Наверное, больше часа я только и делал, что натягивал и расслаблял шнур, после чего мои плечи стали ватными, а спина заболела. И это с такого пустякового натяга. Запросил отдыха, и ял дал добро, но стал рассказывать мне, как правильно стрелять, как правильно целиться и к чему на лице прикладывать тетиву, чтобы, не дай бог, не рассечь щёку или нос.

Чёрт, я, конечно, понимал, что до стрельбы мне не так уж и близко, но чтобы всё на столько плохо, даже не представлял. Под конец я, вроде бы, старался идти в свой дом прямо, но напряжение в спине не давало мне расслабиться, и от чего-то меня уводило то в одну сторону, то в другую. Тело, будто бы хотело ещё, но Роулл, видя, в каком я состоянии, даже закончил занятие пораньше.

***

Несколько дней пролетели мимо, и, хотя я мог бы в деталях вспомнить каждый, мне они всё равно казались короче предыдущих.

Несмотря на заметные успехи в фехтовании, с луком справиться мне оказалось гораздо сложнее, чем с холодным оружием. Не привычно оно, да и то, что я видел в играх или фильмах, не сильно помогло. Кроме того, с мечом у меня была хоть какая-то база. На её основе можно было плясать, и очень не плохо, но лук оказался для меня болотной местностью, на которой ещё предстоит построить фундамент.

Солнце очередного дня поднялось к середине своего пути, и ял закончил занятие, но не успел он привычно покинуть площадку, как я попросил его:

— Ты не мог бы оставить лук? Может, я сам позанимаюсь? Халуна всё равно пока нет.

— Конечно, но верни его к завтру. — От такого склонения мне аж слух резануло. Ничего на этот счёт я говорить не стал. — И старайся не мочить шнур.

— А стрелы? — спросил я, видя, как ял забирает оба колчана с собой.

— До этого ещё рано, — ответил он нетерпящим возражения тоном, — Разрабатывай мускулатуру.

— Да, шеф, — грустно вздохнул я, не рискуя лишиться ещё и оружия.

После этих слов я разрядил лук, сбегал в дом и через улицы отправился в заметно поосенневший лес, листья с деревьев которого с каждым днём падали всё бодрее и бодрее. Мой путь на этот раз лежал вовсе не к шалашу, после знакомой арки я свернул направо и пошёл вдоль границы Илибеза, разглядывая чужие сады, зачастую лишённые ограждений со стороны леса.

Проходя мимо одного из участков, я увидел пожилого жителя, отдыхающего на искусно сделанном кресле прямо посреди своего сада. Он, в свою очередь, увидел меня, и в знак приветствия я помахал ему рукой. Ял тоже поприветствовал меня, но как-то смущённо, будто увидел незнакомца, который ни с того ни с сего с ним поздоровался.

В эту сторону я пошёл не просто так, а со вполне чёткой целью. Да, получилось бы быстрее, если б я сразу с площадки отправился туда, но тогда Роулл мог увидеть мой маршрут и заподозрить неладное. Впрочем, он сам как-то в свободную минутку в запале рассказа поведал мне про луки и стрелы — излюбленное оружие ялов — и место, где берут материалы для того и другого. А что до моего кинжала? Ну так, я уже частенько «забывал» отцепить ножны с ним, благодаря чему и построил свой шалаш в глубине Светлого.

К сожалению, хоть сколько-нибудь прямых палочек я находил очень мало, и через час насобирал только с десяток. Среди них, кстати, попались и такие, которые упали с деревьев во время шторма неделю назад. Об этом говорила уже почти истлевшая в земле листва, которую выдавал остаток зелёного цвета.

Чем больше в памяти всплывало, какими должны быть стрелы, тем меньше я хотел заниматься их самостоятельным изготовлением. Дело в том, что подходящих по длине палочек под ногами не оказалось, хотя я и не выпускал их из рук, соскабливая слой кожуры по пути. Ради интереса я даже натянул тетиву — на этот раз без происшествий — и примерил готовый снаряд, держа его между пальцами, которыми взялся за шнур. Так я и узнал, что они должны быть раза в полтора длиннее. Ну да ладно, это можно опустить. Слабым натягом тоже можно выпустить палку. Но ведь для ровного полёта ей понадобится ещё и оперение. Разумеется, на земле перья я до этого момента не искал, а когда начал, ни одно почему-то на глаза попадаться не желало. Ловить живой материал, чтобы их получить, мне не хотелось, да и как это должно вообще выглядеть? Третье — конечно же, наконечники. Из чего их делать, я даже не представлял, и идею высечь из камешков, отмёл сразу — до утра тут провожусь, а стараться ради недоделанных коротких стрел вообще никакого желания. Затачивать сами деревяшки я тоже не видел большого смысла. Если они не полетят, то хоть куда ты ею стреляй, дерево с такого натяга пробьет, разве что, куклу из сена, к которым мы с Роуллом подходили изредка на площадке.

