— Он мёртв, — сказал лекарь, опуская тело обратно в суп. — Это отравление. Юй Фэн, дальше дело за тобой.

Цзя Син вернулся за стол и продолжил есть как ни в чём не бывало. Вокруг стола быстро столпились люди. На их крики прибежал сам хозяин постоялого двора.

— Убийство! В моём заведении! Моя репутация! — запричитал мужчина.

Напротив бедолаги сидел бледный человек. Рядом с нил стояла пустая чаша. Намётанный глаз сыщика сразу заметил вторую такую же чашу возле мертвеца. Она была полна и в ней плавал почти растаявший лёд.

— Что вы пили? — спросил сыщик.

— Холодный чай… — пролепетал мужчина, похлопав себя по рукам ногам и животу. — Мы пили из одного чайника! Я же жив!

Именно это и хотел услышать сыщик.

— Подавальщик! — крикнул он и к нему подскочил подскочил тот же юноша. — Кто продал этот лёд?

— Торговцы из Юнчжоу!

Следователи переглянулись. Вэнь Сянь достал бумагу, растёр тушь в тушечнице и быстро нарисовал два портрета: главаря разбойников и торговца Нин Вана. Хозяин уверенно указал на второго и спросил:

— Но причём здесь лёд? И кто вы вообще⁈

Вместо ответа сыщик молча достал жетон Далисы. Хозяин чуть ли не упал ему в ноги и запричитал:

— Боги сегодня послали вас ко мне!

— Вы пили вдвоём, — сказал сыщик предполагаемой жертве. — Вы — чаша за чашей, а он — медленно потягивал напиток. Ваш лёд таёт внутри вас, а мертвец пил уже отравленный чай.

Мужчина побледнел на глазах.

— А это значит, что как только лёд растает в вашем желудке, вы — покойник! — тихо добавил сыщик.

Позади послышалось звяканье: это лекарь швырнул тарелку на стол и громко сказал:

— Спать не дают, поесть спокойно нельзя! Не при мне будут появляться трупы!

Он подошёл к мужчине, схватил его за шиворот и сказал подавальщику:

— Свободную комнату! Быстро!

Подавальщик заметался. Жертва тоже.

— Да не брыкайся! Лёд быстрее будет таять! — прикрикнул Цзян Син на полутруп.

Сыщик, Ши Яньцзы и остальные под рукоплескания молча сели за стол.

Лекарь вскоре вернулся.

— Ну как? — с еле тлеющей надеждой спросил его Юй Фэн.

— Клещевина, — молвил лекарь.

Ши Яньцзы сглотнула комок, вставший посреди горла. Гости постоялого двора зашептались и начали расходиться, многие из них даже не платили. Хозяин схватился за голову. Шаоцин едко усмехнулся и произнёс:

— Более чем уверен, что это дело рук Нин Вана.

— Гунцзы! — хозяин заведения обратился к лекарю. — Нельзя ли было потише? Моя репутация!

— Скрывать преступление ради репутации? — сыщик прищурился, презрительно смерил хозяина с ног до головы и знаком руки подозвал к себе всё того же несчастного подавальщика. — Нам нужны комнаты.

— Юй-гунцзы, тут такое дело… — замялся юноша, покосившись на Ши Яньцзы. — Многие гости ещё спят. У нас осталась только одна комната!

— Я уйду, — сказала девушка.

— Куда⁈ — шаоцин тут же растерял всю свою ядовитость.

— Юй-гунцзы! Чтобы разобраться во всём этом и найти моего Лю Жэня, нужен ваш отдохнувший разум и силы ваших людей! — сказала Ши Яньцзы и, не дожидаясь ответа, покинула помещение, оставив удивлённого Цепного пса позади.

Постоялый двор находился в лесу, по дороге в Пуян, поэтому место для отдыха найти было несложно: девушка ловко вскарабкалась на дерево и разлеглась на широкой ветке, положив одну руку под голову и свесив ногу. С листика капнула прохладная росинка и упала на кончик носа Ши Яньцзы. Девушка поморщилась: щекотно. Росинка скатилась по губам и подбородку, напоминая чистую прозрачную слезу.

Такие же слёзы срывались с неба, когда оно больше не могло молчать… Сейчас же оно казалось отстранённым: высокое и безоблачное, хрупкое словно стекло… Под ним озёра покрывались льдом и расцветала вишня, рождались, жили и умирали люди, восходили и падали династии, проливалась кровь на войне, в тишине звучали слова любви, вершилась справедливость и забывались злодеяния. И только небо было точно такими же, как тысячи лет назад! От этого осознания болезненно щемило в груди.

