Но сама девушка сознание не потеряла. Она с ужасом наблюдала, как дыма становится всё больше и больше, как он начинает обретать очертания… Ветер лепил из него фигуры девушек.

Одна. Вторая. Шестая. Тринадцатая… Сотая.

Это были тени, сущность людей: сгусток энергии, ещё не распавшийся на призраков по и духа шэнь. Заточённые здесь искусным заклинателем, полные тёмной ци и ярости… Они могли сделать сейчас всё, что угодно!

Но самое страшное было осознавать, что недозаклинательница ничем не может помочь сейчас…

Ветер нарисовал теням губы и глаза. Одна из девушек шагнула к Ши Яньцзы и протянула руку. Зазвенел браслет. Страж схватилась за меч, судорожно вспоминая способы хотя бы напугать нечисть, не прибегая к талисманам.

Один такой способ был.

— Не бойся! — сказала вдруг одна девица, смотря перед собой невидящими глазами. — Не ты моя цель.

— А кто? — сдвинула брови Ши Яньцзы.

— Тот, кто зовёт себя Хозяином. Это он и его люди убили нас!

— У этих людей были ящерицы на шеях?

Все девушки одновременно кивнули.

— Значит, вы те цзинюй из Весеннего дома в Лояне?

— Да!

— Как вы умерли?

— Они пришли под видом гостей. Подменили что-то в курильницах. Мои сёстры быстро уснули. Я умерла последней. Поэтому я слышала их слова: «Хозяин будет доволен. Её вторая сила обрублена. Осталось последняя: её любовник». Потом пришли следователи из Далисы и господин Чэн. Я успела ему шепнуть только про ящериц… И умерла.

«Вторая сила? Обрублена? Так же был… Уничтожен клан Инь Чжэнь?», — подумала Ши Яньцзы.

— Ши-гуньян… — простонала девушка. — Мы грешны… Мы крали ян у наших гостей и запечатывали энергию в такие же нефритовые шкатулки! Потом хозяйка забирала их!

Девушка повела бровью: такая техника была ей знакома. Поговаривали, что её придумали первые учителя Инь Чжэнь, извратив технику из легендарных цзюаней Тысячи Снов.

— Подожди, — дошло, наконец, до Ши Яньцзы. — Откуда ты знаешь моё имя?

— Я помню вас! Я видела вас в доме Ши-сяньшэня! Он был близок с нашей хозяйкой…

Ши Яньцзы судорожно пыталась вспомнить, когда это цзинюй могла видеть её… Одна ситуация всплыла в памяти: во время длительного визита матери к императрице, в их дом приходила нарядная женщина в окружении таких же нарядных девиц, от которых пахло лотосами. Ши Яньцзы видела её всего лишь мельком и значения не придала: из всех родственников девушку волновала только тётя.

— Как звали вашу хозяйку? — спросила Ши Яньцзы.

— Мин-фужэнь.

Фамилия показалась смутно знакомой…

— Что было потом?

— Мы все стояли над могилой, куда свалили наши тела как ненужный хлам… — цзинюй стыдливо закрыла лицо руками. — У нас нет даже таблички!

Девушка замолчала. Ветер развевал роскошные одежды, сотканные из дымного шёлка.

— Прошу, продолжай! — Ши Яньцзы убрала пальцы с рукояти меча и постаралась расслабиться.

— Кто-то подошёл сзади и раскрыл шкатулку. Мы были запечатаны в один миг.

«Этот заклинатель давно совершенствует свои силы. Кто же это?».

— Вы видели его лицо?

— Нет. Он выбросил шкатулку в Лохэ, где нас и нашёл рассказчик. Мы знали его: он часто ставил палатку возле нашего Весеннего Дома, рассказывал интересные истории. Был нашей единственной отдушиной. А потом… И нас он предал.

— Как?

— Этот рассказчик оказался владельцем лавки древностей! Мы пытались выбраться, стучали по шкатулке. А он взял и отнёс её в это место, чтобы его тёмная ци поглотила нас.

— Что это за дым? — спросила Ши Яньцзы.— И почему он на меня не действует?

— Мы не знаем! — покачала головой девушка.

Но Ши Яньцзы уже знала ответ.

«Заклинатель, когда запечатывал тени цзинюй, наложил заклятье: дым погружает в сон только мужчин. Значит, женщины не должны пострадать… Да это точно заговор!».

Цзинюй внезапно опустили головы и затряслись. Их лица бледнели, красивые длинные пальцы скрючились, волосы засеребрились.

