Бин Цилин облегчённо выдохнул. Пока девушка ловила перепёлок, он прошелся по листве, подстраиваясь под хлопанье крыльев, и пропал с другой стороны холма.

Разделавшись с перепёлками, Ши Яньцзы оглянулась — ощущение чьего-то незримого присутствия пропало. Но девушку это не удовлетворило: она прислушивалась снова и снова, пытаясь уловить мимолётное движение шпиона, но лишь только ветер шумел кронами высоченных деревьев, грозившихся пронзить небеса макушками…

«Если я расскажу об этом Цепному псу, он опять или разорётся, или рассмеётся! Лучше молча нести первый караул».

Девушка собрала птиц и пошла на пламя, играющее рядом с деревней Сишуйпо.

— Я приготовлю! — вызвался Бянь Ху, увидев ужин в руках стража.

— Пусть лучше Юн Лю Я-я-а-н! — зевнул Е Хэй.

— Вот так вот, — тепло улыбнулся чжэн Юн. — Один раз приготовишь вкусно — и тобой потом пользуются!

— Такова людская натура! — Бянь Ху похлопал его по плечу.

Чжэн Юн начал ощипывать дичь.

— Помочь? — спросила Ши Яньцзы.

— Не надо, я сам.

— Как скажешь.

Девушка села на стержень огромных подземных весов, отвернулась от сыщика и уставилась на звёзды, окружавшие луну, которая сегодня стала ещё меньше. В их небесном танце она видела улыбку братьев…

«Лань-гэ… За пять лет я уже смирилась. Жэнь-эр! Где ты⁈ Подай мне хоть знак!».

— А что если эти тела тоже кто-то забирает? — внезапно произнёс сыщик.

Ши Яньцзы не могла упустить такую возможность и подхватила:

— Ты про тот колодец? В деревне возле Дэнфэна?

Девушка развернулась, взъерошила волосы, нахмурила брови и поиграла плечами: всеми силами изобразила Напыщенного пса. Прокашлялась, она понизила голос и загадочно произнесла, глядя из-под опущенных ресниц:

— Кто был первым? Кто был последним?

Напоследок Ши Яньцзы повела бровью. Подчинённые едва сдержали смех, а сыщик, закусив губу, скользил взглядом по тонким чертам лица стража гвардии. Девушка хитро подмигнула:

— Я видела тебя… Вас тогда! Дело о трупах, исчезающих из колодца. Ты сиял, словно был покрыт драгоценными камнями. Крестьяне точно расскажут о Цепном псе своим внукам!

— Прости, что накричал на тебя! — единственное, что нашёл ответить Цепной пёс.

Ши Яньцзы легла на стержень и заложила руки за голову. После томительного молчания девушка ответила:

— Прощаю.

— Что у вас тут за спектакль? — простонал лекарь Цзя Син.

Он сел и коснулся огромной шишки на лбу.

— Син-гэ! Ты очнулся! — встрепенулся Е Хэй.

— Ой! Не прикасайся ко мне!

Но прыткого юношу уже было не остановить: Е Хэй внимательно осмотрел лекаря и пощупал его пульс.

— Кто тебя так приложил? — спросил шаоцин.

— Я не видел. Всё произошло слишком быстро. Словно… Он не был человеком! — пробормотал лекарь.

— Сильно, значит, приложил, — вздохнул сыщик.

Девушка спрыгнула со стержня, подошла ближе и внимательно рассмотрела шишку на лбу лекаря Цзя. От неё расходились в разные стороны белые линии, часть которых уходила за воротник.

— Что там? — поинтересовался сыщик. — Техника Магическая Оплеуха?

— Вы правы! — неожиданно согласилась Ши Яньцзы. — Это Путина Скорби. Бьет точечно. Чаще в лоб. После чего паутина опускается к шее и перекрывает меридиан Сердца. Человек теряет сознание.

Кивком головы лекарь подтвердил слова девушки и добавил:

— Сначала я подумал, что меня укусил паук, а потом я упал.

— Механизм в тулоу сделан заклинателем, заклинатель на свадьбе, заклинатель в этой доисторической деревне… — вздохнул сыщик. — Не слишком ли много заклинателей на квадратные ли?

[Ли — мера длины, равная 500 м.]

— Это действительно подозрительно, — кивнула девушка. — Цзянху ближе, чем кажется. И всё это напоминает ту мозаику. Тигр словно воин, дракон словно власть. Воин крадётся, власть затаилась.

Лес зашумел кронами, словно соглашаясь.

— Заговор? — повёл бровью шаоцин.

— Моё чутьё показывает, что да, — шепнула девушка.

— Ты соглашаешься со всем, что я говорю! — повёл бровью шаоцин. — Вот это подозрительноЁ

— Вам не нравится? Смотрите, я могу просто вас снова поколотить, — пожала плечами девушка.

