После лорда я, радый обретённому кораблю, отправился в певчий уголок, но там, к сожалению, никого не оказалось. С грустью вздохнув, я понял, что в зимнем городе делать нечего и направился к площадке, где, к сожалению, тоже никого не увидел. Уже под крышей в гамаке я, наконец, почувствовал ногами всю накопившуюся тяжесть путешествия. Они гудели, и я, наверное, ни за что бы не поднялся до самого окончания моего отпуска. Надеюсь, Роулл и Халун, которым, конечно же уже сообщили о моём возвращении, не станут раньше времени спешить сюда.
К счастью, мастер Халун свою магию никак по-другому не называл, а говорил всегда (Если снисходил до этого) так, как есть. Несмотря на это, у него было гораздо сложнее учиться, так как нередко я говорил английские слова вместо латинских, и условия, конечно же, не получались.
Давно закрыв глаза, я только в этот момент обнаружил, что не могу уснуть. В голову лезли всякие мысли, я вспоминал движения приёмов, которые Роулл почему-то называл танцем, потом я задумался о том, что это не такое уж и разумное название, так как уж партнёру — противнику в бою — вряд ли понравится, если буду вести я.
Чёрт, вот как быть? Мысли сами приходили в голову, и я ими будто бы не управлял, вспоминая разные моменты своей жизни. Будто бы сам задаю себе вопросы и потом сам же на них и отвечаю.
Плюнув на попытки заснуть, я прислушался к ощущениям, и вылез из гамака, чтобы предпринять ещё пару способов очистить разум.
Магия и меч за оставшееся дневное время сделали своё дело — свели остатки моих сил на нет, и я со спокойной душой отправился в дом, где провёл в одиночестве остаток дня и ночь.
***
Проклятый снег! Если по площадке я кое-как проторил для себя тропинки к отхожему, кухне и выходу, то в городе ужаснулся от количества работы чистильщикам, которые убирали куда более широкие пространства для прохожих, а осадки не думали останавливаться, заставляя их выходить снова и снова. Как будто этого мало, некоторые ялы под недружелюбные выкрики других сдвигали снег со своих крыш, только добавляя работы чистильщикам. Кто прав, а кто виноват, я разбираться не стал, а поспешил исчезнуть, думая, что Роуллу было бы неплохо ошибаться насчёт пяти месяцев. Это же, ну правда, перебор.
Сегодня я, возможно, из-за недавнего перехода, взял с собой не только кинжал, но и меч, вспомнив о них уже слишком далеко, чтобы возвращаться по непроходимым сугробам обратно и оставлять в домике.
Снег казался рыхлым и сухим, но это обманчивое чувство. Самые глубокие участки проходились только благодаря титаническим и даже магическим усилиям, а когда он попадал в сапоги, я и вовсе чувствовал бурю эмоций. В основном, конечно, нецензурных. Конечно же, ноги после такого путешествия стали сырыми и уставшими, но вскоре впереди забрезжил рассвет. На самом деле, впереди улицу уже успели расчистить от белой заразы, и я, наконец, свободнее пошёл в направлении спуска в нижнюю часть города. На пристань, куда я планировал вчера идти, попасть иначе всё равно никак. Тут же я, уже вслух матерясь, вытряхивал напиханный в сапоги снег.
Вот уж, когда к птицам зависть появляется. Им-то не нужно лапки в снегу топить, взмахнул крыльями, и ты уже на другой стороне улицы.
С этими мыслями я вскоре пришёл к пристани, стряхнул с ближайшей лавочки снег и присел, после чего обнаружил в руках кинжал.
Взгляд приковал, как оказалось, мой корабль. Он ничуть с того раза не изменился, но теперь, в окружении куда более сдержанных суден ялов, выглядел заметным ярким пятном. Он являл собой небольшое судно без парусов, которое украшала большая голова рыбоподобного монстра на носу с двумя отходящими назад плавниками и двумя же закрытыми гребущими колёсами, которые несколько выбивались из общей картины. Её портило лишь то, что в борту я увидел несколько заметных пробоин, и я нашёл рациональное объяснение этому. Видимо, ялы, обнаружив его, подошли своими кораблями и пару раз пальнули. Навредили они не сильно, так как, видимо, догадались, что корабль пуст, и решили отбуксировать ценный трофей к причалу.
