— Он вытряхивал из того несчастного старика яшму, — пояснила Ши Яньцзы, поймав вопросительный взгляд Юй Фэна. — Значит, он из той банды, которая сложила награбленное в тулоу и каким-то образом там всё сгорело.

— Юй-гунцзы! — сказал Бянь Ху. — Как возник огонь?

— Ветошь там была? — спросил сыщик.

— Была, — кивнул Бянь Ху.

— Масляная?

— Да!

— Хлопковая?

— Да!

— Двери тулоу были закрыты?

— Крепко накрепко. Дышать нечем. Ни окон, ничего. Сами всё выламывали.

— Запах рыбы?

— Был!

— Льняное масло, нанесённое на скомканную ветошь и присутствие сквозняка, — подытожил Цепной пёс. — Это самовоспламенение.

— Масло может само… Это? — удивился Бянь Ху.

— При определённых условиях, да, — кивнул Цепной пёс. — А рыбой пахло, потому что оно уже не свежее. В тулоу было сухо?

Бянь Ху кивнул.

— В тулуо обычно всегда влажно. Значит, кто-то посещает эти землянки, — сказал сыщик.

— Мы тоже так подумали! — воскликнул Бянь Ху. — Наверняка это те же разбойники…

— Я вспомнил!!! — заорал вдруг Вэнь Сянь, внезапно пришедший в себя.

Лекарь дёрнулся, шаоцин вздрогнул, Бянь Ху подавился.

— На поясе главаря разбойников был иероглиф Юнчжоу!!! — крикнул Вэнь Сянь.

— Пинжи Вэнь, — тихо сказал шаоцин. — Юнчжоу это Тан. Разве там могу писать на другом языке?

— Почерк нюй-шу, — пояснил Вэнь Сянь. — Так пишут только женщины… Уезда Цзянъюн в Юнчжоу. Возможно… Этот пояс украсила жена или мать. А ещё она же должна была дать амулет!

— Этот? — Юй Фэн протянул круглую подвеску, на которой тоже был выгравированы несколько странных иероглифов.

Вэнь Сянь ответить не успел — лекарь подсунул ему отвар. Выпив его, писарь утёрся и сказал:

— Вероятно. Я не могу прочитать, что здесь написано.

— Дальше, — кивнул Цепной пёс.

— Сахар. Для двора поступает из города Лучжоу. Вместе с женьшенем… Холстами и тушью. Но сахар поступал и из Юнчжоу, южная Хуннань. Вместе с кудзу.

«Флюгер как раз указал на юг. Как интересно!», — Цепной пёс улыбнулся.

«Он сразу понял, что А-Жэнь… Пропал в южных старицах. Как интересно!», — Ши Яньцзы скользнула взглядом по его губам.

— А ящерицы? — спросил шаоцин. — Наёмники с изображением ящериц на шеях? Помнишь что-то?

По скорбному виду писаря было понятно, что он ничего не помнит.

— Где-то я читал об этом… — наконец, задумчиво пробормотал Вэнь Сянь. — Символ… Хитрости. Жертвенности. Быстроты.

Внезапно его осенило и он громко произнёс:

— Это то дело о певичках!

— Что ещё? — довольный Цепной пёс чуть ли не мурлыкал.

— В первом месяце… 697 года цзинюй были отравлены неизвестным ядом, — ответил Вэнь Сянь.

— Так, — скользнув взглядом по лекарю.

— Я тут не причём, — немедленно ответил Цзя Син, перехватив нахальный взгляд Юй Фэна. — Услугами цзинюй не пользовался. Яды не продавал. Я чист и невинен!

Шаоцин перевёл взгляд на писаря.

— Одна жертва успела сказать… О людях. С изображением ящериц на шеях, — сказал Вэнь Сянь. — Они пришли зимой как гости. Но после их визита… Никто не выжил. Дело вёл Чэн-гунцзы.

— Есть ли где-то ещё упоминание об этих наёмниках? — спросил Юй Фэн.

Вэнь Сянь нахмурился, вспоминая.

— Дело о грабеже во флигелях Северного гарнизона, — наконец, молвил он.

— Это… Когда… Это? — пролепетала девушка заплетающимся языком.

Внезапно Ши Яньцзы почувствовала, как по её телу разливается тепло, руки стали ватными, а все люди, находящиеся сейчас в логове лекаря, раздвоились — багульник действовал быстро. Оставалось только надеяться, что Цепной пёс не пригрел на груди змею.

— Когда украли меч Ян Цзюня. В 691, — ответил Вэнь Сянь.

