— Говори! — приказал Юн Лю Ян.

— Гунцзы! — ответил подчинённый. — По вашему приказу я присмотрел за тулоу. Туда приходили разбойники. Они посмотрели на сгоревшие сундуки и ушли.

— Что-то говорили? — спросил Демон.

— Сказали, что внизу товар ждали через шесть дней. Переживали, как бы не было проблем.

— И всё?

— Да!

— Иди!

— Слушаюсь.

Юн Лю Ян взглянул на шаоцина.

— И ты оставил место преступления без присмотра⁈ — возмутился шаоцин.

— Юй-сюн, я… — попытался оправдаться Юн Лю Яню

— Ты должен был дождаться, когда я пришлю людей! — рявкнул шаоцин.

— Я… — попытался снова сказать чжэн Юн.

— Даже слышать ничего не хочу! — осадил его сыщик.

— Извиняться не буду, — щаоцин отвернулся и зашагал по дороге, вымощенной плоским гладким камнем.

Юн Лю Ян покачал головой, улыбнулся и пробормотал:

— Да я и не ждал извинений.

Флигели служащих Далисы.

Девушка вошла в полутёмный флигель. Здесь было несколько комнат, но обжитой оказалась только одна. На одной из четырёх постелей, стоящих рядом друг с другом, спал Вэнь Сянь. На его груди сидел маленький пушистый котёнок. За постелями, ближе к окну, стояло несколько столов: они ломились от вороха свитков.

— Ши-гуньян? — удивился Бянь Ху.

Он сидел прямо на полу и чистил чжаньсе.

— По личному приглашению Юй-с… Юй-гунцзы! — подмигнул чжэн Юн.

— Что происходит? — не понял Бянь Ху. — Ши-гуньян!!! Что вы с ним сделали?

— Я⁉ — удивилась девушка. — Ничего!

Но на самом деле она прекрасно понимала, какие слова задели Цепного пса за живое…

— Ты голодна? Я приготовлю что-нибудь! — сказал Юн Лю Ян, смывая кровь с рук в чане с прохладной водой.

— У меня есть суп, — девушка показала чашу с уже остывшим супом.

— Бянь Ху стряпал? Вылей. Это несъедобно! — улыбнулся чжэн Юн.

— Что это такое говоришь? — возмутился Бянь Ху. — Я вот помню, что ты охотно ел, когда болел в прошлом году!

— Тогда выбора не было! — хитро подмигнул чжэн Юн. — Все занимались делом. В Далисы был только ты и лекарь Цзя. Твоё пойло лучше пойла лекаря. Честно-честно!

— Ну спасибо! — Бянь Ху принялся ещё яростнее натирать чжаньсе тряпицей.

Чжэн Юн наклонился и похлопал сослуживца по плечу.

— Полотенце вон там! — Бянь Ху указал пальцем на шкаф и отполз подальше, не выпуская обувь из рук.

Девушка попробовала бульон — солёный и жирный, но терпимо: иногда в гвардии кормили значительно хуже!

— Хороший суп, — сказала она. — Ты молодец!

— Вот! Видишь! — буркнул Бянь Ху.

— Ши-гуньян страж Птицы счастья! — парировал Е Хэй. — Она слишком смелая!

— П-ф, да ну вас! — притворно фыркнул мужчина.

— Всё-всё, моё дело предложить! — поднял руки чжэн Юн, словно сдаваясь.

Аккуратно поправив одеяло, чтобы не спугнуть котёнка и не разбудить Вэнь Сяня, чжэн Юн указал на соседнюю комнату:

— Ши-гуньян, проходите, располагайтесь! Там есть замок, он рабочий. Мы люди хорошие. Умелые пальцы Бянь Ху посторожим!

— Э-э! — снова рассердился Бянь Ху.

Девушка засмеялась. Впервые за эти два дня. Смех был искренним, но довольно тихим: нельзя было разбудить спящего писаря. Да и тревога за Лю Жэня сдавливала рёбра, мешая дышать полной грудью.

Юй Фэн развалился на платформе и закрыл глаза. В зале царила тишина. Она давила на виски и вызывала тяжелое чувство пустоты, но Юй Фэн обращал внимание только на биение собственного сердца.

Тук. Тук. Тук.

Из флигелей донёсся приглушённый смех, но Юй Фэн привычно пропустил его мимо ушей: его не волновали такие мелочи, он давно привык к одиночеству… Шаоцин закрыл глаза и вскоре задремал, убаюканный ночным ветром, игравший листьями за окном.

