— За «Каплю» я, Жаюс, требую поединка до красного! — произнёс ял излишне громко. В нашу сторону, конечно же, обернулось несколько смотрителей порта и, судя по всему, гражданских.

— Твою мать, — сказал я сквозь зубы, но тихо. Со вздохом выпрямившись, я похрустел руками и ответил: — Заместо учителя принимаю поединок, — Тсу‘Роулл научил меня, что делать и что говорить в таких случаях. — Здесь и в этот самый момент.

Вынув меч, я молниеносно встал в любимую и одновременно непривычную для Роулла и, тем более, для этого яла боевую стойку. Положив меч на согнутый локоть левой и прицелился, как, как если бы готовился к выстрелу из арбалета.

Танец. Ну, что за слово глупое для боя на мечах? Нет, тут больше подошла бы «пляска», а ещё точнее ситуацию бы описало словосочетание «Дикая пляска». Ял оказался быстрым, а его меч и того быстрее, но это оказалось мимолётным явлением, потому что его темп так же быстро снизился. Как я понял, его учили расправляться с противниками в первые же моменты боя, а мне всего-то и надо было, что продержаться каких-то неполных тридцать секунд в качественной глухой обороне, а следом самому атаковать. Идею со старым трюком с углём я отмёл за ненадобностью и недостатком исходного материала. Мысленная диагностика тела после полуторной минуты боя открыла мне, что я не получил ещё ни одного пореза, зато ялу он теперь был гарантирован. Мой противник в этот момент сам ушёл в оборону и кое-как защищался.

«Так драться даже для яла несолидно!» — подумал я, проводя очередной удачный приём для дальнейшего ослабления противника. И ведь не ловушка была, так как его кряхтение подтвердило недостаток сил. Вон даже, какой бледный стал. Или он был таким? Не выспался он, что ли?

— Витамины кушай и спи побольше! — бросил я в свободное от боя мгновение. Целью я взял — раззадорить противника, а то форменная курица против орла. Впрочем, это не помогло, и ял всё так же отходил дальше. Несмотря на простоту боя, я сам уже начинал терять… нет, не силы — терпение.

Мне даже расхотелось его резать, пусть и не глубоко. Наоборот, оставить его без шрамов и тем самым в какой-то мере даже унизить, ударив «яблочком» клинка в нос. Такой случай представился довольно скоро, так как я пару раз успел его умело завязать адаптированными приёмами от шпаги. В первый раз он ещё кое-как удержал своё оружие и успел отскочить от удара, но во второй рука его подвела, и мне оставалось только схватить Полосатик обратным хватом. Противник, лишившись своего основного оружия, схватил из-за спины какой-то короткий меч. Сложно сказать, на что он надеялся, потому что его я выбил довольно точным ударом носка сапога по рукояти.

В следующую секунду, когда и второй клинок противника звякнул о камень пристани, я мигом схватил меч Полосатик обратным хватом и с осторожностью заехал ялу в лицо. Вместо носа я попал в щёку, но и тут не стал долго думать и долбанул кулаком, на этот раз точнее попав в цель. Без сомнения, ял от такого удара резко одёрнул голову, но уже слишком поздно.

Противник присел, опустив голову, но потом поднял глаза на меня. Его уши были прижаты к голове, как у кошки, которая почуяла опасность. Мы встретились взглядами, но я уже показывал ему на себе, чтобы ял проверил под носом. А там довольно шустро вытекала красная жидкость и падала сначала на одежду яла, а потом на камень пристани, оставляя там тёмные большие точки. Жаюс растерянно посмотрел на руку, которой только что провёл под носом и через стон задышал через рот.

Протянув ему руку, я сказал уже без издёвок:

— Морду опусти и нос зажми, а то кровь потеряешь.

Тот с опущенной головой принял мою руку, поднялся и теперь смотрел исключительно на землю. Его уши, кстати, вернулись в нормальное положение. Конечно, я мог бы вылечить его, но в назидание решил этого не делать. Сам нарвался, сам же пусть и лечится дальше, а я условие поединка я выполнил. К слову, я только в этот момент заметил, что ял одет в форму стража. К счастью, вызов был брошен с его стороны, а не с моей, иначе у меня были бы большие проблемы.

