Ненавижу длинные предисловия, поэтому главное действующее лицо расскажет о себе само, а потом я ему память сотру, и мы будто бы начнём всё сначала. Поехали.

«Меня зовут Андрей. От роду мне целых сорок три года. Некогда я профессионально занимался фехтованием, а ныне дизайнер интерьера и архитектор. Богатствами меня никто не одарил, но на жизнь хватает. Жены, ровно, как и детей, у меня никогда не было, а родителей не стало лет пять назад. Но, несмотря на это, одиноким называться я вовсе не стремлюсь. Будучи в добром здравии и разуме, я никогда бы не подумал, что можно попасть в мир, непохожий на родную Землю».

Улица Мира; когда-то я думал, она в городе самая длинная и широкая, но мне тогда было лет пять. Сейчас же она казалась мне, наоборот, самой короткой из всех, которые я знаю здесь. Глаза слепили яркие огни машин даже в сумраке, который не спешили рассеивать уличные фонари. Впереди ровным рядом по дороге раскинулась вереница красных огней, а чуть слева проезжали одинокие, но от того не менее яркие фары встречных автомобилей.

До дома мне осталось совсем немного, и я с облегчением вздохнул, так как таксист мне попался на редкость болтливый.

— Твою за ногу! — Вероятно, причиной его негодования послужила попутка, вздумавшая лететь прямо по полосе, где обычно надо сворачивать. Впрочем, он тоже хорош — попытался повернуть со второй полосы. — Лётают тут всякие. Не, ты видал?! — На взгляд водилы я лениво кивнул. Он больше отвлекался, чем следил за дорогой, но мне до сего факта никакого дела не было. — А, ну, понятно, сестра за рулём! — На заднем стекле в свете фар появилась треугольная наклейка с маленькой туфелькой. Он замолк, но хватило его ненадолго: — Тягомотина!

Не глядя, таксист переключил станцию, и из динамиков тут же понеслась какая-то бодрая попса.

— Й-эх, — махнул он рукой. — Сойдёт.

Некоторое время мы снова ехали в молчании.

— Хэх, под эту разок чуть не отъехал. Как сейчас помню, летит какой-то чёрт на японце, прямо в лоб. Ну а мне чё, баранку влево-вправо, и чуть не занесло. А по встречке машин — её-то мать... — он аж руками размахался, но с той же ловкостью продолжил переключать передачи. Мы как раз выехали на ровный участок дороги. — Так и улетел в кювет.

Разговоры не так уж и утомляли, но я предпочёл бы доехать в тишине. Свободные уши нашёл, чесслово!

Ехал я из бара, в котором вместе с коллегой Тихоновым мы решили пропить значительную часть нашей «премии». И на кой только согласился; теперь весь следующий день голову лечить. Впрочем, клиент попался приличный и за относительную скорость накинул сверху. Коллега, чутка поддав, видимо, позабыл, с какой целью мы тут сидим, и выложил на стол свой ноутбук.

Мне сразу бросилась в глаза его сумка, но я — дурак — надеялся, что он благоразумен хотя бы сегодня. Ну взял, ничего такого, да под глаза положил, чтоб, значит, не спёрли. Однако его попытки начать обсуждение нового потенциального заказа заставили меня пойти на хитрость: когда он дал мне посмотреть, я вероломно закрыл ноут и уговорил его успокоиться и засунуть свою электронику во всем известное место — в ту самую сумку. Неча, блин! Раз пригласил отдыхать, то изволю — Отдыхать! Да, так и сказал, хотя слова использовал покрепче.

Вскоре мою голову и голову Тихонова покинули «дурные» мысли, и мы ударили по кружке, поглядывая на футбол на большом экране.

— Всё, закрыли тему?

— О'кей, — поднял он руку и поставил ополовиненную кружку пенного на стол.

— Как там Марина?

— Как-как, — махнул он свободной. — Хоть на фанерку устраивай. Исправно пилит: «Хочу новую кухню», «Полетели в Египту».

— Та не, я не про это, зубы как?

— А, ну так, вашими молитвами. Хорошую клинику подсказал, спасибо.

