Я вернулся на свое место, обдумывая новые вводные. Итак, способности симбов в белом пятне не работают, и канадцы, скорее всего, знают, почему. Странно, что эта сенсационная новость еще не докатилась до побережья, а оттуда и до всего остального мира, но для моих планов это никакого значения не имело.

Гораздо важнее было понять причину, по которой эта сенсация вообще родилась. Внутри белого пятна нарушались физические законы этого мира. Там, где я жил прежде, такое считалось невозможным. Там ты всегда носил свою силу с собой, и существовал только один вариант, при котором твои способности переставали работать.

Если ты уже был покойником.

«Сэм», — неохотно позвал я.

«Хочешь, чтобы я поздравил тебя с началом новой военной карьеры?» — поинтересовался демон. — «Глядишь, через пару месяцев уже офицером будешь».

«Если ты слышал наш разговор…»

«Конечно, слышал».

«Тогда я бы хотел, чтобы ты прокомментировал другую его часть», — сказал я.

«Боюсь, что пока не готов дать исчерпывающий развернутый комментарий по этой теме», — издевательски официально ответил он. — «Но я могу довести до твоего сведения некоторую закономерность. По мере продвижения к линии фронта концентрация ци, которая более-менее является константой по планете в целом, значительно уменьшается. В данный момент она уменьшилась практически в два раза по сравнению с тем, что было в Галифаксе.»

«А какая была концентрация в Галифаксе?»

«Совпадающая с общемировой константой».

«То есть, ты подобных аномалий раньше не встречал?»

«Нет», — сказал он. — «И я должен напомнить, что поскольку мои ресурсы ограничены, тебе придется тратить ци с умом, потому что восполнять запасы энергии в прежнем темпе мне будет весьма затруднительно. Иными словами, не лезь на рожон, поручик».

«Я приму это к сведению», — пообещал я. — «Хотя твое пожелание не лезть на рожон немного запоздало».

«Ну да», — согласился Сэм. — «Мы ведь уже там».

Но это все еще ничего не объясняло. Тот факт, что симбы не могли быстро восполнять затраченную энергию на поле боя, мог ограничить использование их способностей, но не отменить их вовсе. Ведь ничего не мешает отойти в тыл для перезарядки, а потом вернуться в битву с новыми силами. У имперцев было достаточное количество симбов, чтобы обеспечить полноценную ротацию.

«У меня есть теория на этот счет, но я пока не готов ее огласить», — сообщил Сэм. — «Нужно кое-что проверить».

«Тебе не кажется, что утаивать от меня информацию в данных обстоятельствах несколько… э… недальновидно?».

«Я расскажу тебе сразу же, как только разберусь», — пообещал он. — «Постарайся сделать так, чтобы нас не убили до этого момента».

Он замолк, и я знал, что вытащить его из этого состояния не удастся, пока он сам того не захочет.

Мы въезжали в рассвет. По мере нашего приближения к линии фронта, канонада становилась все громче и громче. К тому моменту, когда сержант Дювалл остановил автобус и сообщил, что остаток пути нам придется проделать пешком, она уже практически не смолкала. Новобранцы выглядели испуганными, все, за исключением, пожалуй что, Гийома, и жались в кучу.

Сержант организовал разгрузку автобуса, распределил между нами сумки и ящики, которые нам предстояло тащить, и дал сигнал к началу марш-броска. Мы входили в войну испуганными, невыспавшимися, безоружными и навьюченными, как мулы.

Казалось бы, что может пойти не так?

Вдобавок ко всему, стоило нам отойти от дороги на пару километров, как пошел дождь. И не просто дождь, а настоящий ливень. Сержант раздал нам непромокаемые плащи, хранившиеся в одном из тюков, которые мы несли на себе, но ситуацию это не спасло. Земля под ногами мгновенно размокла и превратилась в грязь. Идти сразу стало тяжелее, перед тем как сделать шаг, приходилось прилагать усилия, чтобы просто вытащить ноги из объятий глины.

— Вернуться в грязь, — сказал Гийом, шедший сразу за мной. — Знаешь такое выражение?

— Нет.

