Вроде бы я их успокоил. Пусть и не сразу, но они все-таки уснули. Выхожу на кухню снова. Там все еще сидит Влада. Ей стыдно. Очень стыдно за то, что весь этот спектакль увидели наши принцессы. Я тяжело вздыхаю. Говорю, что спать буду в зале. Один. И оставляю ее наедине со своим стыдом и горем.

Влада.

Никита ушел укладывать девочек спать. А я сижу и не понимаю, как он может сохранять невозмутимость в такой момент? Он снова был с какой-то вертихвосткой. Даже если она не раздвинула перед ним свои ноги (что крайне маловероятно), приятного в сложившейся ситуации крайне мало.

Человек, которого я называю своим мужем, своей стеной и опорой, главой и лидером предпочел общество какой-то там бабы семье… Я не понимаю. Просто не понимаю. Я совершила ошибку? Сделала что-то не так? Это мои действия толкнули его в объятия другой? Или дело в полигамной натуре, и от меня тут не зависит ровным счетом ни-че-го.

Закрываю глаза. Пытаюсь успокоиться. Этот сценарий мы переживаем далеко не в первый раз. Но я снова и снова позволяю себе обмануться. Эти несколько счастливых месяцев заставили меня поверить в то, что я — единственная. Я любимая женщина. Я — жена.

Время все расставило по своим местам. Я никогда не буду единственной. Я никогда не буду любимой. Вернее, может, и буду. Но просто не в отношениях с этим человеком.

— Я сегодня сплю в зале, — раздается эхом голос Никиты.

— Да хоть на балконе, — с горечью обиды отвечаю ему я, — Можешь больше передо мною не отчитываться. Мне плевать.

Ухожу в душ. Стоя под горячими струями, вспоминаю ту его любовницу. Как же ее звали? Мария? Марина? — Ладно, важно не ее имя. Важна ее суть. Она позволила себе обмануться теми сказками, что ей рассказывал Никита. Позволила себе поверить в то, что он рано или поздно будет вместе с ней.

По сути, я тоже обманулась. Я думала, что ему надоест. Что он повзрослеет. Начнет ценить меня и беречь. Осознает жертвы, на которые я иду ради нашей семьи…

Ничего не меняется. До тех пор, пока у этого кобеля стоит — он будет шлындать налево. Так чего ради я терплю всю эту нервотрепку?

Марина.

Иронично выходит. Я пишу статьи с советами для женщин о том, как стать счастливой. Но у меня нет советов для самой себя. Утром следующего дня, сидя перед ноутбуком, я зависла над темой "любовный треугольник". Не мой выбор. Начальник принудил. Сказал, что такие темы пользуются спросом. А потому мне стоит постараться.

Думал ли он, что заденет меня по больному? Опыта пребывания в любовном треугольнике у меня хоть отбавляй!

Так о чем мне писать? Примитивные советы в духе "дорогие женщины, уважайте себя, уходите от тех, кто вас не ценит"? — Это и так очевидно. Но иногда сердцу трудно принять, что у любимого им человека может быть кто-то еще…

Дима приносит мне кофе. Скорее по привычке, чем осознанно. Молча. Он вообще и слова со вчерашней ночи не сказал… Зря я согласилась взять у Никиты пиджак. Пропахла его парфюмом насквозь. И как бы ни старалась объясниться, меня не слушали. Оно и понятно. Поперлась ночью неизвестно куда. Ладно бы танцами ограничилась. Но нет. Решила разделить бокальчик-другой со своим бывшим.

— Да я тебе клянусь, мы просто говорили! — умываясь собственными слезами, говорила я Диме.

— Верю, — отвечал он, — Наверняка после того, как он к тебе в трусы насильно лез, у вас там много тем для обсуждения накопилось. Пардон, что вас тогда прервал.

Зря он это сказал. Очень зря. Ощущение вины сменилось животной злобой. Я и не заметила, как замахнулась и дала своему мужчине звонкую пощечину. В этот миг время замерло. Я поняла, что совершила ошибку.

Дима уже сделал для себя все выводы. Он, равнодушно пожав плечами, пошел спать. Разочаровался во мне. Окончательно. Как и я разочаровалась в нем.

Полночи просидела в своих мыслях. Никак не могла уснуть. Мне было непонятно, как самый чуткий и заботливый мужчина посмел себя так повести? Он ведь видел, сколько я проплакала слез. Видел, сколько сеансов я отсидела у психолога. Так какого черта этот человек позволяет себе обесценивать мое горе?!

