— Ну а что касается меня… — Нин Ван помедлил и добавил: — Я стал таким двадцать третьего мая, 697 года!

— Что? — прошептала девушка.

— По такой глупой случайности! — тяжело вздохнул Нин Ван. — После смерти убийцы колдуна Мин Острый Серп Луны тоже попал в ад и сломался. Когда он снова… Э-э-э… По одной причине появился в мире смертных, то ящерицы, которых Хозяин снова собрал, уже не подчинялись ему так безукоризненно! Помните нападение ящериц на поместье Ши зимой 697 года? Хозяин тогда не справился с контролем. Отравленные певички — это тоже дело рук, Хозяина. Ну по багульнику и ящерицам вы уже догадались.

— Да назови ты уже имена! — вспылил сыщик. — Кто убил колдуна Мин? Ли Сянь? Он, да простит меня разум, воскрес и снова подчинил себя ящериц? Хозяин это Ли Сянь? Или кто-то другой получил артефакт? Или кто-то из ее многочисленных любовников? Я уже не первый раз слышу про Ян Цзюня. И заклинателем-то он был! И меч-то его был украден! И слухи всякие ходили! И что он был даже вхож в покои самой императрицы!

— Есть ещё одна история… Может быть, даже две! — уклонился от ответа Нин Ван. — Ты же любишь загадки? Разгадай!

— Я и так всем уже понятно, что Хозяин это либо принц Ли Сянь, либо сын старший генерала, Ян Цзюнь! — взмахнул руками сыщик. — Вопрос в том, кому из них попал артефакт!

— Но-но! — цокнул языком Нин Ван. — Не всё так просто! Вот тут есть ещё интересный факт!

— Демоническое войско в аду? — спросила Ши Яньцзы.

— В точку! — подтвердил Бог Смерти. — Яшмовые цикады. Он лежат во рту тысячи демонов, балансируя демонов. Жаль, что теперь на этих демонов не хватает заклинателей…

— С чего вдруг ты нам всё это рассказываешь? — прищурился Цепной пёс.

Картинка в его голове начала складываться. Остальной узнать несколько недостающих фрагментов.

— Я устал ждать! — воскликнул Нин Ван, и по его худосочному лицо загуляли зловещие тени. — Шесть лет минуло, как мучаюсь! Можете хотя бы представить себе, какого это, присматривать за этими мерзкими Костяными старухами⁈ Смотреть, как они каждый день обрывают чью-то жизнь?

Костяная старуха пустила слюни. Они растеклись по узкому подбородку и вязкой нитью повисли с него.

— Так что же с тобой случилось? — спросила Ши Яньцзы, сморщиваясь от отвращения.

— Двадцать третьего мая, 697 года… — больные воспоминания сильно ранили сердце Бога Смерти.

Нин Ван помнил тот день так явственно, словно это произошло вчера…

«Смерть стоит на краю крыши» — так называлось представление, с которым актёры приехали в Лоян. Нин Ван тоже был актёром и ему нравилась его пёстрая жизнь: другие города, другие лица… Веселье и смех, костюмы и роли… Вино лилось рекой, красивые двушки приносили угощения, звенели медные монеты, серебро измерялось лянами… Нин Ван ни о чём не жалел. Талантливый с детства, но рождённый в семье крестьян, он предпочел счастье бедности. И не ошибся. Печалило его лишь только одно: когда на утро сильно болела голова, и когда многие показывали пальцем, когда актёры чудили на городских улицах…

В тот день столица утопала в пионах, но Нин Ван лишь недолго смог полюбоваться безумной красотой. В мужчину, гулящего по цветущему и благоухающему Лояну, врезалась повозка, стремительно летящая по улице. Его тело пронзила такая боль, что Нин Ван не смог даже кричать. В глазах тут же померкло. Он отлетел и упал в старицу . Маленькие соцветия чилима закачалась на волнах.

Потом что-то произошло.

Нин Ван увидел себя со стороны: он видел, как из воды вытащили его тело. Руки и ноги были сломаны, голова бессильно свешивалась.

Внутри актёра всё перевернулось.

Он видел яшмовых цикад, которых, были в тюках, лежащих в повозке, и чувствовал запах крови: возничий был убит.

— Устала я! — вдруг послышался женский голос. — Одно и тоже каждый день… Сгорел, утонул, повесился, зарезали, удушили, съела болезнь… Хочешь сыграть мою роль?

— Что?..

