— Живи там, где живешь, — сказал Ван Хенг. — Отыгрывая свою текущую роль еще две недели.

— Со всем моим уважением, но какой в этом смысл?

— Возможно, они снова выйдут на тебя в попытке понять, что же произошло.

Весьма маловероятно. Даже если бы я полностью зачистил объект, как он мне и приказывал, ситуация все равно не подлежала двусмысленной трактовке.

Оборудование уничтожено, персонал и охрана убиты, а я продолжаю жить своей жизнью, как ни в чем не бывало. Действительно, что же тут произошло?

Максимум того, что они могут предпринять, это попытаться мне отомстить. Ван Хенг рассчитывает именно на это? Но какую он получит выгоду, если я убью еще парочку боевиков? Или пару десятков, если уж на то пошло?

Весьма маловероятно, что они возьмут с собой на дело товар, который когда-то принадлежал цинту.

Но вслух я своих сомнений высказывать не стал. Если Ван Хенг снова хочет использовать меня в качестве приманки, так тому и быть. В этом оркестре он заказывает музыку.

— Что-нибудь еще? — спросил я.

— Деньги, что они тебе заплатили, можешь оставить себе, — сказал он. Еще бы, его такая мелочь не интересует. — Если в течение двух недель никто не попытается выйти с тобой на связь, сворачивайся и возвращайся в Москву, там получишь новые инструкции.

— А нихонец? — спросил я.

— Им займутся другие люди, — сказал Ван Хенг. — Твои таланты тут не понадобятся.

Весьма сомнительное утверждение, если вспомнить, с какой легкостью Лже-Игорь разметал вторгшийся на объект отряд цинтов. Но не мне беспокоиться об их жизнях, раз уж самому Ван Хенгу на них плевать.

В любом случае, у него должны быть бойцы покруче, иначе его организация просто не смогла бы занять своего положения. Не может же вся ее мощь держаться на одной только фигуре лидера.

Боевые способности Ван Хенга и его рядовых бойцов разделяла даже не пропасть, а целая бездна, но так не должно было быть. Для нормального функционирования этой структуре требовалось среднее звено, кто-то вроде его племянника, которого я убил во время своей первой вылазки и знакомства с Сэмом. И таких людей должно быть достаточно много.

Но за исключением того самого племянника, я еще ни с одним не познакомился. Скорее всего потому, что Хенг стремился держать мое существование в тайне.

— Ты должен знать кое-что еще, — сказал Ван Хенг. — Ты справился неплохо, но я тобой недоволен. Ты мог бы сделать лучше.

— В следующий раз постараюсь сделать лучше, — пообещал я. Мне бы здорово помогло, если бы он с самого начала объяснил, на кого охотится и каких целей пытается добиться. Блуждать в темноте, действовать на ощупь и угадывать, чего он на самом деле от меня хотел, мне не понравилось.

— Не надо стараться, — предсказуемо ответил Ван Хенг, невольно принимая мою подачу. — Надо просто сделать.

Я молча кивнул головой. Ван Хенг стукнул ладонью по перегородке, отделяющей нас от водителя, и фургон остановился.

— Иди, — сказал он.

Вопреки моим опасениям, за дверью оказался не пустынный осенний лес, в котором меня закопают, и не заброшенный ангар, в котором мое бездыханное тело бросят, оставив на съедение крысам, а всего лишь обычный окраинный район Санкт… Ленинграда. Дверь за мной закрылась и фургон с Ван Хенгом растворился в надвигающихся на город сумерках.

«По-моему, все прошло неплохо».

Сэм не ответил. Наверное, ждет, пока Ван Хенг уберется подальше.

Я пожал плечами, перешагнул через поребрик и двинул по пешеходной части улицы в поисках ближайшей автобусной остановки. Район был мне незнаком, но время еще не позднее, транспорт ходит, а телефон в кармане заряжен и подскажет, на какой автобус сесть. Как говорится, все могло быть намного хуже. По счастью, Ван Хенг не заметил мою ложь и проглотил ее за милую душу.

Оставалось только надеяться, что он выполнит мою просьбу и отправит меня туда, где я могу стать сильнее.

«Мы уже стали сильнее», — сказал Сэм.

«Почему я этого не заметил?»

«Потому что я тщательно скрывал наш прогресс от Ван Хенга, наверное», — язвительно сказал Сэм. — «А заодно и от тебя».