Хуан цюань.

Бин Цилин не понимал, как разбойники используют эти серые плоские камни, но он знал, как попасть к Сунди-вану другим путём. Впрочем, как и к любому вану из десяти. Этот способ отнимал много времени, но выбора не было.

Ад представлял собой огромный континент. В центре сияла фонарями столица Юду и виднелись судилища, но врата в них могли открывать либо помощники ванов, либо сами ваны. Для всех остальных было только одно место: столица и все прилегающие территории. Но порой желающие могли попасть в судилище с помощью любого артефакта судьи.

За пять лет жизни в аду демон сумел собрать целую коллекцию таких артефактов.

Демон, шагая по воздуху, опустился у входа в пещеру: она находилась недалеко от поместья уважаемой фужэнь, и поэтому Бин Цилин не опасался нежданных гостей. Здесь было уютно: простенькая циновка, ворох тёплых одеял, стол на низких ножках и курильница, где дымился сандал. А главной ценностью была большая жаровня. Она согревала демона долгими адскими ночами.

Подкинув дров в жаровню, Бин Цилин вытащил из-под циновки свой мешок позора: там хранились украденные вещи. Некоторые случайно, некоторые — нет. Понимание того, что он вор, сильно ранило все души демона и било по совести, но он отгонял эти чувства прочь. Сейчас Бин Цилин был демоном. Его настоящее лицо осталось в прошлом.

Мужчина накрылся одеялом, открыл мешок и достал осколок Зеркала. Его души захватили воспоминания.

Когда воды сомкнулись над его головой…

Когда Бин Цилин понял, что его теперь стало целых семь штук и все они находятся в первом судилище Циньгуан-вана, а над ними мечутся летучие мыши с человеческими головами и сильно пахнет солью…

Тогда он перепугался впервые в жизни да так, что бросился бежать. Но одна душа поскользнулась и повисла над ревущим морем. Судья успел схватить её за ворот, но душа вцепилась дрожащими пальцами в подвеску, висевшую на груди вана. Тонкая цепочка лопнула. Подвеска отлетела в зеркало. Оно разбилось вдребезги. Несколько осколков впились в ноги сразу трём душам.

Бин Цилин знал, что это было не простое зеркало: Зеркало Зла отражало дурные злодеяния мёртвых. Задней мыслью души вспомнили, что это была величайшая ценность Первого судьи. Теперь оставалось только одно: бежать, спасаясь от гнева Циньгуан-вана.

Вс е семь душ рванули вниз по горе и бежали до тех пор, пока не врезались в девушку: она собирала Кровавые цветы, которые росли только на этой земле, окроплённой кровавыми слезами тех, кто смотрел в Зеркало.

Когда оно было ещё целым…

— Какой красивый! — восхитилась девушка.

Бин Цилина сейчас можно было назвать каким угодно, но только не красивым! Раненный, растрёпанный, ничего не понимающий, трясущийся от страха… Послышался крик и шелест крыльев летучих мышей. Души испуганно оглянулись. Девушка махнула рукавом и они попали в большое пространство. Бин Цилин увидел через шёлковую ткань фигуру судьи. Его лицо было перекошено от гнева.

— Ты опять собираешь мои цветы⁈ Ладно, демон с тобой. Ты видела здесь семь душ⁈

— Нет!

— Врёшь!

— Нет!

— А ну покажи! — он протянул руки к девушке.

— Если вы меня пощупаете, я расскажу всё отцу!

— Хорошо, иди! — быстро убирая руки, молвил Циньгуан-ван.

Девушка подхватила корзинку с цветами, нарисовала в воздухе какой-то знак, незнакомый Бин Цилину, и поляна с алыми цветами сменилась девичьей комнатой. Так Бин Цилин оказался в обители Сунди-вана.

Девушка снова взмахнула рукавом и семь душ вывалились на половицы. Придя в себя, они сели, скрестив ноги, сложили руки перед собой и привычно призвали духовную силу. Запечатанная в мире живых, она неожиданно появилась здесь, в мире мёртвых. Но теперь уже без янской составляющей.

Бин Цилин помнил руки, которые столкнули его в пруд возле кузницы, помнил лицо убийцы и его хищные глаза, поддёрнутые ненавистью… Заклинатель должен был стать тем, кого отправлял в ад всю свою недолгую жизнь. Жгучая ярость захватила все его души. Они соединялись в демона.