два, где два — там и три.

Хизер не была почитателем восточной мудрости, трактаты Сунь-цзы навевали на нее скуку. Но кое в чем узкоглазые парни из-за моря были совершенно правы. Дорога в тысячу миль действительно начинается с одного шага.

Пешая прогулка до города, поначалу казавшаяся помехой, обернулась большой удачей. Шагать по тоскливым облезлым пустошам было скучно, и парни волей-неволей затеяли разговор. Под бдительным взглядом Хизер заводить свары они не рискнули, поэтому беседа крутилась вокруг книг, уроков и какого-то местного, виденного всеми спектакля.

— Что за «Цена роковой страсти»? — склонившись к Надин, прошептала Хизер. — Неужели действительно стоящая вещь?

— Да какая там стоящая, — сморщила остренький носик Надин. — Просто актриса там… вот такая.

Отчаявшись подобрать верные слова, она просто описала в воздухе две впечатляющих сферы.

— А. Вот как. Да, это многое объясняет.

— Вы лучше на «Ночь без рассвета» сходите, — бесшумно подкралась сзади Ароййо. — Там хотя бы сюжет есть.

— Кристина, побойся бога! — обернулся Падди. — Зачем в пьесе сюжет? Театр служит для услаждения глаз и поднятия духа.

— Ну да, ну да. Знаю я, Патрик Маклир, что там у тебя поднимается, — отрубила Ароййо, всего одной фразой добившись невозможного. Падди смутился.

— Я вообще-то про танцы говорю! И про музыку. Не моя вина, что у некоторых по ушам груженая телега ездила.

— Ты это серьезно? — вскинула черные брови Ароййо. — Я же ходила на эту убогую «Страсть». Там всей хореографии — только актриски ногами дрыгают и задницами трясут. Но даже это они делают весьма посредственно.

— А ты, значит, видала получше.

— Конечно, видала. Приблизительно так вот, — коротко переступив, Ароййо вдруг махнула прямой ногой, вскинув ее к лицу. Штаны на мгновение натянулись, обрисовав узкие бедра и круглые, упругие ягодицы. Окончательно потерявший самообладание Падди открыл рот, закрыл, шумно сглотнул и спрятался за Гулабрая.

— Ого, — восхитился Войт. — Ты где это так научилась?

— На уроках гимнастики. Приседания, выпады, растяжка, махи. Будешь усердно заниматься — и у тебя так получится.

— А мне-то зачем? Я же не собираюсь в кордебалете плясать.

— А вот зачем, — крутнувшись на пятке, Ароййо почти тем же движением, но хлестко и зло ударила воздух ногой. Войт проводил оторопелым взглядом мелькнувшую в непосредственной близости от лица пятку.

— Убедительно. Но я уж как-нибудь по старинке, использую жезл.

— А если жезла под рукой нет?

— Тогда кулаком в морду. Не то чтобы я тебя критиковал, но боевой канкан — это, по-моему, перебор.

— Это джиу-джитсу, придурок. Всех полицейских такому учат.

— Как хорошо, что я не бобби.

Идея с прогулкой по городу была странной. Чем может заняться нормальный человек в Хэмптоне, Алекс понятия не имел. Один-единственный театр, словно вывалившийся из прошлого века, парочка заведений с канканом и подпольный игорный дом. Правда, знали об этом приюте греха все, включая малолетних детей и собак — но хозяин настаивал, что заведение у него сугубо подпольное.

Вот только вряд ли учительница поведет студентов в игорный дом… А перспектива таскаться по дешевым кафешкам, как гребаный первоклассник, Алекса не вдохновляла. С другой стороны — на эту нелепую прогулку Деверли надела батистовую блузку с декольте, из которого соблазнительно просвечивала ложбинка между грудей. А сиськи у нее были что надо. Взвесив все за и против, Алекс решил, что ради такого декольте готов слопать парочку пирожных. И даже общество Падди готов перетерпеть — а это уже самопожертвование промышленных масштабов.

На что только не пойдешь ради парочки годных сисек и сочной задницы.

Впрочем, не сиськами едиными. И это Алекс тоже отлично понимал. Напялила бы эту же блузку Бишоп или там, скажем, Ароййо — он бы и с места не двинулся. Нет, пейзаж-то, вне всякого сомнения, живописный — но таких пейзажей двенадцать на дюжину.

Ладно, десять на дюжину. Ну, может, восемь.

В любом случае аппетитная фигурка не такая уж редкость, и прилагать ради нее особые усилия… Зачем? Девчонки, на которых приятно смотреть, стадами ходят. Но те, которых приятно слушать… Те, с которыми хочется разговаривать…

О, это совсем другое дело.

Ради такого стоит и постараться.

Например, сходить в гребаный Хэмптон и обожраться там сладостями.

— Обратите внимание на это здание, — вдохновенно вещал Алекс, сопровождая Деверли по главной улице этой дыры. — Построено в середине прошлого века. Раньше здесь располагалось городское правление, потом — публичный дом мадам Эстин. Именно мадам Эстин заново оштукатурила фасад, заменила потрескавшиеся колонны и черепицу на крыше. По-моему, это убедительный аргумент в пользу того, что оплотом государства является не управленческая сфера, а частный бизнес.

— Между английским чиновником и шлюхой я всегда выбираю шлюху, — тут же влез из-за спины Падди.