Отец встал на мою защиту. Но так уж у нас повелось, что у нас делами управляет мать. Потому-то я собрал чемоданы и ушел, закрыв за собою дверь. А она мне сказала никогда не возвращаться.

Годы шли. Напряжение так и не спадало. Я был в отчаянии, наверное. Чувствовал за собою непонятную вину. Мне хотелось быть полезным. Хотелось снова увидеть маму. На выручку пришел отец. Он уже не справлялся со своими делами. Годы брали свое. Он доверил мне работу управляющего, а потом пел матери в уши, как ловко я справляюсь с возложенными на меня обязанностями.

Не думаю, что эти рассказы хоть как-то трогали ее. Наверняка ей было все равно. Я, как сын, перестал для нее существовать. К лучшему это или худшему, но я продолжал ее любить. Я продолжал к ней тянуться, как любой сын будет тянуться к своей матери. И мне хотелось ей показать, что ее голос очень важен для меня. Я приехал с Мариной, чтобы показать ей, что мне не все равно. Я хочу быть частью семьи. И теперь, когда у меня завязались серьезные отношения, когда готов создать семью свою, я хочу зарыть топор войны. Хочу вернуть ее расположение.

— Ну ты, конечно, очень "подходящий" способ выбрал, — сказал мне отец, когда мы с ним остались тет-а-тет, — Вот сейчас вернемся, а от своей суженной уже и косточек не останется.

Не помню, что я тогда ответил. Кажется, что-то о необходимости спасать Марину.

— Ты ее спасешь, если перестанешь матери перечить, — ответил тогда отец и, грустно улыбнувшись, пошел куда-то прочь. Я стоял, как дурак, и пытался понять, о чем он говорит. Теперь, когда ко мне заявился Никита, все становится более-менее ясно. Благословения на личное счастье мне от нее не видать.

Марина.

И все-таки после нашей поездки Дима сильно изменился. Он стал каким-то отстраненным. Замкнутым. Я очень хочу его помочь, как он когда-то помог мне. Завожу с ним разговор. Но он отмахивается.

— Все в порядке, — говорит мне, сжимая мои руки, — Не переживай, хорошая моя.

Но глаза его говорят совсем другое. Я вижу в них безмерную тоску. Быть может, я не оправдала ожидание его матери? Может быть, она высказала ему, какая я глупая и безнадежная? Может быть, он размышляет над ее словами и взвешивает, насколько я в действительности подходящая ему пассия? Или я вижу то, чего просто нет? Боюсь потерять эти отношения, а потому и сочиняю всякие небылицы? У каждого в жизни наступает такой период, когда он замыкается в себе. Не потому что окружающие делали что-то не так. А просто потому что иногда нужно побыть наедине с собой. Наедине со своими мыслями.

Сижу на кровати. Крепко обнимаю свою подушку. Гляжу на кружку с остывающим кофе. Дима ушел. На тренировку, как я предполагаю. Я могла бы прижаться головой к подушке и закрыть глаза. Но мне в последнее время не спится. А если и спится, то снятся какие-то кошмары.

Как же мне одиноко. Как же мне тоскливо. Только почудилось, будто я нашла свое счастье… А, может, и нашла. Звоню подруге. Мне нужно просто с кем-нибудь поговорить. Мысли, когда их озвучиваешь вслух, становятся как-то понятнее. Они сами раскладываются по полочкам. Потому-то, наверное, девушки так сильно и любят на телефоне посидеть?

Рассказываю ей последние события из своей жизни. Она делится событиями своими. В отличие от меня, у человека все хорошо. Недавно вот она была в отпуске. Летала на море. Теперь хвастается своим загаром. А я только о мужиках о ною. Будто погрязла в болоте, из которого теперь выбраться не могу. Она меня утешает. Говорит, что такие периоды в жизни бывают у всех. Их просто нужно пережить. Я соглашаюсь. Спрашиваю ее советаю

— Вообще, я искренне тебе удивляюсь, хорошая моя, — заявляет мне она, — Ты то в работу с головой уходишь, то в отношения. Из крайности в крайность! И временами, наверное, это может сыграть тебе хорошую службу. Но ты себя изводишь будто.

— Что поделать? Такова страстная натура. Всецело отдаюсь своему делу, вне зависимости от того, убивает оно меня или нет.