Осмотревшись, я, наконец, заметил, что вокруг собралось прилично народа. Не удивительно, ведь звон на улице стоял довольно громкий, да и ял этот не постеснялся вызвать меня голосом, разнёсшимся, пожалуй, на половину порта. Впрочем, я понял, от куда доносился гул и беспокойное оханье, когда я заехал ялу по лицу.

Растолкав ялов, я удалился по проторенной в снегу дорожке. Неча собираться вокруг дерущихся. Не во время боя заденут, так после достанется.

Дальнейший путь я хотел проделать через лес, но представив, что до самого шалаша мне идти по снегу, которого навалило примерно с меня и две головы сверху, я быстро передумал. Может, там кто-нибудь и ходил в другой крупный город ялов, но моё местечко всё равно находилось далековато от дороги, и я решил даже с таким срезом не рисковать идти туда. Вместо этого весь свой энтузиазм и накопленную на пристани злость направил в помощь трудягам на улицах, расчищающим дороги.

Кроме всего прочего, в адрес умников, гребущих снег с крыш прямо на дороги, я под одобрительные смешки временных коллег старался выбирать выражения покрасочнее и на долго отбивал у желание повторять свои ошибки.

Эх, сюда бы снегоуборочную машину, но где же её тут возьмёшь? К марнам бежать? Двигатель им изобретать? А, обойдутся.

На всё про всё у меня ушло не больше двух часов, и когда я уже решил топать на площадку, ялы почти безмолвно проводили меня благодарными взглядами. Из них большинство было тех, кому я прямо к их живому дому проторил дорогу.

По пути к себе, я за одним из поворотов услышал ещё кое-что; тёплый зимний день, снег вокруг, никакого ветра; ну разве не лучшие условия для игры в снежки и лепки снежной бабы в компании ялийских детишек, которым, по виду, не больше двадцати? Вот и я так подумал, плюнув на свой возраст и, в общем-то, бесполезное общественное мнение. Впрочем, я очень скоро понял, что мои навыки в прицельном артобстреле немного хромают, да и уворачиваться после работы было занятием не самым простым. Последний снежок разбился об мой лоб, а я, включив «актёра», упал на спину, изображая предсмертную агонию. Потом, как водится, веселье, смех и я, идущий, наконец, точно к площадке и не сворачивающий со своего пути.

— Хфу-ух, да уж, упарился, — непроизвольно сказал я вслух. — Полжизни с плеч долой.

Несмотря на очень качественные ялийские одежды, я вспотел, и сперва, конечно, в душ пошёл, после которого, схватив все вещи в охапку, босиком по снегу умчался в дом. А там меня уже встретило привычное почти родное тепло, сохраняемое невероятным образом лишь качающимися синими листьями на входе. Как они это делали, я даже не представлял.

Больше ничем мне заниматься не хотелось, поэтому, хоть и мокрый, я улёгся в гамак. Листья, из которых его вырастили, отлично впитывали воду и ложиться спать можно было даже в насквозь мокрых одеждах. Причём, не важно, от чего они мокрые, от воды или от крови. Ещё бы пятна эти листья умели выводить, цены бы им не было. Впрочем, к утру даже простуды можно не бояться, да и вещи выжимать не нужно. С ролью сушилки они справлялись на «ура».

Закрыв глаза, я привычно пролетелся в пределах действия СНДВ по площадке, отключил его и сам отключился.

***

Как и предполагал, утро оказалось сухим, как в рекламе для самых маленьких и добрым, как в женской рекламе.

Даже привычный уже внутренний будильник не стал беспощадно будить меня раньше времени, хотя и делал это исправно, во сколь бы я ни пожелал проснуться. Вот задано встать через час, он меня через час, по ощущениям, конечно, и разбудит. А раз мастеров на площадке не предвидится до самого вечера, то и вставать раньше времени незачем.

Встав чуть позже и размявшись, я сбегал в отхожее, сходил в столовую, где исправно стояла моя порция, и начал планирование ближайших шести часов. Какую-то часть я решил посвятить клинку, какую-то — луку, что-то осталось для СНДВ и условийной магии и совсем немногое — снарядам на площадке.