— Тогда ты сможешь отомстить! — подмигнула девушка, возле ног которой вились отвратительные старухи в лохмотьях и с гнилыми зубами.

Месть. Единственное слово. За которое зацепился Нин Ван. Всё остальное было неважным.

— Согласен!!! — рявкнул он.

Острая боль снова пронзила его тело. Именно в это мгновение кто-то призвал его… Лепестки пионов облизало пламя и Нин Ван увидел свечи тронного зала.

— Ты новый Бог Смерти? — спросила императрица, перебирая в руках две яшмовые цикады. — Впрочем, мне это неважно. Мне нужно убрать кого-то из семьи Ши. Сегодня же.

— А если я откажусь?

Императрица молча сжала цикады. Нин Вана в третий раз скрутило. Вены выступили на руках, в лёгких закончился воздух.

В этих Небесных Цикадах таилось бессмертие. А значит, Бог Смерти был вынужден починяться.

— Даже, Ваше Величество!

Возвращаясь из императорского дворца, Нин Ван нарвал клещевину и измельчил её семена: именно там содержался опаснейший яд. Почему новорожденный Бог Смерти выбрал именно её, Нин Ван для себя ответил так: быстро, и надёжно. Без разговоров. То, что нужно для мести.

Бог Смерти теперь много чего знал. Теперь он знал всё, что было, но не ведал того, что будет.

Нин Ван пошёл на рынок, нашёл ту самую лавку, где продавали пирожные, которые всегда покупал Юань Шуйлань, и подсыпал чилим в муку. Местечко ему понравилось. Осталось его занять. Сделав дело, Бог Смерти сам стал торговцем. В тот же он ии продал пирожные Юань Шуйланю. Приказ императрицы был выполнен.

А весёлая, полная приключений жизнь Нин Вана сменилась на прозябание в тихом лесу пагод. В Лоян он возвращался только утром, чтобы торговать: бывший человек не хотел расставаться с жизнью, но теперь она его быстро утомляла, потому что его тело было другим. Так живые пионы сменились на высушенные лепестки. Но главным товаром была мука из чилима. Туда можно было положить клещевину., но то была особая клещевина: умирал от неё только тот, кому предназначались эти пирожные.

Нин Ван любил дарить радость. Теперь он дарил Смерть.

— В архиве Далисы ничего нет об этом! — громко произнёс Вэнь Сянь, перебив исповедь Бога Смерти. — Не единого упоминания об этом столкновении!

— Там ничего не будет! — усмехнулся Нин Ван. — Первый шаоцин покрывает контрабанду и её главаря.

— Чэн Лян Би-и-ин!!! — взревел Юй Фэн, сжимая кулаки.

Гора Суншань проснулась. Совы встрепенулись, мыши прятались в норы, а духи ветра, совсем ещё маленькие босоногие мальчишки, стали невольными свидетелями правды, которая обнажалась, скидывая с себя ханьфу слой за слоем.

Ши Яньцзы выдохнула.

— Ши-гуньян, ты правда думала, что я просто так направил тебя в Далисы? — Нин Ван угадал полёт её мысли. — А знаешь ли ты, что много лет назад в первой ночь императрицы и её любовника с неба указала звезда? Расскажи нам об этом, Е Хэй! Ты ведь много чего знаешь, правда?

Судорожно сглотнув, юноша, всей кожей чуя неладное, поведал о всём, что произошло во дворце, умолчав только о тайном знаке, по которому его находят подчинённые. Но молчать ему придётся недолго. Цепной пёс взял след ещё тогда в Яньши, когда юноша схватился за старинный сосуд. С тех пор он просто ждал удобного случая…

— Эти две яшмовые цикады даруют бессмертие даже без всех этих ваших практик, — добавил Нин Ван, когда юноша закончил. — По их образу и подобию были созданы цикады для демонического войска. С помощью этих цикад императрица победила Смерть! И я вынужден делать всё, что она скажет! Опасная вещь…

— Зачем ты приходил в Инь Чжэнь? — спросила вдруг Ши Яньцзы. — Зачем ты бился с шицзюнь⁈

— После того, как я наконец-то нашёл Бин Цилина и попросил его… Э-э-э… Помочь мне, — выкрутился Нин Ван, решив умолчать о том, как именно он «просил» демона «помочь» и чьи жизни стояли на кону. — Я решил просто посмотреть на руины клана. Ши Цзюнь сама на меня напала! Честное слово!