Николас посерьезнел и качнул головой:

— Больше возможностей — больше ответственности. Сейчас в тебе говорит твой внутренний ребенок, Кали, но я призываю задуматься тебя, а не его: любая система строится на основе чего-либо. У нынешней тоже есть свои корни и причины быть такой, какая она есть. Нельзя просто так брать и разрушать то, о принципах работы чего нет знаний, потому что в этом случае нет понимания, что в итоге окажется разрушено, какова будет цена. О цене нужно помнить всегда, потому что когда возрастает степень ответственности, возрастает и цена ошибки.

— Звучит так, словно ты на стороне этой системы! — в ярости я почти зашипела на него. — Словно даже будь у тебя возможность сию секунду все изменить, ты не сделал бы этого.

— Не сделал бы, — он кивнул и продолжил, глядя на мое изумленное и в то же время разочарованное лицо. — Я не хочу строить новый мир на развалинах старого. Мне не нужна война и жертвы, мне нужны изменения. Я готов на все это только потому, что других вариантов нет, а те, что есть, сопряжены с еще большим количеством жертв. Это — одна из причин, по которым мы готовим свой план так давно.

— Но цена, Николас! — я вцепилась в его плечи пальцами, словно собиралась трясти его. — Цена всех этих лет подготовки — новые и новые сломанные жизни вроде моей! И с каждым годом ломают все новых и новых чародеев!

— У всего есть обратная сторона. У любой дурной вещи есть хорошие стороны, как и у любой хорошей вещи — плохие.

— Это что же хорошего в том, что делал со мной мой наставник⁈ — теперь я смотрела на него уже с тихим бешенством во взгляде.

— Посмотри на себя, Кали, алмазы рождаются под давлением. Моя наставница меня тоже не жалела, и я сумел научиться на тех трудностях, что она передо мной ставила. И я никогда не скажу ей за это спасибо только по одной причине: она делала это не потому, что она была настолько умна, что таков был ее план, а потому, что была сама глупа и бездарна, вымещая это на своем бесправном на тот момент ученике.

Он общался по-прежнему спокойно, а я вообще не понимала его. Что он несет?

— Твоя наставница испоганила тебе секс на всю жизнь, как ты вообще можешь не желать ей смерти за это?

— Я желал. Но хотеть и сделать — совсем разные вещи. Мой разум хочет, а я-настоящий — нет.

Опять он с этими своими «тот я — я, а этот я — не я». И я вздохнула:

— Не понимаю, как ты ее простил. Я не вспоминаю своего первого наставника только потому, что отравила его. Хотя с радостью бы помучила его еще, будь у меня возможность.

— Я не простил, — он улыбнулся немного грустно. — Не стоит думать, что я святой или блаженный. Я не устоял перед желанием своего разума. И ты помогла мне воплотить это в жизнь.

— Я? Как? — это уже совсем интересно.

Продолжая удерживать одну из ладоней у меня на бедре, пальцами второй руки он провел по щеке, убирая прядь волос мне за ухо:

— Мои эксперименты с магией доминирования были нужны не только для продвижения науки. Те самые эксперименты, в которых ты мне помогала, помнишь? Они были более чем успешны, и через несколько лет после отъезда из Лондона я нашел ее, пришел к ней, насильно надел удавку, провел ее через ад, а потом просто выключил ее тело, и она умерла. Делать этого не стоило, но я пошел на поводу у своих желаний. Вот только в конечном итоге мне это не помогло. Зато помогла ты. Я искал месть, а нашел единственную для себя возможность по-настоящему получать удовольствие от секса: без прикосновений, с помощью астральной связи.

— О… Я очень рада, — я улыбнулась через силу. — Что теперь ты можешь переспать с любой женщиной, с которой захочешь.

Нет, конечно же я была рада, но внезапно такая ревность за горло придушила, что у меня все-таки дернулся, надламываясь, голос. В голове сразу возникла картина, как он развлекается с другими женщинами. «Многим ли он это предлагает?» — спросил Рихард совсем недавно, подразумевая, что немногим. Но так ли это на самом деле?

И конечно же Николас догадался, о чем я думаю:

— Кали, посмотри на меня. Кали, — позвал он, заставляя меня вынырнуть из своих мыслей.

