— Ты переработала, да! — выдает он торжествующе, — И нам следует куда-нибудь съездить на отдых!

Мне очень хочется съязвить, что я прекрасно отдохнула в компании его умопомрачительной матери, но вовремя прикусываю язык.

— Куда ты хочешь? — не отстает он от меня, — Можем куда-нибудь на пляжик поваляться. Погреться, так сказать на солнышке. Или, знаешь, в Европу можем слетать. Экскурсии очень помогают отвлечься или…

Он не слышит меня. Не понимает, что со мной. Тыкает пальцем в небо, создавая какую-то видимость заинтересованности моим состоянием. Я ведь миллион раз говорила. Мне плохо от того, что творится между нами. Мне плохо от того, что я успела себе надумать.

— В клуб, — завершаю я за него мысль, — Я хочу в клуб!

Я пошла ва-банк. Ляпнула первое, что пришло мне в голову. Ненадолго воцаряется молчание. Напряжение растет. Я надеялась на адекватную реакцию. Что Дима возмутится, выскажет свое категоричное нет. Возможно, даже кулаком по столу ударит. Я ждала этого. Я нуждалась в этом! Мне нужно было доказать самой себе, что передо мной сидит мужчина, который продемонстрирует характер, когда то будет нужно! Он скажет мне: "ты только моя", возьмет меня на руки и понесет в спальню, где хорошенько продемонстрирует, что бывает, если плохо себя вести. Во всяком случае, так сделал бы Никита…

— Конечно, сокровище мое, — только и выдавливает суженный, — Только будь осторожна. Сама знаешь, кого в этих клубах только не встретишь…

У меня открывается рот. Я просто не верю в то, что слышу.

— В смысле? — переспрашиваю неуверенно, — Ты так просто меня отпускаешь? И даже не попытаешься запретить?

— Ну а зачем? — устало отвечает мне Дима, — Ты у меня умница. Я знаю, что тебе хватит ума не влезать во всякие сомнительные истории. Да и в алкоголе ты норму знаешь…

Мне захотелось напиться как никогда. Я устала быть хорошей. Устала быть примерной.

— Хорошо, — только и выдавливаю из себя и иду выбирать соответствующий наряд.

Дима.

Марина выглядит какой-то раздраженной. И под руку ей лезть я не хочу. Как показывает мой скромный опыт, перечить женщине — себе дороже. Отношения наши немного напряглись. Я понимаю, это все стресс после знакомства с родителями. Это излишняя заинтересованность моими "делами" с ее бывшим.

Мне очень хочется ее порадовать. Помочь развеяться. Хочет на море — поедем на море. Хочет в горы — я все организую. Хочет в клуб…? — Неожиданно, конечно, но пожалуйста. Слышал, многим женщинам танцы помогают справиться со стрессом.

Конечно, я наслышан об историях, когда мужики пригоняют и ищут себе женщину на ночь. Или когда коварные обольстительницы приезжают на охоту за очередным кошельком.

Я просто знаю, что Марина не такая. Ей это все не интересно. Она — интеллектуалка. И все это желание "потусить" — всего лишь необходимость смены декораций. Я прикушу свой язык. Я пойду ей навстречу.

Даже когда она выходит в откровенном платье, я не говорю ей ничего. Мне это претит, естественно. Увидела бы ее в таком виде мать — и я бы уже не считался ее сыном.

Но матери тут нет. И я терплю.

— Красиво? — спрашивает она и приподнимает бровь. Выглядит как провокация.

— Очень, — отвечаю я, — Все внимание будет твоим!

Она что-то многозначительно фыркает. Выдимо, с ответом я все-таки не угадал.

— Тебя подвезти?

— Сама доеду.

— Как скажешь, сокровище мое. Хорошо тебя потанцевать!

Она закатывает глаза. И, сделав пару маневров в телефоне, уходит из квартиры прочь.

Марина.

Конечно, ни в какой клуб я не еду. Давно переросла все эти заведения. Да и контингент там весьма сомнительный. Вызываю такси до одного единственного известного мне паба. Пишу сообщение Никите. Предлагаю встретиться. Он наверняка удивляется после всего того, что я ему наговорила. Отвечает практически тут же. Мол, ничего против не имеет.