Как и остальные корабли, мой пришвартовали толстыми канатами к одному из множества больших металлических крюков на пристани. Сама же она представляла из себя расположенные почти на скалах каменные конструкции с невысокими дозорными башенками, соединёнными простой каменной стеной и с точно такими же чашами на свёрнутых ветвях деревьев, кои я видел за Живой Стеной. Кроме них я видел ещё и несколько небольших каменных домиков, которые пользовались популярностью у ялов.
Далеко справа в море уходил утёс, рассекающий город на две неравные части. Там, где он проходил по суше, виднелся довольно широкий, даже с моего места, замёрзший водопад, который переходил в коротенькое продолжение реки Кузар, впадающей в море. Она петляла с дальних гор на севере и отделяла от города очень небольшое пространство, куда я ещё ни разу не ходил. Жаль, я не узнал про Кузар до холодов, а то непременно сходил бы туда, да искупался.
Как я понял, море для ялов являлось куда более важным путём, нежели суша. Торговля с Крислемом, похоже, не прекращалась даже зимой, и, благодаря этому, в городе можно было найти вкусные фрукты. Эх, если в Крислеме в этот самый момент тепло и солнышко светит, я бы не прочь отправиться туда и провести остаток зимы в тепле, нежели здесь в холоде. Кроме того, мне давно хотелось узнать, что способно сплотить две расы, практически враждующие на большом континенте, в одном месте. Надо будет потом ялам об этом сказать. Если более строгого Роулла и не получится уговорить, то на Халуна есть небольшая надежда.
По пристани ходили небольшие отряды вооружённых солдат, сопровождающих других ялов, одетых в богатые одежды. Это, видать, купцы. Некоторые из них ходили небольшими группами, но каждая такая, проходя мимо моего корабля, непременно останавливалась и живо его обсуждала. Сложно сказать, беспокоились ли они такому соседству или же, наоборот, восхищались трофеем, добытым незнакомцем, но я невольно задумался: «Сколько же можно выручить при продаже судна одному из них?» С другой стороны, нужны ли мне такие деньги?
Вскоре я устал сидеть, и ноги сами понесли меня ближе к шумной воде. Посмотрев вниз за верёвочное ограждение, натянутое на металлических проушинах по всему периметру, я увидел плескающиеся волны без единого намёка на обледенелость.
И снова у меня в руках оказался кинжал. Привычка его вертеть давно выработалась проведёнными в доме на площадке ночами. Вечером, когда все занятия заканчивались, а вместе с ними и силы, я сидел или лежал в гамаке и вертел его в руках, попутно тренируя СНДВ. А иногда я просто лежал с кинжалом и смотрел на блики от него на потолке. Они напоминали мне рисунок звёздного неба. Красиво.
Кроме своей непроизвольной уже привычки я заметил очень внимательный взгляд одного из смотрителей и сразу подумал, что светить оружием тут — не самая лучшая затея. Посмотрев на кинжал, спрятал его в ножнах. Ял глаз не отвёл, а продолжал смотреть в мою сторону, но куда именно он глядел, я определить не смог, хоть он и находился довольно близко.
— Надо что? — махнул я головой. Ял не стал церемониться и сразу же перешёл к делу:
— От куда у тебя этот кинжал?
— Тебе-то какое дело?
— Её зовут «Капля», — сказал он, почти убедив меня в том, что верит в эти слова, — и она принадлежит мне!
— Ещё чего! Это мой законный трофей. Получен в землях неприятеля. Да и вообще, ты знаешь, кто я такой? — процедил я сквозь зубы, хмуро на него смотря. Возможно, мне это выражение не очень нравилось, но представилась невероятно удобная ситуация, чтобы его озвучить.
Как оказалось, сработало. Ял замолчал. Но ей богу, лучше бы он продолжил перепалку, потому что его молчание сопровождалось звуком, из-за которого мне пришлось открыть глаза и взяться за рукоять Полосатика. Повернувшись, я увидел, что ял вынул своё оружие — узкий изогнутый меч. Несмотря на его длину, мне показалось, что он на самом деле вынул кинжал, но вторая его рука была свободна и никакого ножа при нём даже в ножнах не было.