Ши Яньцзы знала этого человека из Имперской гвардии только по словам сослуживцев, а они много чего болтали. О том, что старший сын генерала Ян, Ян Цзюнь, мог одолеть троих грабителей одним ударом, пока переводил старушек через дорогу, что он останавливал стрелы зубами на лету, что он был заклинателем, что был вхож в покои императрицы, что… Кончил он плохо двенадцать лет назад, а его меч, вкусивший много крови и принесший покой в смутные времена, стал местной достопримечательностью. Теперь каждый раз мечтал равняться на этого бесстрашного человека.

— По… Ня… Ла… — прошептала девушка.

Они говорили о чём-то ещё, но девушка ничего не понимала: голова всё тяжелела и тяжелела… Ши Яньцзы сползала всё ниже и ниже, пока не развалилась на полу, разглядывая потолок и медленно моргая.

— Я не планировал сегодня спать с женщиной, — сказал лекарь. — Юй Фэг, забирай её и выметайтесь!

Правой щекой девушка почувствовала сначала тепло, потом услышала биение сердца. Потом шаги… Хлопнула дверь. Левой щеки коснулся прохладный ветер. Он немного взбодрил. Девушка дернула ногой и посмотрела на размытые звёзды. Язык развязался — хотелось говорить и говорить — о простом, важном… О нужном.

— Юй-гунцзы… Вы доверяете своим подчиненным? — пробормотала Ши Яньцзы.

— Почему вы спрашиваете? — сердце Юй Фэна забилось быстрее.

— Пусть у Бянь Ху… Плохой почерк… Зато он… Разбирается в механизмах.

— Он импульсивный и является источником многих проблем.

— Вэнь Сянь может… Не только красиво писать. Он… Умный.

— Он порой забывает свои последние действия.

— Тот юноша… Похож на призрака, но… Очень отзывчивый человек.

— Он суеверный до такой степени, что прибить хочется.

— Чжэн Юн… Он защищает вашу спину… А вы… Смотрите на него как на врага…

Юй Фэн промолчал.

— Вы не доверяете… Своим людям. Хотите. Но не можете.

— Доверие дорогого стоит.

— Вы правы… Лань-гэ… Всегда был закрыт от меня. А- Жэнь… Никогда не рассказывал… Как жил все эти годы. Вы же сейчас… Сказали то, что я… Вообще не должна была знать… Я чужой человек.

«Сейчас вас одурманил багульник — завтра вы забудете всё, что я сказал. Мы так и останемся чужими людьми».

— Нет, — пробормотала девушка, словно прочитав мысли Юй Фэна.

Мужчине осталось только гадать, что она хотела сказать. Сама же Ши Яньцзы знала ответ. Молчание затянулось.

— Я сделаю всё возможное, чтобы найти вашего бади, — наконец, ответил шаоцин.

После этих слов Ши Яньцзы провалилась в сон. Юй Фэн ногой распахнул двери своего зала, прошёл вглубь и бережно уложил девушку на платформу, на которой могло уместиться сразу три человека. Это была постель Юй Фэна, самое уютное место Далисы для сыщика, более не имевшего дома.

— Юй-сюн! — послышалось позади.

Юй Фэн оглянулся и увидел Юн Лю Яна. Судя по его чумазому лицу, его врагом был огонь, а не таинственные ящерицы.

— Что у тебя? — спросил шаоцин.

— Ничего, — он стыдливо покачал головой. — Я ждал до последнего. Никто не пришёл.

— И ты оставил место преступления без присмотра⁈ — возмутился шаоцин.

— Юй-сюн, я… — попытался оправдаться Юн Лю Яню

— Ты должен был дождаться, когда я пришлю людей! — рявкнул шаоцин.

— Я… — попытался снова сказать чжэн Юн.

— Даже слышать ничего не хочу! — осадил его сыщик.

Юн Лю Ян ушёл. Направлялась к флигелям, он задрал рукав — на его руке зияла большая царапина.

Голубоглазая тварь явилась вскоре после того, как Юн Лю Ян остался один. Она шагала по веткам деревьев едва касаясь листьев. Аккуратно спустившись, тварь оказалось мужчиной и он исчез в тулоу. Юн Лю Ян выжидал: столкнуться с ним в тёмном месте не было лучшей идеей.

Когда тварь вышла, он выскочил из кустов, выставив меч перед собой. Половину лица незнакомца скрывала бронзовая маска. От голубых глаз повеяло диким холодом.

— Отойди, — сказал незнакомец. — Я тебя не трону.

— Кто ты⁈ Что тебе нужно⁈ — крикнул Юн Лю Ян.

Он промолчал. Тогда Юн Лю Ян налетел на него. Тварь отразила удар мечами ножнами. На них не осталось ни царапины. На пальцах твари завертелись искры. Он толкнул ладонью воина в грудь. Воин отлетел на расстояние на меньше двадцать шагов, прямо в кусты.