Меня начало охватывать отчаяние, чтобы не поддаться этому чувству и не растерять силы, я постаралась отвлечься и мыслить хладнокровно.

— Арденте, а как именно ты помог Фрешиту насильно побрататься с Седриком?

— Я пустил их в свой мир, на Арену…

Я так и знала…

— Они бились, и Фрешит выиграл.

— Смухлевал? — подозрительно поинтересовалась я.

— Ну не то чтобы… Но силы были не равны.

— А дальше, он выиграл и…

— Ну, он ранил Седрика, и тот, оказавшись между жизнью и смертью, дал клятву.

— Ага… Арденте, а правильно ли я понимаю, что клятва, принесённая в твоем мире, тобой же может быть разрушена?

Красный насторожился.

— Как это? С чего вдруг?

— Я, может, и глупа, но не настолько! Они порезали ладони и смешали кровь, стали одним целым, и при этом клятва прозвучала только от одного. Обряд был извращен, и слабый поглотил сильного. А ты, — я от переполняющего меня негодования ткнула пальцем в Красного, — ты засвидетельствовал её. Ты солгал! И поэтому теперь маешься, стараясь хоть как-то помочь Седрику! Я права?

Арденте с ужасом смотрел на меня.

— Я не знал! — вскричал он, — Я не думал… Если бы я мог всё вернуть. Я не вижу демонов, которые приходят ко мне, но они терзают меня денно и нощно. Я глуп! Как я глуп, сам связал себя… Фрешит! Он нашёл тогда слова, он смог убедить меня, что это будет единственно верный и правильный поступок. Я ошибся. И он ошибся. Он не выдержал. Не смог.

— Да, Фрешит не выдержал власти, — согласилась я. — Он не знает, что такое доверие…

— Сестрица, при чём тут доверие и власть? — поинтересовался Оптимус.

Я замерла в ступоре, пытаясь подыскать слова и обосновать своё внутреннее знание.

— Она права, — вмешался Шон, — Фрешит ото всех ожидает удара. Это глубоко внутри него. Будто никогда он не знал ни доверия, ни дружбы. Только взвешенное взаимовыгодное сотрудничество.

— Чёрный… — вырвалось у меня.

— И? — не унимался Оптимус.

— Император, не доверяющий никому, становится тираном, — тихо произнес Арденте.

— Нам надо научить Фрешита доверять, — резюмировала я.

— Бегущая вода! Да каким же образом этому можно научить? — воскликнула Ауэ.

— Ну я не знаю… Я видела Фрешита только в его мире… Там он был цельным.

— Он просто уродлив, ну… деформирован… Какой есть, такой есть, — заметил Арденте.

— Вот что… Наверное, нам надо пойти всем вместе, и всем вместе преодолеть… ну, что-то преодолеть, чтоб доверять друг другу, сплотиться.

— Нет, Пати, — отрезал Шон. — Никуда я тебя в компании с этими двумя чёрными уродами не пущу.

Видя, что я собираюсь разгневаться на такое непочтительное самоуправство с его стороны, быстро добавил:

— Я ведь твой брат, мой долг защищать тебя. Наказывай, как хочешь, но я не отступлю.

Оптимус презрительно фыркнул и смерил насмешливым взглядом бывшего инкуба, который, получается, ему тоже как бы брат.

— Может, тебе просто поговорить с Фрешитом, — еле слышно предложила Ауэ.

Я взвесила предложение.

— Да, похоже, это самое здравое и легко исполнимое.

— А в чьём мире ты собралась с ним общаться?

— В его? — неуверенно произнесла я. — Или пригласить его ко мне….

— У тебя будет лучше, — ответил Шон. — Он, конечно, будет очень насторожён, но если ты добьешься доверия, то, считай, победила.

— Не думаю, что тут помогут разговоры, — пробурчал себе под нос Тони.

Ауэ на него зло зыркнула.

— Ты оборотень, вы привыкли убивать себе подобных, так же, как люди! Divinitas не убивают себе подобных!

— О да, не убивают, а берут в рабство. Очень гуманно и достойно! Учитывая, какими способами вы контролируете своих рабов и насколько вы их контролируете, лучше сдохнуть, чем так жить. Седрик абсолютно правильно поступил!

— Не спорьте, — вмешалась я, видя, что Ауэ собралась дать отповедь. — Тут правда у каждого своя. Давайте уедем отсюда и найдём тихое спокойное место, чтобы…

Я не договорила, но все молча согласились с этим предложением. Спящих Фрешита и Седрика погрузили в нашу машину, Оптимус, даже без моих просьб, присоединился к нам.