«Отлично получилось. И благодаря чему произошло наше столь тщательно скрываемое тобой усиление?»

«Благодаря тому, кого ты называешь нихонцем», — сказал Сэм. — «Он убивал симбов, но ничего не делал с остатками существующих в них энергетических конструктов, так что ничего не мешало мне поглотить их вместо него. Так что в результате мы стали сильнее, как если бы мы сами их убили».

«Удачно получилось.»

«Представь, чего мы могли бы достичь, если бы приняли участие в охоте на него».

«Нас не позвали».

«Я знаю, я подслушивал», — сказал Сэм. — «Ван Хенг купился».

«Если только он не играет с нами».

«Я так не думаю. Ван Хенг принадлежит к тому типу людей, что убил бы нас без колебаний, если бы только заподозрил в предательстве. А ложь в его системе координат приравнивается к предательству».

«Может быть», — не стал спорить я.

«С другой стороны, даже к лучшему, что нас не позвали на охоту», — сказал Сэм. — «Не факт, что ты сможешь одолеть его, когда вы встретитесь во второй раз».

«Я что-то не заметил в нем большой крутизны».

«А как по мне, то он очень крут», — сказал Сэм. — «Он дал цинтам бой сразу же по прибытии в этот мир, в чужом теле, толком не понимая, что вообще происходит и просто зачерпнув энергию из окружения. Когда он здесь освоится, изучит потоки ци, создаст собственный внутренний запас, справиться с ним будет гораздо сложнее. Считай, что нам и так повезло, что он тебе голову не открутил. Говорят, что воители древности, а он явно относится к одному из них, могли творить поистине страшные вещи».

«На уровне Ван Хенга?» — спросил я.

«К сожалению, нет. Но, будь уверен, если они его и прикончат, то он заберет с собой в ад кучу ванхенговских вассалов».

Интересное, должно быть, предстоит зрелище. Жаль только, что нас на него не позвали.

Больше всего я не люблю, когда меня вынуждают выглядеть дураком, а «продолжение операции», на котором настаивал Ван Хенг, выставляло меня именно в этом свете. На мой взгляд, ситуация была совершенно очевидная и никакого продолжения не требовала.

Я проник на секретный объект сопротивления, навел на него боевиков триады, сумел раздобыть часть украденного груза. Полным успехом это, конечно, не назовешь, потому что силы вторжения полегли на месте, но законы войны говорят нам, что потери неизбежны.

Оборудование сопротивления было уничтожено, персонал частично перебит, а главное — местонахождение их секретного проекта было раскрыто врагу. И что делает непосредственный участник этих событий?

Возвращается на съемную квартиру и продолжает жить, как ни в чем не бывало. Такое поведение никак не могло служить иллюстрацией моей непричастности к атаке цинтов — если бы я был здесь ни при чем, сейчас они должны были искать и меня тоже. Такое поведение могло свидетельствовать только о моем идиотизме. И если бойцы сопротивления не считают меня идиотом, они увидят здесь ловушку.

В любом случае, максимумом того, что они могут сделать — это поставить месть выше целесообразности и попытаться меня убить. Поскольку я был симбом, а они — не были, убивать меня придется из чего-то очень крупнокалиберного, поставив под удар и ни в чем не повинных людей, которые могут оказаться рядом.

Сделав это, повстанцы окончательно засветятся, и охоту за ними начнут не только люди Ван Хенга, но и местные органы правопорядка, и, быть может, даже отдельные части оккупационной армии. Это никак не выглядело победной стратегией, и я надеялся, что у повстанцев хватит ума оставить меня в покое.

Но поскольку большинство окружающих меня людей — не способные планировать даже на два хода вперед идиоты, произойти могло все, что угодно, и я велел Сэму быть в полной боевой готовности.

«Весь этот бардак — это результат твоих собственных ошибок», — заявил Сэм. — «Если бы ты выполнил приказ и уничтожил всех на объекте, повстанцы не знали бы точно, что там произошло, возможно, повстанцы попытались бы выйти с нами на связь, чтобы восстановить хронологию событий, мы бы быстренько сдали их Хенгу и закончили этот эпизод. А теперь мы вынуждены торчать здесь, ждать неизвестно чего и подвергать свои жизни опасности».