— Были бы должны, если бы сообщили им, какова твоя школа магии. Да.

— То есть вы приняли меня в третий круг, и при этом Старейшины не знают, что я из их школы?

— Да, все так. Рихард — мастер-шпион и Черная Рука Старейшин. Он — их основные глаза и уши. Сервус был якобы последним, и его смертью Рихард купил время нам и себе, потому как каждый из нас отчитывается за ошибки перед Старейшинами лично.

— Хм. Жаль ученика Сервуса, мальчишка был ни при чем.

— Ученика? — Николас вопросительно поднял бровь, отодвигая пустую чашечку.

— Да, мелкий маг Земли. Моей ученице Адельгейде он нравился, — я задумалась, а потом добавила. — Его тоже убили?

— Нет, его тела не было, а подробности только Рихард мог бы объяснить. Но о нем не стоит беспокоиться, представителям школы Земли ничего не грозит. Объявится где-нибудь, и его определят к новому наставнику, — он кивнул на тетрадь. — Что насчёт этого? Вряд ли информация там очень важна, но на всякий случай просмотреть его записи стоит.

Я опустила взгляд, чтобы посмотреть, о чем он:

— Ах, ну да. Да, я знаю, как их расшифровать. Много времени не потребуется.

И я замолчала. Кажется, все вопросы выяснены, и мне пора. А уходить не хочется. И я вспомнила, как иногда раньше сидела в его кабинете, пока он работал, наслаждаясь его присутствием и тем спокойствием, что оно давало, и вопрос сам сорвался с губ:

— Могу я побыть здесь, пока читаю?

Николас спокойно кивнул:

— Располагайся, где тебе будет удобно, — его задумчивый взгляд задержался на мне лишь на секунду, после чего он снова взялся за свои бумаги.

И это было так привычно, что в голове сами собой всплыли воспоминания прошлого.

КАЛЛИСТО. Прошлое

Вот уже месяц прошел с тех пор, как Николас действительно начал меня учить. Хотя его обучение было странным, непривычным для меня. Он познакомил меня со множеством полезных людей в городе. В самом деле полезных, я взаимовыгодно пользовалась их услугами потом многие годы. Например, они могли достать для моих экспериментов тело или особые химические вещества. Николас познакомил меня даже с такими, кто мог бы замести за мной следы, если бы я кого-то вдруг убила, но их услуги, к счастью, не пригодились, моя «змеиная» слава защищала меня. А еще я часто заглядывала в его библиотеку. Что интересно, когда он уехал, часть книг пропала, будто испарилась. Я тогда посчитала, что он уничтожил их, и лишь потом я пойму, куда они делись.

И все же, хотя он и не пытался затащить меня в постель, я избегала его, насколько это возможно. Он ведь был чародеем, как ни крути, причем весьма высокого статуса. Но через месяц я все же посчитала, что все как-то слишком хорошо. И потом, мне очень хотелось сказать ему спасибо. У чародеев для такого было принято что-то дарить, не обязательно материальное, все чародеи — обеспеченные люди, так что чаще всего дарили услуги. В крайнем случае дарили «долги» по принципу, если сейчас ничего не требуется, значит, буду должен, когда ты ко мне придёшь. А если чародей и этого не мог предложить, вот как я, то оставалось только одно — предложить себя.

Пол, кстати, значения не играл. Если бы Николас был женщиной, я все равно должна была бы себя предложить, ибо она могла иметь очень специфичные сексуальные предпочтения и при этом не обязательно предпочитать женщин. К примеру, она могла бы любить посмотреть, как девушку имеют. Так что когда я решилась предложить себя Николасу, мне оставалось лишь надеяться на то, что у него со вкусами в постели все более или менее стандартно. Если нельзя избежать, пользуйся этим правильно. Это то, что я успела выучить в чародеях на собственном опыте и что потом буду так старательно пытаться донести до Ады обычными словами, чтобы ей не пришлось на личном опыте проходить через то же, через что прошла я.

И вот наступила та ночь, когда я решилась. Я стояла перед дверью в его кабинет и собиралась с мыслями. Он точно не спал, часто работал допоздна, и сегодняшняя ночь исключением не была. Я постучалась, дождалась приглашения и только после этого вошла внутрь.