— Без «Бэ», — пожал я плечами. — А сам как? В Египту не хочешь? Там, говорят, здорово. Лето потеплее нашего.

— Н-аха! Пирамиды — не интересно. Да и на английском я не шпрехен.

— Аха, вижу, — усмехнулся я, делая очередной глоток.

— В Германию можно. Марина как раз таки шпрехен.

— Не знал.

— Да, мой персональный Адольф. — Он ещё отпил и скривил кислую мину. — Чёрт, не пиво, а вода.

После второго захода я расслабился и снова поднял глаза на большие телевизоры с трансляцией матча. Играли «Не наши» с командой «Совсем не наших», да и как-то вяло, поэтому особого восторга пара забитых голов нам не принесла. Ни за какие зарубежные команды я не болел, хотя и «наши» меня интересовали чуть больше, чем нисколько. Мне вообще хоккей больше нравился и — профессиональное — фехтование, но где ж его на большом экране-то посмотришь? А самому уже поздно. Вот и давился тем, что показывают. Хорошо, что коллега мог быть интересным собеседником, когда хотел, иначе послал бы его на три русские и вовсе недобрые ещё на этапе приглашения.

Наступил поздний вечер, и бар начал медленно пустеть. Мы с Тихоновым последовали примеру посетителей, и я, вызвав такси, уехал в одну сторону света, а друг — в другую.

***

Заплатив за проезд, я буквально, вылетел из машины и, покачиваясь, направился к дому — П-образному пятиэтажному зданию. На скамейке сидело сарафанное радио, марки «Лидия Пална» тридцать шестого года выпуска, которое издало привычный уже хмык из ярко накрашенного динамика. Сообразив, я поздоровался и медленно вошёл в темноту подъезда. Лампочку уже несколько месяцев не меняли, поэтому приходилось буквально, на ощупь идти в постоянном страхе споткнуться о порог или во что-нибудь врезаться. Состояние не располагало к благополучному исходу, но радовало, что если я упаду, то окажусь на относительно чистом полу. Люди-то у нас культурные здесь, да и мойщица — умница. О её работе настойчиво вещал запах хлора, который с утра так и не выветрился. Либо ей переплачивают, либо она отравить нас вздумала. Кому знать?

Все ужасы подъезда обошли меня по широкой дуге, наверное, боясь ещё больше отравиться угарным газом, который приличные люди от чего-то называют перегаром. Не то, чтобы я такой уж заядлый пьянчуга, да и вообще не большой фанат таких развлечений, но сегодня постарался, так постарался!

Пешком поднявшись на четвёртый этаж, я вставил ключ и повернул его пару раз. Дверь со скрипом открылась, и я, наконец, оказался дома, в тишине и покое от уличной суеты. Звон наружных металлических подоконников ещё больше обрадовал меня — похоже, я спасся ещё и от дождя.

... в которой Андрей познакомится с новым недружелюбным миром. Приятного чтения.

Через неделю после моей попойки вновь наступили долгожданные выходные, которые я твёрдо решил провести у себя на даче, на свежем воздухе и без сражения со змием зелёным. Творившееся со мной утром следующего после оформления премии дня, надолго осталось в памяти. Особенно мне «запомнилось» личико в зеркале, когда я решил побриться. Напоминавшее раньше довольно молодую для моего возраста неширокую параболу, оно распухло и долго не хотело принимать прежний вид. Коротенький широкий нос, впрочем, находился там же, где и раньше, а глаза, выдающие мой реальный возраст всем, на кого я гляну больше трёх секунд, ещё больше напугали, едва я разлепил их. Вокруг мёртвенно-мутных зрачков серую радужку поразил багрянец, и от этого они казались зловещими. Только после умывания в них появился какой-никакой блеск и готовность вершить великие дела.

Погода к субботе успокоилась, и на улицу из-за облаков лениво выползло солнце. Пятничный дождик куда-то сбежал, но и хорошо, а то второго потопа человечество не переживёт.

Этот август больше походил на раннюю осень с её периодическими дождями, сменяющимися просветами по паре дней. Честно говоря, я боялся, что всю неделю с самого вторника так и прольёт, но обошлось.