— Это означает «умереть», — сказал Гийом.

Я нашел эту метафору не слишком изящной. К тому же, сентенция про «из грязи мы пришли, в грязь мы вернемся», мне, потомку княжеского рода, никогда не была близка.

Филипп, шедший передо мной, поскользнулся и упал. Он беспомощно барахтался в луже грязной воды, вес переносимой поклажи не давал ему подняться. Мы с Гийомом остановились рядом, помогли освободиться от лямок и встать на ноги. Филипп весь промок и дрожал. Хорошо, что нам хотя бы оружия не выдали, это еще несколько килограммов лишнего веса.

В результате нашего барахтанья в грязи весь отряд прошел мимо нас, и мы оказались в роли замыкающих. Гийом хлопнул Филиппа по плечу.

— Осталось недолго, — сказал он, и непонятно было, то ли он парня подбадривает, а то ли подписывает ему приговор.

Я взял груз Филиппа, повесил себе на плечо. Пусть парнишка немного отдохнет.

Мы двинули дальше.

— В такой погоде одно хорошо, — сказал Гийом. Я заметил, что дрожь в руках у него практически прошла. — Авиация не летает, да и беспилотники по нам работать не могут.

— Ты уже бывал здесь раньше? — спросил я.

— Не здесь, — сказал он. — Сорока километрами южнее и несколькими годами раньше.

— Дезертировал?

— Первое, что приходит в голову, да? Признаться честно, приходили ко мне такие мысли, но тогда все было честно. Меня комиссовали по ранению.

— Тогда как ты снова сюда угодил?

— Тогда не было такого дефицита живой силы, — сказал он. — Теперь по таким ранениям не комиссуют, вот и за мной снова пришли. И я, честно говоря, тому осколку даже благодарен. Он подарил мне несколько лет передышки.

— Как вам удалось остановить цинтов тогда?

— Узкоглазых-то? А мы их и не останавливали, — сказал Гийом. — Мы медленно пятились к нынешним рубежам. И пятились бы довольно быстро, если бы не они.

— Кто «они»?

— Какие-то странные парни, — сказал Гийом. — Нам сказали, что это какой-то страшно засекреченный спецназ с Аляски. Не знаю, так это или нет, но у парней было экспериментальное, как нам опять же сказали, оружие, которое укладывало одержимых наповал, словно они были обычными людьми. Но знаешь, что странно, Франсуа?

— Что?

— Если это экспериментальное оружие, то оно же должно выглядеть новым, правда? Необязательно необычным, но хотя бы новым, так?

— Наверное, — сказал я.

— А оно таким не выглядело. Это были обычные винтовки и пистолеты, и некоторые смотрелись так, будто они в деле уже десятки лет. Не могу сказать, что нас подпускали так близко, чтобы мы могли все детально рассмотреть, но впечатление сложилось такое.

Наверное, я все-таки поторопился, устроив эту вылазку к белому пятну на карте. Задержавшись в городе еще хотя бы на пару дней, я мог был получить кучу нужной информации… если бы знал, кого и о чем спрашивать. И если бы они были в настроении мне отвечать.

Тот же Гийом, встреть я его на улице или даже в баре, вряд ли был бы со мной так же откровенен. Одно дело сейчас, когда мы в одной лодке, тащимся через мокрый лес в наполненные водой окопы, прямо под пули имперцев, и совсем другое, если бы мы торчали в городе, где он был бы местным жителем, а я — странным и чрезмерно любопытным чужаком, который всюду что-то вынюхивает.

— И потом, спецназ ведь должен быть одет в форму, так? А эти носили что попало. И броня у них была какая-то странная, я такой никогда раньше не видел. Может быть, тоже экспериментальные образцы, конечно. А еще они все время молились.

— Все время?

— Может быть, и не все время, но довольно часто. И точно делали это после каждого боя.

— Должно быть, на Аляске очень богобоязненное население, — сказал я.

— Не думаю я, что они с Аляски, — сказал Гийом.

— Почему?

— Я там бывал. И Аляска — это не то место, где можно построить целый оружейный завод так, чтобы об этом никто ничего не знал.

— Он же секретный, — сказал я.