Даже сейчас, дома, он был хорошо одет, словно ему скоро на званый вечер. Он переодевался в домашний вариант только тогда, когда уже точно не собирался заниматься делами, но это было огромной редкостью, которую к нынешнему моменту я видела всего пару раз. Дел у него всегда было невпроворот.

Я подошла к его столу, стараясь унять быстрое биение своего сердца, и молча остановилась перед ним. Он в это время спокойно отложил ручку и перевернул бумаги, чтобы я в них не заглядывала. На тот момент я немного обиделась, но годами позже, обдумывая эти моменты, поняла, что он просто меня защищал.

Все свое внимание Николас обратил на меня, и мне на секунду стало неуютно. Я уже знала, что привлекать внимание старших чародеев чревато дурными последствиями. С другой стороны, Николас сильно от них всех отличался, и я решилась.

— Вы много для меня делаете, архимагистр Торне, — после того страшного вечера я больше не звала его по имени, решив не испытывать его терпения.

Он молчал. Спокойно смотрел на меня, ожидая продолжения, и я потянула свое платье за завязки. Я специально сделала так, чтобы от этого завязки легко разошлись и платье свалилось к моим ногам, оставив меня совершенно обнаженной. Тело — это просто тело. Николас все еще спокойно смотрел на меня, хотя взгляд его по изгибам моего тела прогулялся, но он смотрел, как на красивую возбуждающую картину, а не как на предмет необузданного вожделения и не как на раба.

— Для чего ты разделась? — уточнил он.

Я тогда еще не успела привыкнуть к необычности и прямоте его вопросов, поэтому несколько секунд помолчала, обдумывая, не шутит ли он. Но нет, не похоже было, и я ответила:

— Я знаю, как в моем положении следует говорить «спасибо». Я знаю правила. И я пришла поблагодарить за все, что вы для меня делаете.

Он кивнул и положил руки на стол, мягко ответив:

— Ты очень красивая девушка, Каллисто. И умная. Ты действительно все сделала по правилам. Но есть две причины, по которым я откажусь от твоего предложения…

Пока он говорил, я напряглась. Отказ не сулил ничего хорошего. Это означало либо «ты вовек не расплатишься», либо что-то намного более серьезное, чем просто переспать. К последним его словам я подняла платье обратно и прижала к себе, прикрывая им грудь, торс и промежность. Он тем временем продолжал свою фразу.

— … Во-первых, мне немало лет, и я предпочитаю женщин постарше. А во-вторых, напомню, что ты мне ничего не должна. Твое «спасибо» принято к сведению. Можешь одеться и идти к себе спать.

Я еще несколько секунд ошарашенно на него смотрела, но потом начала молча натягивать платье. Я вообще тогда была немногословной, потому как за многословие можно было и схлопотать проблем, что мой прежний наставник отлично до меня донес.

Николас, посчитав разговор оконченным, убрал от меня взгляд и снова перевернул документ, которым занимался, задумчиво в него вчитываясь. Я оделась, но осталась стоять, глядя на него, и мое общество его совершенно не смущало. Тогда я поймала себя на непривычном ощущении, будто нахожусь в одном помещении со старым мудрым драконом, который не представляет для меня угрозы просто потому, что у него есть свои дела, которыми он занят, и я ему не нужна ни для чего. Ни чтобы поднять свою самооценку, ни чтобы обвинить в своей ошибке, ни чтобы развлечься, унижая меня. Ему все это не нужно, потому что он слишком опытен и величественен, чтобы удовлетворять какие-то низменные потребности. И тогда я поняла, что не хочу уходить. Что хочу немного больше узнать о нем. Совершенно искренне хочу помочь, в чем смогу, и поблагодарить за все, что он сделал для меня.

— Я хочу помочь, — сказала я после долгого молчания.

— В чем ты хочешь мне помочь? — он поднял взгляд от бумаг на меня.

— Не знаю, вам лучше знать, — я пожала плечами. — Я умнее и находчивее, чем кажусь. А еще очень быстро учусь. И самое важное — это то, что я действительно хочу помочь. На самом деле, а не как обычно у чародеев принято, когда они говорят одно, а думают вообще другое.