С Шоном всё решилось быстро, я заказала для него у оборотней серебряную саблю со стальной сердцевиной, чтоб не погнулась в гармошку, как моя старая при попытке использовать её против свежесделанного вампа. Эльвисе я подобрала шикарное красное платье, в нём она будет просто неотразима, для Тони — i-Phone, для Дризл и Оука — чайный сервиз в фолк-стиле из чёрной глины. Стивенсону заказала у тех же оборотней клык-нож «Двойной убийца», одна сторона серебряная, вторая — кованое злое железо. Узнав, что это подарок старому вожаку, мохнатые пообещали расстараться на славу. Флерсам — луковицы, клубни, семена, они млеют от них, как дети от пушистеньких котят. А вот что подарить Ники и Венди, я всё не могла придумать — мне хотелось, чтобы их подарки перекликались, подчёркивая то, что они названые сестры, а ничего подходящего я не находила.

Проведя весь день в походах по шопинг-моллам и маленьким лавочкам, я решила всё же проявить сознательность и выполнить тот минимум, который от меня требуется для управления рестораном. Я сидела в уютном свете лампы, как и в тот вечер, когда Родж — сердце кольнуло болью потери — доложил, что ко мне пришёл некий Лисблан Флерс… Лилия… Лиан. Как он тогда был истощён и измучен… напуган. Но он дошёл до меня и проскочил мимо волчиц, посланных его перехватить…

Я погрузилась в воспоминания… Снова почувствовав гордость за себя — восстановила крыло, главную vis-вену на одних догадках; вдруг, без подготовки проделала тонкую работу, требующую полного сосредоточения и отдачи. А глаза Лиана, когда он вывел меня из сна опустошённости… Сейчас они всегда такие — живые бриллианты, сверкающие, преломляющие свет, а тогда — это было чудо, настоящее чудо…

Вдруг меня пронзила боль… В сердце, в vis-центре.

…Гружёный пикап заносило на обледеневшей улице. Девочка поздно увидела несущийся на неё автомобиль, ещё мгновение, и… Девочку отталкивают руки, асфальт бьет в лицо, раздается треск ломаемых костей…

— Прости…

Вик.

Я не могу вздохнуть, я лежу вместе с ним под колесами пикапа, перед глазами асфальт, но я вижу водителя, со стоном отчаяния обхватившего голову руками. Я вижу, как прикасаются к девочке прихожие: «Ты цела?». Я слышу: «Парень мёртв? — Да. Он бросился под колеса, чтоб спасти её». И истеричное: «Вызовите скорую!».

Я-Вик, Вик-я — мы вместе, мы единое целое. Я не могу его отпустить, не могу и не хочу, поэтому мы висим над его телом, безучастно наблюдая за происходящим. Кажется, я таю. Моя боль всё меньше. Это должно пугать меня, но не пугает. Мы растаем вместе, и это будет правильно. Это единственное, что я знаю и помню.

Вдруг послышался запах утреннего луга и цветов в росе… Странно… Потом мне стало тепло, но ненадолго, тепло не задержалось во мне.

А потом… потом… мне стало снова тепло, и из ниоткуда появились картины.

— Постой… — брюнетка со спокойным лицом и идеальными женственными формами подходит ко мне и предлагает поцелуй и силу, я очень аккуратно принимаю такой подарок и благодарю.

Она серьезно смотрит на меня и произносит:

— Ты достоин.

И я понимаю, что это не игра и притворство, она считает, что я действительно достоин… уважения.

Всё сущее во всех мирах! Как? Как мне исправить то, что натворил? Как⁉ Она заплатила за меня. Не должна была! Но сделала это. Мы стоим у выхода из подвала, из моей камеры пыток. С нами Венди, из-за глупости которой всё и произошло. Но она не сердится на неё, не сердится на меня. Я не в силах на неё взглянуть, мне безумно стыдно. Как⁉ Как исправить?.. Я всё же решаюсь бросить на неё взгляд, в ужасе ожидая увидеть на лице то, что она не скажет словами: «Я предатель». Ведь я предал её, ту, которая посчитала меня достойным, вынудил её платить за меня Слугам Равновесия — Блюстителям клятв. Я поднял глаза и… встретился с ней взглядом. Она смотрела на меня, как мать на больное дитя: с нежностью и жалостью. Пережитое опустошило её, и измождение сделало её всегда спокойное лицо неизъяснимо прекрасным. Она улыбнулась мне… И я вспыхнул, сердце расщепило болью, выпустив белый свет. Я прочел в её глазах, что по-прежнему достоин… Опустившись на одно колено перед ней, я влил силу ей в ладошку. Приняв подношение, как истинная богиня, она сказала:

— Я поступила правильно. И я выдержу. Всего лишь месяц. Я смогу.