Хорошее заведение. На фоне всегда играет приглушенный джаз, внутри пахнет приготовленным на углях мясом и добротным пивом. Когда-то по молодости я тут часто бывала. Рассматривала постеры, которыми украшены все стены, залипала в телевизор, по которому транслировали футбольные матчи. Прекрасная молодость… Как быстро ты проходишь…

Мы встречаемся с Никитой прямо у входа. Он улыбается мне. Говорит, что никак встречи не ожидал, хоть и продолжал надеяться. Я отмахиваюсь от него рукой. Говорю, что он льстец и грош цена всем его словам. Он смеется. Открывает мне дверь и жестом приглашает войти внутрь. Сама галантность, как всегда!

Мы занимаем один из столиков у окна. Я изучаю барную карту, Никита тихонько смеется надо мной.

— Это во что ты вырядилась? — спрашивает у меня, — Тебя тут не продует? А то на стенке, знаешь ли, кондей висит.

— А ты не пялься! Мое дело, — ругаю я его в ответ, — И вообще, это… Это долгая история. Да и не так важно. Во всяком случае, уже.

— Да как тут не пялиться? — не может он остановиться, — Все само приковывает взгляд!

В конце концов, он предлагает мне свой пиджак. Я сначала отказываяюсь. Но, заметив, как на меня поглядывают остальные посетители, все-таки соглашаюсь накинуть его поверх плеч.

— Спасибо, — буркаю ему. Не хочется признавать, но в этот момент я действительно была ему благодарна. Впрочем, Никита привык понимать меня и без лишних слов. Он кивает головой в ответ:

— Всегда рад угодить такой даме.

Я заказываю себе какой-то коктейль и креветки в панировке. Никита берет себе лагер и гренки. Официант оставляет нам одно меню на всякий случай и спешно удаляется пробивать наш заказ.

— Так что за повод для встречи? И не будет ли против твой ухажер? — на последней фразе этот засранец делает особый акцент.

— А жена твоя против не будет? — тут же парирую я и заговорчески подмигиваю ему.

Никита смеется еще громче. Говорит, я стала той еще стервозой. Видно, взрослею.

— О, у меня был просто великолепный учитель, — не удерживаюсь от колкостей я, — Такой скользкий и противный тип!

— И, дай угадаю, харизматичный до неприличия?

Теперь уже смехом заливаюсь я. Официант приносит нам напитки. Я делаю глоток. Смотрю на Никиту и понимаю, что ни разу не жалею о нашей с ним встрече. Я правда скучала по нему. По такому своенравному, по такому остроумному, по такому… родному и своему.

— Так о чем ты там Диму предупредить-то хотел?

— Как это о чем? — он наигранно удивляется, — О твоем невыносимом характере, естественно. И о том, какие тампоны покупать, когда у тебя эти дни.

Я от возмущения краснею. Никита заливается хохотом. Я говорю, что сейчас собственноручно его придушу. Этот засранец отвечает, что давно предлагал мне доминантную роль в наших бдсм-утехах. Теперь хохотом давлюсь я.

Официант приносит нам закуски и, пожелав приятного аппетита, удаляется.

— Ну раз повода для встречи не было, — снова начинает Никита, — То я посмею предположить, что ты по мне соскучилась.

— Не неси ерунды! — тут же прерываю его я, — Как по тебе можно было скучать! Тем более, после всего, что ты натворил!

— За собаку, кстати, хотел извиниться. Я ведь не специально…

Шлю его к черту. Никита еще раз извиняется. И я посылаю его снова.

— На кой черт мне твои извинения теперь? Мону это не воротит.

Он спрашивает, что может сделать для меня? Пусть и не загладить вину, но хотя бы безучастным не остаться. И я вроде бы рада ему ответить, но наступил момент, когда мне от Никиты ничего и не надо.

— Ладно, — отмахивается он, — Оставим это на будущее. Если что, я выполню любую просьбу.

— Как там Влада, кстати? — меняю тему я, — Ты же вроде к адковату по вопросу развода ходил.

— Да, было дело, — кивает он головой, — Но ты ушла из моей жизни. И… я не решился остаться один.

— А если бы не ушла?

Никита молчит. И я все понимаю. Я заказываю второй коктейль. Он — второй лагер. Весь оставшийся вечер мы стараемся не затрагивать больных тем. Незачем портить себе настроение. Реальность и без того не сказка. И под конец нашего вечера, когда пришла пора расходиться, я ловлю себя на мысли, что очень хочу его обнять. Без всяких пошлостей. По-дружески. Бывший не против. Приобнимает меня. Провожает до такси и признается, что очень был рад повидаться. Я тоже. Но этого вслух не говорю.