— Плохо дело…

И девушка запела. Та мелодия была наполнена грустью несбывшейся мечты, болью прожитого надеждой на воскрешение… На озлобленных теней техника действовала безотказно: они стремительно разлетелись.

«Это ненадолго. Их усмирит только шестая струна гуциня. О боги, хоть бы она была в той лавке!».

Девушка принялась тормошить мужчин.

20- ый день седьмого месяца , деревня Сишуйпо.

Зрение прояснялось. Разлепив глаза, Юй Фэн увидел искры от пылающего костра: они кружились над ним, гасли и снова взметались, ведомые ночным ветром. Пламя освещало левую щёку Ши Яньцзы: девушка склонилась над сыщиком, отчего её чёрные прямые волосы казались ещё чернее.

Юй Фэн сжал и разжал пальцы. Прохладный ветер скользил между ними как гладкий шёлк. Мужчина сел и схватился за голову: она нещадно раскалывалась. В животе мутило, в глазах темнело. Быстрыми движениями тонких пальцев Ши Яньцзы нажала на несколько акупунктурных точек на груди Цепного пса.

— На заклинатели, а крововожиматели! — пробормотал шаоцин, откашливая кровь в кулак. — Не зря название вашего клана означает Серебряные иглы. Или тебе просто понравилось меня трогать?

— Ну раз шутишь, значит жив! — отозвалась девушка.

Она растормошила всех. Сложнее всего пришлось Бянь Ху: мужчина был в сердце дымного вихря. Ши Яньцзы трясла его снова и снова, хлопала по щекам, щупала пульс — он был нестабильным. Юй Фэн подошёл к коню, отвязал от седла тыкву-горлянку, открыл её и вылил прохладную воду на голову мужчине.

Время тянулось мучительно медленно… Оно словно цедилось по каплям, стекая с лица Бянь Ху и падая на землю.

Наконец, мужчина открыл глаза. Облегченно выдохнув, Ши Яньцзы села в траву и бессильно уронила голову — за эти томительные мгновения вся жизнь снова пронеслась перед глазами.

Она ненавидела и проклинала собственное бессилие, сжимая и разжимая кулак: духовные силы могли избавить от многих проблем, но Ши Яньцзы который год могла чувствовать только плотность воздуха.

Юй Фэн молча следил за тем, как трясутся её плечи и дрожат тонкие пальцы.

Его рука тоже дрожала.

Он снова корил себя за то, что упустил из своего поле зрения то, что могло привести к трагедии.

Сыщик не может ошибаться. Никогда. Из-за него не могут страдать люди.

— Что это было? — пробормотал Юн Лю Ян.

Его голос прозвучал слишком громко в этой тишине, раздираемой треском костра и тяжелым дыханием Бянь Ху.

— Какая-то отрава, — отозвался сыщик, пряча руку за спину.

Девушка вздохнулв и рассказала всё, что видела.

— Крали энергию ян? Это как? Ножом… Корень? И всё? В шкатулку? — Цепной пёс был озадачен так, что даже забыл повести бровью.

— Это поэтому вы побаиваетесь ходить в Весенний дом? — Ши Яньцзы повела бровью за него.

— Кто сказал? — прищурился сыщик.

Вэнь Сянь, стоявший за спиной Цепного пса, скромно отшёл в сторону. Ши Яньцзы приняла невинный вид и заговорила о другом:

— Меня смущает, что шесть лет назад, в тот день, когда цзинюй были отравлены, Лю Жэнь нашёл тело своей матери в болоте. Может ли это быть как-то связано?

— Госпожа Мин… Какая знакомая фамилия… — пробормотал Бянь Ху, вытирая лицо рукавом.

— Эта фамилия довольно распространена, — ответил Е Хэй, обмахивая его веером, который аккуратно вытащил из рук лекаря.

— Она хозяйка. Весеннего дома, — произнёс Вэнь Сянь. — Значит. Лицо влиятельное.

— Разве хозяйкой так сложно стать? — спросил Е Хэй, энергично махая веером.

— Стать цзинюй очень легко, — ответила Ши Яньцзы. — Но стать хозяйкой дома… Нужно убрать всех конкуренток, запомниться гостям как лучшая певичка. Иметь славу самой красивой женщины. Обладать талантами. Красиво петь, уметь поддержать любую беседу. Это не так просто, как кажется!

Поймав плюбопытный взгляд Юй Фэн, девушка добавила:

— Я была стражем гвардии. И не такое видела за шесть лет службы.