— Жэнь-эр, где же ты? — прошептала девушка, крепко сжимая ножны.

Она пыталась быть сильной, держалась уверенно и даже могла улыбаться: надежда умрёт только в новолуние, но один день сменял другой, а вестей о бади ещё не было. Дело не сдвинулось с мёртвой точки.

Хуан цюань.

Звенел студёный ручей: широкий, с кристально прозрачной водой, он пробегал через всю долину Золотых Яблок — это было любимое место Чжуаньлунь-вана. Здесь цвели вечнозелёные яблони, но плодоносили они всего лишь раз в году. Плоды стоили огромных денег на демоническом рынке — они продлевали молодость. Многие демоны пытались попасть в десятое судилище и украсть яблоки, но везло немногим.

Бин Цилин был одним из таких счастливчиков.

Чжуаньлунь-ван так боготворил фужэнь, то наложил заклинание на Духовную Сферу: отныне каждый, кого фужэнь знала при жизни, мог её навестить. Бин Цилин понял это случайно, когда провалился сквозь Сферу, спасаясь от приспешников Чуцзян-вана: в тот день демон украл маску, а ван натравил на него Красноволосого и Мохнатую Собаку.

Невольно фужэнь спасла жизнь Бин Цилину и он был безмерно благодарен ей. За кров, яблоки и карпов. А вот ван каждый раз приходил в бешенство, когда недосчитывался фруктов или рыбу.

Из задумчивости Бин Цилин услышал звуки открывающихся дверей. Из поместья вышла фужэнь: семь душ высокой, божественно красивой и статной женщины. Аккуратная причёска, длинные ресницы, светлые одежды из нежнейшего шёлка… Бин Цилин всегда восхищался её красотой, искренне считая, что краше фужэнь может быть только её племянница.

Женщина прошла в беседку: одна душа взяла ведёрко с водой, другая кувшин, а третья развязала мешочек.

— Сахар? — опешил демон, увидев как женщина насыпает сахар в кувшин.

Души подошли к пионам и начали поливать их. Демон судорожно пытался вспомнить то, чего никогда не знал. Архив Юду не был выходом — счёт шёл на дни. Оставалось только одно.

— Приветствую, фужэнь!

Женщина оглянулась и всё её души выронили кувшины. Вода намочила края ханьфу.

— Что? Как? Когда⁈

— Пять лет назад, — ответил демон.

Ресницы женщины заблестели от слёз. Одна из них скатилась по щеке, оставив едва заметный влажный след. Демон, всю ночь наполнявшийся силами, услышал, как она упала на лепесток пиона и скатилась в его сердце.

Нет, нельзя дать волю эмоциям.

Прошлое нельзя простить.

— Фужэнь! Прошу, зовите меня Бин Цилин, — демон поклонился, используя жест гуншоу.

— А-Лин! Садись скорее за стол!

Женщина усадила демона за стол, села сама и подвинула кушанья: мясо и лёгкие закуски.

— Ты даже не представляешь, как я рада видеть тебя здесь!

Демон не ответил. Он просто чувствовал то же самое.

— А-Лин, где ты живёшь?

— В Юду, — соврал демон.

— Тебе удобно там?

— М-гм.

— Не обижают?

— Н-гм.

— У меня большое поместье! Много комнат!

— Фужэнь! Я не посмею вас стеснять!

— А-Лин, ты всё такой же! — искренне улыбнулись души, и в уголках её глаз появились мелкие морщинки. — А-Лин, в какое судилище ты попал?

— В первое.

— Но… Там же мост через Найхэ и Котёл Переплавки Душ! Я который год не могу туда попасть из-за старого козла! — семь рук одновременно стукнули по столу. — Тут я как в темнице… Как же так получилось? Почему стал демоном? Почему ты не ушёл?

Бин Цилин только лишь и смог, что покачать головой.

— Я поняла, — фужэнь ободряюще коснулась его руки веером. — Не говори. Как Ин-эр?

— Жива и здорова.

— Как я рада это слышать! Ешь! Ешь скорее!

Демон с наслаждением поел и задал волнующий вопрос:

— Фужэнь, зачем вы поливаете цветы сладкой водой?

— В аду тусклое светило. Им не хватает силы. А сахарная вода помогает цветам расти.

Демон встал и поклонился, выражая благодарность.