Подруга некоторое время молчит. Размышляет, видимо,

— Говоришь, твой благоверный стал себя странно вести?

— Да. И это мягко говоря! Понимаешь, я будто чего-то не замечаю. Вот какая-то деталь в пазле отсутствует. Он сам на себя не похож, честное слово! — с отчаянием восклицаю я, — Но в чем дело — ума не приложу!

— Но при этом вы не ссорились?

— Нет, живем практически душа в душу.

— А ты не думаешь, что в этом может быть замешан Никита?

Я молчу. Ее предположение повергает меня в откровенный шок. Почему-то о возможном вмешательстве этого человека я совершенно не подумала. Да и как? Зачем? У Никита своя жизнь. У меня — своя. Наверняка он давно меня позабыл.

— В смысле?

— Ну как это "в смысле"? Сама подумай. Никита тебя любит, хоть и по-своему, отдавать, как он ни один раз заявлял, не намерен. Он тот еще стратег — работа обязывает. Так, может, он таким вот нелицеприятным способом пытается тебя вернуть? Нашептывает Диме на ухо всякое, а тот его и слушает.

— Нет, не может быть, — категорично отрезаю я, — С чего бы Дима вообще его стал слушать? Нет. Исключено.

— Ну смотри… Мало ли, что там крутится за твоей спиной, — отвечает мне подруга, — Мужчины те еще сплетницы. Треплются похуже баб, уж можешь мне поверить!

Мне не хочется даже думать об этом. Никита, конечно, скотина редкостная, но неужели он настолько зол на меня, что будет мешать мне обрести свое счастье? Или, может, это не злость? Может, он до сих пор надеется меня вернуть?

Отчасти становится лестно. Многие мужчины опускают руки после первой неудачи. А этот твердолобый зараза… Да, медленно, но верно устранять препятствие — вполне в его духе, признаю.

— Знаешь, а я с ним, пожалуй, все-таки поговорю.

— Только осторожна будь. Мало ли. Нафантазировали тут. А ты с обвинениями к человеку так сразу полезешь.

— Обещаю быть аккуратной со словами. Знаешь, у меня богатый опыт взаимодействия с ним!

Мы прощаемся. Я благодарю ее за разговор, за те мысли, над которыми мне стоит поразмышлять. И я кладу трубку.

Стоя на кухне, заваривая себе очередную кружку кофе, я задаюсь вопросом, что сама бы делала на месте Никиты? Отпустила бы себя? А если ответ отрицательный, то какие бы действия предприняла, чтобы себя вернуть?

— Марина, хватит! — восклицаю я вслух, — На его месте ты бы врать не стала. На его месте ты бы развелась! На его месте… На его месте… Да какая, к черту разница?! Забудь. Выброси этого черта из головы!

Но он никак не уходил. Чем сильнее отдалялся Дима — тем больше мыслей обращалось к бывшему. Вернее, к тому далекому времени, когда мы были счастливы…

В тот момент, когда мы съехались, он не оставлял меня одну. Не бросал на растерзание собственным страхам. Всегда был готов помочь и выслушать. Во всяком случае, если это не касалось Влады. Но я чувствовала себя счастливой. Я чувствовала себя любимой. Я не была так одинока, как рядом с Димой.

— Ты придираешься, ты романтизируешь свои воспоминания. Не совершай былых ошибок! — кричал мне разум. Но эмоции вне его власти.

Никита.

Я поднял трубку сразу, как только увидел ее обозначение в телефонной книжке. "Любимая". Забавно. Все это время даже рука не поднималась, чтоб переименовать. Удалить ее контакт — так тем более. Хотя стоило бы, наверное. Если бы такое довелось увидеть Владе, то вечерами меня ожидала бы та еще увеселительно-развлекательная программа.

Скажу больше, у меня сохранились некоторые наши совместные фото и короткие видео. Я бережно храню все те подарки, что когда-либо от нее получал. Мне не хватило духу вычеркнуть эту женщину из своих воспоминаний. Она всегда никому неведомым призраком сопровождала меня.

— Алло? — стараюсь вложить в свой голос как можно небрежности, будто бы я не обратил внимание на того, кто мне звонит.

— Никита, признавайся, это ты? — отвечает мне жестко Марина.