Я кивнул, зная, что сможет, и встал рядом, держа её за руку. Я всегда буду рядом. Она подарила мне уважение к себе. И мой выбор — служить ей во всём и всегда. Она мой Свет и моя Жизнь.

— Это узел, — голос Стража устал и спокоен. Я не выдерживаю:

— Пати…

— Не надо! — тут же отзывается она, и в отчаянии я дерзостно повышаю тон.

— Надо! Надо, Пати! Я хочу этого! Хочу, чтобы ты снова стала собой! Ты нужна нам всем, — я страстно ищу слова, больше всего на свете я хочу убедить её. — И флерсам твоим, и Тони, и Ники, и Венди… Всему этому городу, который собрался прятаться за тобой, сияющей. И мне, Пати, мне ты тоже нужна! Свет моей жизни, я должен знать, что ты сияешь. И если я могу тебе помочь, я помогу, хочешь ты того или нет.

— Куда тебе, Шон? — устало отвечает она. — Я же видела — на тебе места живого нет.

— Найдётся. Что нужно делать? — спросил я у Стража.

Она заплакала от слабости, опустошения и ужасного выбора, на который не может решиться. Мой Свет, моя Жизнь, я сделал его за тебя.

Тем временем Страж объяснил, что делать.

— Не бойся, Свет моей жизни, тебе не придётся видеть напоминание о своей слабости.

От удивления она широко распахнула глаза.

— Ты сбежать собрался? Шон… Не делай хоть этого. Не надо. Мне ведь легко тебя наполнять… — взмолилась она.

Я улыбнулся… Мой Свет, моя Жизнь, достойнейшая из достойных, я спасу тебя, я счастлив, что могу это сделать.

— Если подарок Уту выдержит ещё одно проклятие, — говорю я, — я останусь, если нет — уйду. Если бы ты знала, как я счастлив сейчас, — признался я. — Запомни, Свет моей жизни, это моё решение, и я воплощу его с радостью.

Она избавилась от Стилета, и пришла моя очередь…

— Да… Принимаю…

Она смотрела на меня широко распахнутыми от страха глазами, она боялась за меня…

Потом… Тени сделали свое дело. Я тонул в боли и ещё не понял, что произошло и как мне с этим жить, когда появилась она.

— Потерпи, я всё сниму. Ты только потерпи.

— Нет! Нельзя! — взвился я в ужасе. — Они расторгнут сделку!

— Нет, Шон, не расторгнут, — твёрдо сказала она. — Будущее в моих руках. И этими руками я могу тебя освободить. Верь мне.

— Нет-нет-нет! Свет мой, нельзя… Не давай мне надежды… — я плакал от бессилия, мне надо вырваться, не дать ей рисковать всем, спасая меня. Но не было сил. Я малодушный трус.

— Верь мне. Просто верь мне. Ты веришь, что я сильнее тебя? — настаивала она.

— Да.

— Что в чём-то умнее?

— Да.

— Доверься, и я сниму это. Будет больно, но ты потерпи.

Я замолчал, без единой мысли наблюдая, как она постепенно освобождает меня от орудия пытки.

— Твои руки не заживут до следующего новолуния, — вдруг произнес Страж.

— Думаешь, меня это напугает? — насмешливо спросила она.

«Пати! Пати! Пати!»

Я вижу ту же женщину, безвольно обвисшую на руках… Шона… Рядом с ним… Флерсы. Лиан и Пижма…

«Пати!»

Это я. Пати — это я. Я таю… вместе с Виком…

«Вернись!!! Вернись к нам!»

Не могу. Не могу бросить Вика, но…

Вдруг с кристальной ясностью пришло понимание и решение.

«Вернись!!!»

Я открыла глаза, и из них тут же хлынули слезы