Наступившее утро давило напряженной тишиной. Мы, еще недавно воспринимающие себя в ролях жениха и невесты, стали по-настоящему чужими. Каждый из нас был занят своей рутиной. Мы старались друг друга не замечать.

Послышался щелчок. Видно, мой спортсмен ушел на тренировку. Впрочем, могу ли я называть его теперь "своим"?

На телефон приходит смс. От Никиты. Спрашивает, как я чувствую себя после вчерашнего. Тяжело вздыхаю. Отвечаю как есть.

"Дима твой парфюм учуял. И у нас был крайне неприятный разговор"

В ответ мне был прислан только смеющийся смайлик. Вот засранец и подлец! Мог бы посочувствовать моему горю!

"Да ладно, мне вчера Влада тоже устроила разнос" — прилетает почти следом. Теперь уже смеюсь я. Да, зная, какая у него ревнивая жена, стоило ли ожидать чего-то иного?

Переписка затягивается. И вот наступает момент, когда мы оба приходим к мысли, что надо бы встретиться и разделить это горе. В любой иной ситуации я бы отказалась. Послала бы бывшего к черту со словами "нехрен меня спаивать". Но сейчас мне было слишком больно. Я потеряла человека, с которым еще недавно планировала создать семью. Мне нужно было поплакаться хоть кому-нибудь.

Идти со своей исповедью к Наташе мне было откровенно стыдно. Она убила бы меня на том моменте, когда я ляпнула, что хочу поехать в клуб. А потом воскресила бы и убила снова за то, что поехала в паб с Никитой.

От мыслей меня отвлекло очередное смс-оповещение.

"Только чур на сей раз заведение выбираю я. Угощу тебя нормальным пивом!"

"Предпочитаю все-таки вино", — отвечаю ему я.

Откладываю телефон в сторону. Делаю глоток остывшего кофе. Так какой совет мне следует дать женщинам, которых угораздило попасть в любовный треугольник? — Пожалуй, слушать себя. Свои желания. Сердце невозможно обмануть. Невозможно перехитрить. Можно только терять время впустую, стараясь заменить одного человека другим. По крайней мере, так вышло у меня…

Марина.

Утром следующего дня Дима торжественно мне объявляет, что вынужден отлучиться на неопределенное количество времени. Он стоял возле шкафа. Аккуратно складывал свои вещи и упаковывал их в дорожный чемодан.

— …как я понимаю, переживать мне не за что. Скучать ты не будешь, — было подведено им в качестве итога, — Тебя есть кому развеселить.

Я неподвижно стояла в дверном проеме, облокотившись спиной на наличник. Смотрела на его суетливые и нервные движения. Задавалась вопросом: можно ли все это исправить? А если и можно, то нужно ли вообще? Ответ был как на ладони. Мое сердце не екало от мысли, что он скоро уедет. Между нами двумя образовалась такая пропасть, что я и без этих демонстративных сборов ощущала себя одной.

— Судя по количеству вещей, не скоро ты надеешься вернуться, — негромко замечаю я. Он мою колкость игнорирует. У меня создается ощущение, что это конец. Что больше я своего "суженного" не увижу. А если и увижу, то явно не в статусе человека, с которым у меня отношения. Скорее всего, мы пройдем мимо друг друга, сделав вид, будто никогда и не были знакомы. Будто никогда не делили радостей и горестей, кровать, быт и мечты о будущем…

На душе становится гадко. Я ведь помню, сколько всего для меня сделал Дима. Помню, как Дима ухаживал за мной и помогал мне пережить потерю Моны. Я видела в нем идеального парня. Я хотела быть счастливой рядом с ним. Я хотела сделать счастливым его. Но, увы и ах, не каждый человек тебе подходит. Не каждому человеку подходишь и ты.

— Дим, — предпринимаю я вторую попытку, — Я хочу, чтобы ты сейчас меня услышал. Между нами ничего не было. Вне зависимости от того, будем мы с тобою дальше общаться или нет. Просто знай, что я тебе не изменяла.

Мне почему-то показалось, что ему это важно узнать. Пусть мы разойдемся. Пусть наши дороги никогда не пересекутся. Но мне очень захотелось, чтобы эти отношения он вспоминал без ощущения предательства с моей стороны.