— Я всё же откажусь!

Юн Лю Ян подсунул Юй Фэну уже готовую перепёлку и сыщик отвлёкся. Чжэн Юн раздал ужин остальным. Ши Яньцзы по-прежнему не лез кусок в горло, но ей нужны были силы, чтобы найти Лю Жэня. Она вцепилась в горячую тушку так свирепо, словно от неё зависела жизнь бади.

— Разве вихрь вокруг склепа вас не смутил? — спросила Ши Яньцзы с набитым ртом.

— Я мало что знаю о цзянху и этих фокусах, но мои глаза меня не обманывают: что-то в этом есть! — вынужден был признать сыщик.

— Первая здравая мысль за последнюю стражу! — не удержалась Ши Яньцзы. — Это практика называется Пески Времени. И она свойственна только Богам Смерти.

Чжэн Юн многозначительно вздохнул: этих двоих от спора не мог отвлечь даже ужин.

— Так что всё-таки произошло внизу? — поинтересовался лекарь.

Бянь Ху в красках рассказал ему всё, приседая и пританцовывая.

— Что общего может быть у главаря разбойника и торговца Нин Вана? — спросил Цзя Син.

— Такое ощущение, что кто-то хочет кого-то подставить… — задумалась Ши Яньцзы.

Сыщик коротко кивнул. Внезапно трава позади Е Хэя зашелестела, словно там кто-то крался… Юноша побледнел и сел поближе к Юн Лю Яну.

— И что, в конце концов, это мутный заклинатель тут забыл? — спросил Бянь Ху.

Цепной пёс поманил писаря и, поймав его непонимающий взгляд, уточнил:

— Мне нужна твоя бумага и тушь.

Писарь порылся в сумке и достал письменные принадлежности. Сыщик по памяти набросал то, что увидел в записях сумасшедшего заклинателя и отдал бумагу писарю со словами:

— Пинжи Вэнь, можешь прочитать это?

— Нужно провести… Много времени в архиве. Возможно. Получится. Но я не обещаю, — ответил Вэнь Сянь, открывая в сумку.

Внезапно он застыл и посмотрел пустым взглядом перед собой. Бянь Ху молча помог ему убрать бумагу в сумку.

— Сянь-гэ, расскажи нам о почерке нюй-шу, — попросил Е Хэй.

— Его придумали женщины. Уезд Цзянъюн, в Хунани. Преимущественно использовали неграмотные крестьянки. У мужчин Тан. Больше шансов получить образование. Вместо квадратных очертаний иероглифов Тан. В Цзянъюне использовались ромбовидные формы. Из точек. Горизонтальных. Вертикальных. Дугообразных штрихов. Писали справа налево и сверху вниз. Удлиненное. Тонкое. Написание иероглифа называли… «Длинноногими комарами». Или «муравьиные иероглифы». Это всё, что я знаю.

— Но этот человек был мужчиной… — сказал Бянь Ху и предположил: — возможно мать его научила?

— Тогда это было бы нарушение традиций, — произнёс сыщик. — Особенно такой уникальной вещи как почерк. Так поступают крайне редко.

— И то верно! — воскликнул Бянь Ху.

— Вероятнее всего… — добавил Вэнь Сянь. — Он сам этому обучился.

— Но с какой целью? — спросил Е Хэй.

Все замолчали, хотя вероятно, подумали о одном: подстава.

— Значит, в Юнчжоу не поедем? — спросил Юн Лю Ян.

— Смысла больше нет, — отозвался сыщик. — Нам надо добраться до столицы и попробовать расшифровать то, что здесь написано.

Позади снова послышался шелест травы. Бянь Ху не выдержал и нырнул в кусты. Вернулся со шкатулкой в руках, целиком сделанной искусным мастером из нефрита: крышка так плотно прилегала к обвязке, что туда нельзя было просунуть иголку. На девушка заметила характерный иероглиф: Поглощение. Обычно в такие шкатулки запечатывали призраков, энергию или проклятья.

Кони, стоящие на привязи неподалёку, беспокойно задёргали головами и зафыркали.

Бянь Ху повертел шкатулку в руках.

— Стой! Не открывай! — запоздало крикнула Ши Яньцзы.

Но было уже поздно. Из шкатулки вырвался дым. Он мигом окутал деревню Сишуйпо. Люди, едва вдохнув его, падали навзничь. Первым рухнул Бянь Ху, за ним обмяк Е Хэй, упав на уже бесчувственного Вэнь Сяня, который в свою очередь, лежал на лекаре Цзя, потерявший сознание перед писарем. Потом был Цепной пёс: он уронил голову на грудь и завалился набок. Последним начал заваливаться Юн Лю Ян: Ши Яньцзы едва успела толкнуть его в грудь, чтобы мужчина не упал прямо в пылающий костёр.