Через час мы остановились за чертой города то ли в парке, то ли в чахлом лесу. В любом случае это было лучше, чем заброшенная фабрика — гнездо вампов.

Соправителей города положили рядышком, в полуметре друг от друга, я как раз могла разместиться так, чтобы при желании касаться одного или обоих.

До этого момента провалы в чужие миры или же приглашение в свой были спонтанными и неосознанными, теперь же следовало сделать это по заказу. И хоть Шон объяснял мне технологию, я немного нервничала. Нужно было окутать своей силой рацио Фрешита и повторить фокус с перчаткой — встретиться посредине, а уж потом завести его ко мне. Если болотник будет сопротивляться, ничего не выйдет.

Я легла рядышком, рубашку на нём расстегнули, оголив торс, мне пришлось сделать то же самое — нам нужен телесный контакт. Вливая в поцелуе в Фрешита свой бело-зелёный vis с примесью розового, я выплыла из реальности. Последнее, что я слышала, — завистливо-мужское хмыканье одного из котов и осаживающий нахала рык Тони. Мой vis, по окрасу похожий на бледную версию Кисс, облаком окутал рацио Фрешита.

Болотник словно проснулся. Я увидела его таким же, как тогда, во сне в его доме — внешность совпадает с реальной, только прозрачный немного. Он в удивлении смотрел на меня.

— Хм… Фрешит, я хочу пригласить тебя к себе, на мой луг.

— Зачем?

— Поговорить…

Не оправившись от удивления, он рассеянно кивнул. Я протянула руку, и он взял её. А потом было достаточно всего лишь пожелать оказаться дома, и луг словно притянуло к нам, один шаг — и мы уже на травах, в запахе цветов.

— Хорошо тут у тебя, — обронил болотник.

— Да, флерсы хозяйничают…

Не ожидала я, что Фрешит будет так спокоен и податлив.

— Как странно… — обронил он.

— Что странно?

— Чувствую себя странно, Пати. Ты собралась убить меня?

Секунду я приходила в себя от этого вопроса, заданного вскользь.

— Нет, я не хочу тебя убивать, Фрешит. С чего ты взял?

— Значит, усекновение души… Думаешь, у тебя получится?

— Фрешит… Я даже себе плохо представляю, что это такое.

— А жаль. Я б с радостью избавился от… Так ты думаешь, что сможешь контролировать меня, не меняя, — он грустно рассмеялся. — Тебя ждет горькое разочарование.

— Фрешит! Я не хочу ни убивать тебя, ни превращать в раба, ни менять тебя.

— Зачем же ты напитала меня своей пьянящей силой — восхитительный эффект, скажу я тебе, никакое вино не сравнится — и привела сюда?

— Я хочу поговорить с тобой. Хочу узнать, почему ты так поступаешь. Ты ведь не был таким. Ты не был готов убивать без причины.

Он молчал, пустыми глазами глядя пред собой, потом проронил:

— Нам не о чём говорить. Ты и так всё знаешь.

Я помолчала, обдумывая, как к нему подступиться.

— В тебе было то, что крайне редко встречается у divinitas — сострадание. Ты ведь других спасал из рабства, выкупал. Как ты мог сделать Седрика рабом, да ещё при этом извратив древнюю клятву?..

Он пожал плечами.

— Седрик — зверь, живущий инстинктами и простейшими желаниями. Я думал, что поступаю правильно.

Он вдруг посмотрел на меня

— Нет ничего хуже, чем раб, который сильнее господина, — произнес он с горечью и ненавистью.

— За что ты так его ненавидишь? — тихо спросила я.

— За всё. За эту звериную силу, за самцовую самоуверенность, за псов этих…

— Это не столько ненависть, сколько зависть…

Он снова пожал плечами.

— Какая разница…

Опять тупик… Я снова сменила тему.

— Фрешит, ты ведь пережил в детстве то же, что и Ники? — тихо спросила я.

Он тяжело качнул головой:

— Не в детстве… В юности…

— Но ведь ты вырвался, освободился…

— Нет. Не я освободился, меня освободили. Ласковый Палач исполнил приговор. После этого я жил один… Потом перебрался в Новый Свет. Я в полном разуме лишь немногим больше ста лет, Пати. Ники прогрессирует молниеносно, потому что у неё есть Венди, ты и этот ваш пёс. У меня никого не было.