В глубине души я надеялся, что они все пойдут за Гийомом, но Филипп сделал шаг в мою сторону.

— Я пойду с тобой, капрал, — заявил он. — Ты прав, мы все еще солдаты.

— Два идиота, — сказал Гийом, пожимая плечами. — Еще есть желающие?

Больше желающих не нашлось.

— Ладно, пусть так, — сказал Гийом. Он передал мне сержантский пистолет и несколько запасных магазинов к автомату. Кто-то из его команды поделился боеприпасами с Филиппом. Покончив с этим, Гийом протянул мне руку.

— Что ж, бывай. Удачи тебе, капрал.

— И тебе, рядовой.

Минуту спустя его небольшой отряд выбрался из оврага и скрылся за пеленой дождя.

— Если ты не уверен в своем решении, то все еще можешь пойти с ними, — сказал я Филиппу, надеясь, что он уйдет и тем самым развяжет мне руки.

Он покачал головой. Что ж, это его выбор.

У нас не было с собой сухпайков, аптечек и даже фляг для воды, хотя беспокоиться о дефиците флаги здесь, пожалуй, стоило в последнюю очередь, и все наше снаряжение состояло из автоматом и плащей. Понятно было, что долго с таким набором нам не протянуть, и я надеялся, что мы достигнем червоточины раньше, чем нам понадобиться что-то из перечисленного и отсутствующего. И прежде, чем Филипп начнет задавать себе вопросы, что двое необученных солдат могут изменить на поле боя, и какого черта мы вообще это делаем.

«Ты делаешь это, потому что постоянно поддаешься своему подспудному стремлению к славной героической смерти», — сообщил мне Сэм. — «И ты уже на полпути к успеху, как я погляжу».

«Я думал, ты занят тем, что пытаешься выжить».

«Я-то — да», — сказал он. — «И в интересах нашего общего выживания я бы предпочел, чтобы ты пошел вместе с остальными в Галифакс».

«Нет в тебе духа авантюризма», — сказал я. Инстинкт выживания — это неплохо, но нельзя, чтобы он превалировал над всем остальным.

Я выждал еще где-то полчаса, прислушиваясь к окружающему миру, но ничего, кроме шума дождя, так и не услышал. Стрельба больше не доносилась до нас ни с какой стороны. Что ж, надеюсь, что цинты не стали заходить в лагерь и добивать тех, кто там остался, а пошли своей дорогой.

Которая не пересечётся с путем, который выбрала для себя группа Гийома.

Я встал на ноги, повесил автомат на плечо, подал руку Филиппу, помогая ему подняться, и мы отправились на северо-запад. Туда, где находилась червоточина и где силы свободного анклава и империи готовились вступить, возможно, в решающий бой.

Что делать с Филиппом, когда мои интересы позовут меня в одну сторону, а его представления о воинском долге повлекут его в другую, честно говоря, я тогда не придумал, и надеялся, что ответ на этот вопрос найдется сам по себе.

А еще я подозревал, что ответ, который найдется сам по себе, может никому из нас двоих не понравиться.

Через пару часов после того, как мы оставили расстрелянный цинтами перевалочный пункт, из того места, в которое мы направлялись, начала доноситься все возрастающая канонада, а над лесом стали возникать клубы дыма, которые можно было различить даже через стену дождя. Что ж, плохая новость состояла в том, что веселье уже началось, хорошая — нам осталось пройти не так уж много, прежде чем мы сможем к нему присоединиться.

И тут чертов Филипп в очередной раз поскользнулся, полетел на землю и подняться уже не смог. Я протянул ему руку, с усилием возвращая в вертикальное положение, он попытался сделать шаг и рухнул обратно.

— Кажется, я сломал ногу, — сказал он.

— Дай посмотреть, — я присел на корточки рядом, подвернул штанину и ничего не увидел.

Кроме того факта, что вместо высоких армейских или туристических ботинок на добровольце были обычные кроссовки, залепленные густым слоем грязи. Наверное, Гийом все-таки был прав на его счет, и он на самом деле идиот.

Я содрал с него промокший насквозь кроссовок вместе с носком и осмотрел распухшую лодыжку.

— Пальцами пошевелить можешь?

Он пошевелил, морщась от боли.