Впрочем, несмотря на столе разгромный счёт не в мою пользу, я решил всё-таки отнести палочки в шалаш. Авось, пригодятся?

Уже на месте я привычными движениями залез наверх и положил небольшую охапку прямо в центр. Присев там на дорожку, прямо на пожелтевшие листья, я, смотря на деревья и слушая шёпот леса, задумался.

Теперь вернусь сюда только весной. Почему так поздно? — Не знаю. Где моё желание вернуться на Землю поскорее? — Как бы так сказать? Захотелось мне увидеть все времена года в Давурионе. Впрочем, всё это — мои оправдания перед самим собой. Какая-то часть меня уже и не хотела возвращаться. Страшно признаться, но, как однажды выразился Халун, моя душа и впрямь пустила корни в этом мире. Возможно, они ещё слабенькие, и вырвать их пока просто, но пока я даже не приблизился к решению, как же всё-таки вернуться, и сам уже давно не стремился к этому.

В лесу вместе с разбудившим меня приятным, но холодным дуновением ветра крепко подморозило, поэтому я не стал задерживаться и пошёл обратно, согреваясь движением. Не получилось мне осуществить задуманное и, наверное, придётся ждать, пока Роулл не принесёт стрелы, чтобы стрелять. Есть, конечно, вариант, чтобы их раздобыть как-нибудь по-другому, например, сходить к оружейнику, но…

«А что, собственно, “но”? — Эта мысль заставила меня встать на месте. — Чем идея плоха?»

На улице я выбрал немного другой маршрут, нежели тот, по которому обычно шёл в город. Цель моя находилась немного правее привычного пути из леса к площадке, но не очень далеко от неё. Там стояла открытая лавка, а её принадлежность выдавала только деревянная вывеска с нелепо вырезанным деревянным мечом на таком же щите. Хозяин представлял из себя довольно большерукого потемневшего от жара горна яла в буро-зелёном фартуке, серой бандане, такой же полуоткрытой рубахе. Слева на лямке фартука он, увидев посетителя, повесил чёрные толстые рукавицы. На его лице крупными каплями выступил пот, и он, взяв тряпочку под столом, вытерся ею, после чего удивлённо глянул на меня и, будто узнав, удивлённо сказал:

— Ах, кто ко ми сегодня пришёл! — А потом спокойно добавил добродушным тоном: — Что нужно, человек?

— Приветаю. Боеприпасы кончились, — ответил я, приподнимая лук. — Вот такого калибра.

— Ветаю. Сколе вóзьмешь? — спросил ял, удивительно быстро поняв меня.

— А сколе не жалко?

— Пять десятков выстрелов. Ты стрелять-то умишь?

— Неа. Мне в зубах ковыряться! — глупо пошутил я.

— Тоди ни ко ми нужно, а… — начал оружейник, но я его перебил:

— Да стрелять, блин! Не тупи! Времени почти не осталось.

Его лицо на мгновение изменилось, и мне это изменение не понравилось, а одновременно с этим я совершенно случайно — вон тем камнем клянусь — честно-честно — прочитал в его мыслях желание «обуть» меня и некоторые подробности.

— А есть у тебя, чем ми заплатить? — спросил оружейник.

— Это с какого перепугу! Стрелы военным и ученикам так выдаются! — Возмутился я и решил пойти на блеф. — Если зубы пересчитать охота, можешь на счёт телли Роулла записать!

— Ты знаешь Тсу'Роулла? — Теперь уже по-настоящему удивился ял.

— Он мой мастер. Видал, может, как он зубы с рёбрами считает? — спросил я с явной угрозой. У оружейника чуть челюсть не упала. Без сомнений он поверил мне, и, надеюсь, у него хватит ума не говорить Роуллу о нашем разговоре. Самому же потом прилетит.