И я отвела взгляд:

— Это не мое дело, я понимаю. В конце концов, мы — чародеи, а это — просто секс.

— Посмотри на меня, — мягко повторил он, снова опустив ладони мне на бедра, и продолжил, только дождавшись моего внимания. — Секс тоже бывает разный. И тот, что мне нравится, без доверия невозможен. А доверяю я только тебе.

— То есть ты за все эти годы ни с кем не был? — опять удивление на моем лице.

— Ну… без тебя я жил впроголодь, — он снова разулыбался, и сопротивляться его улыбке было однозначно невозможно. — А теперь пойдем, я познакомлю тебя с Библиотекой.

КАЛЛИСТО

Ещё когда я была ученицей Николаса, нашла в его библиотеке книги о видах магии древности. Среди прочих там была описана зеркальная магия, которая, как считается, ныне вымерла. Впрочем, теперь я подозреваю, что это просто Старейшины ее вымереть заставили. Зеркальные маги могли ходить через зеркала на любые расстояния и даже полностью уходить из нашего мира, а некоторые видели в зеркалах будущее. Я вспомнила об этом, когда Николас подвел меня к крупному зеркалу и указал на него рукой:

— Теперь ты всегда можешь попасть в Библиотеку через любое зеркало. Рекомендую выбирать большие, так удобнее входить и выходить.

— Хочешь сказать, зеркальная магия доступна всем? — очередная новость от третьего круга.

— Нет, — он по-доброму улыбнулся, — зеркала в данном случае — просто проводник и маяк. Зеркальные маги могли бы многое делать, будь они живы. А ты можешь только войти через любую отражающую поверхность: зеркало, начищенный металл, даже озеро ночью. Только помни, что выходить будешь там же, где вошла, так что в случае озера окажешься мокрой.

Пока он объяснял, я обдумывала, что ведь теперь я в случае проблем могу спрятаться в этой Библиотеке, вот только одно интересно:

— Но что будет, если я войду, а зеркало потом будет разбито?

— Это опасно. В этом случае ты выйдешь в любом другом зеркале. Этим вопросом сейчас занимается смотрительница Библиотеки Тияки Сэн. Она уже сумела сделать так, чтобы выход в таком случае перенастраивался, по крайней мере, на любую из точек, через которую когда-либо входили, но это пока бОльшее, чего она смогла добиться.

— Она зеркальный маг?

— Нет, она маг Воды. Вы скоро познакомитесь. Заходи.

Я осторожно коснулась поверхности, но та была обычным холодным стеклом. И я перевела вопросительный взгляд на Николаса. Тот снова чуть улыбнулся:

— Зеркало — это дверь, от которой у тебя теперь есть ключ. Как и любой новой магией, этой еще нужно научиться пользоваться. Помнишь свою технику?

Конечно, я помнила, как он рассказывал мне самые разные способы делать подобное. Лучше всего мне подошло проговаривание вслух. Детская техника, и рядом с кем бы то ни было я бы этого не сделала, но в Николасе я была уверена, он не осудит, и я вслух проговорила, что мне нужно:

— Откройся, дверца. Раз. Два. Три.

Как мне объяснял Николас, мой мозг слышит то, что я говорю, и делает всё сам, помогая мне. Он часто говорил странные вещи, которые я не всегда могла понять, а некоторые из них не понимаю до сих пор. Например, что тело — это тело, разум — это разум, а я — это я, и мы все разные. Говорил, что я могу управлять всем этим по отдельности, если захочу, но я так и не смогла, да и не очень хотела. У меня от попыток осознать, что он рассказывает, начиналось неприятное ощущение размножения личности, и я перестала. Однако некоторым приемам, упрощающим жизнь, он меня все же научил, например, проговаривать вслух то, как и куда я хочу направить свою магию. И это сработало.

Поверхность зеркала пошла лёгкой рябью, отзываясь на легкую пульсацию в груди, а затем мои пальцы перестали ее ощущать. На месте зеркала осталась пустота сгущенной магии, хотя я по-прежнему видела зеркало. Я рефлекторно зажмурилась и шагнула сквозь него.