— Это не перелом, — сказал я. — Просто вывих. Какой дурак ходит в кроссовках в такую погоду?

— Я не подумал, — грустно сказал он.

Конечно, он не подумал, а на призывном пункте никто не посмотрел, и они сразу предупредили, что обуви у них нет, и никто из нас тоже не заметил, потому что после первых километров по лесу у всех на ногах были примерно одинаковые куски грязи, и вот теперь, в результате всей этой цепочки «не» мы оказались в этой ситуации, и я должен сделать выбор из двух вариантов, и хорошего среди них нет.

Филипп был мне никто. Случайный попутчик в моем долгом путешествии, конечная цель которого могла оправдать почти любую мою подлость, любую низость, любое предательство. Филипп не смог бы выбраться отсюда в одиночку, может быть, не смог бы этого сделать даже в нормальном состоянии, а уж сейчас и подавно, а мне нужно было туда, откуда доносились взрывы и выстрелы, туда, где силы Свободного Альянса давали бой имперцам, с которыми у меня были свои счеты, и если мне придется его тащить, то я могу опоздать… Не знаю, к чему именно, но у меня было стойкое ощущение, что времени осталось не так уж много.

Я помог ему надеть кроссовок, повесил его автомат на плечо и протянул руку.

— Обопрись на меня.

«Серьезно? Почему бы просто не оставить его здесь?»

Я на стал отвечать живущему внутри меня демону, взвалил на себя половину веса Филиппа, и мы поковыляли дальше.

«Брось его, брось его, брось его, брось, брось, брось», — нашептывал голос внутри моей черепной коробки. Похоже, что Сэм достиг какого-то нового уровня самоконтроля, раз позволил себе настолько отвлечься от своего основного занятия.

А может быть, это был мой голос.

Это было тяжело, трудно, и очень-очень медленно. Мы бессчетное число раз поскальзывались и падали в грязь, снова поднимались и продолжали идти. Как говорится, неважно, сколько раз ты падаешь, важно, сколько раз после этого ты снова встаешь на ноги.

Пока счет был равный.

Мы промокли насквозь. Мы покрылись грязью настолько, что нас наверняка было уже не разглядеть ни в какой тепловизор. Два ходячих комка грязи, мы могли упасть на землю и идеально слиться с пейзажем, так что отряд противника мог бы спокойно пройти мимо и ничего не заметить. Пожалуй, это был единственный бонус нашего путешествия, а все остальное можно было списать в недостатки.

«Пять градусов левее», — сказал Сэм.

«Угу», — мысленно буркнул я, корректируя курс. Демон уже несколько раз выступал в роли навигатора, более точно направляя меня к цели.

«Кажется, я разобрался как работает это высасывание», — сообщил он. — «И думаю, что смогу вовремя прикрыть краник. Так что можешь рассчитывать на мою помощь… в ограниченных пределах, разумеется. Всего раз или два».

«Очень любезно с твоей стороны».

«К величайшему моему сожалению, мы все еще в одной лодке», — напомнил он. — «Так что чем позже ты утонешь, тем лучше для меня».

Шаг, еще один шаг, еще.

Филиппу я разговаривать запретил, приказав ему беречь дыхание. Да и все равно, ничего интересного он сказать не мог. Благодарил меня, несколько раз просил оставить его здесь и вернуться позже, прекрасно понимая, что найти его в этом лесу, даже имея запас свободы действий я уже не смогу.

Шаг, шаг…

Разумеется, к основному действию мы опоздали, но пришли вовремя, чтобы увидеть развязку.

Никакой интриги от нее я не ждал. Цинты начинают и выигрывают, элементарная задача для первокурсника императорской военной академии. Имеющая подавляющее численное превосходство империя просто не могла проиграть.

А заруба была знатная.

Сначала мы увидели тела. Мертвые тела в имперской военной форме. Простреленные, взорванные, изломанные на куски. Стволы деревьев были изрешечены пулями, чавкающая под ногами грязь приобрела красный оттенок, и это нельзя было списать на одну только игру воображения. Затем мы наткнулись на первую линию обороны Анклава. Окопы, пулеметные точки, укрепленные деревом блиндажи… Тут тоже было полно трупов, и уже не только имперских.