Когда ощущение окружающего пространства и способность двигаться вернулись, а туман полностью рассеялся, я встал на ноги и посмотрел в сторону, где поставил «Лисичку». Она, как ни в чём не бывало, стояла на месте, но только сейчас на потемневших от температуры листьях висели мириады маленьких и больших капелек воды, периодически стекающих и забирающих с собой соседок снизу. Гриб же теперь походил на огромный зелёный мухомор с блестящими на солнце точками.
В воде всё так же под конструкцией стояло ведро, до краёв наполненное водой. Не сказать, что я сильно обрадовался, узнав, что часть моей работы была проделана зря, но от достигнутой цели я ощутил приятное чувство удовлетворения.
Чтобы не обжечь ноги, я взял длинную палку и растолкал так старательно сделанные бортики, которые выступали в роли стенок импровизированного котла. Пришлось немного подождать, чтобы волны разбавили горячую воду прохладной. За это время я даже успел пожалеть, что у меня при себе не оказалось элементарного мыла, но даже такая возможность помыться радовала безмерно.
Воду, в которую планировал наступить, я, конечно же проверил. Тёплая, но не горячая. Тогда я смелее шагнул к ведру и взялся за металлическую ручку. Подняв его над собой, я чуть наклонил его, и в тот же момент почувствовал, будто по телу спускаются потоки расплавленного металла. С криком дёрнувшись, я чуть было не выронил его и облил себя ещё бóльшим количеством. Такой-то владычицей морской и невероятным усилием воли я медленно поставил ведро на песок и прыгнул в прохладную морскую воду. Снова солёная вода, но на этот раз это было необходимостью.
Красные пятна на теле стали очень чувствительны, и холод щипался ничуть не легче, чем жар, но, по крайней мере, боль унять получилось. Тяжело выходя из воды на ослабших ногах, я украдкой посмотрел на ведро и снова напрягся, забирая из него излишек тепла. Вроде, не перестарался, хотя после бани холодный душ оказался бы кстати.
Наконец, в меру прохладная и, самое главное, чистая вода смыла с меня всё лишнее: пот, соль с моря и грязь. Помогая руками, я до красна растирал кожу, и только после этого мне стало гораздо легче. Тело больше не чесалось, а волосы стали мягкими и больше не впивались в кожу, словно иглы терновника.
В ведре, из которого я поливал себя, осталось ещё около половины чистой воды. Недолго думая, я взял, да и напился ей, а в остатках постирал всю свою скромную одежду.
Долго думать, как сохнуть, я не стал: разложил оставшиеся невостребованными листья на песке и улёгся на них, а рядом на них же одежду положил. Только голову пришлось накрыть, чтобы не хватить солнечный удар. Не страшно, если она побудет мокрой чуть дольше.
С того момента у меня появилась масса времени поразмышлять над разным, а, в частности, над тем, как мне удалось нагреть воду, минуя её сопротивление к воздействию иной стихии. Это так же, как если бы пытаться провести электрический ток по сухой деревянной палке. Песок, который находился под водой тоже вряд ли смог бы пропустить магию через себя. Может, сыграло роль слияние двух стихий, ведь об этом мне Вадис тоже рассказывал, но опять же, я не произнёс никаких слов, а только представил действие. Если прямо, дословно, то «Вода нагревается и бурлит, как в чайнике».
Плохо у меня с теорией о магии, но практический опыт — тут что есть, то есть…
***
Вот чёрт! Кто бы мог подумать, что я элементарнейшим образом усну?! Как только мои глаза открылись, а накинутая рубашка была стянута, я увидел вокруг себя множество канохов и сперва подумал, что до сих пор сплю. С каждой секундой ко мне приходило понимание ситуации, и моя рука потянулась к брюкам, чтоб хотя бы выглядеть прилично. Не в трусах же мне тут танцевать и объясняться. Их я, к слову, натянул перед тем, как лечь.
Одевшись, я почувствовал, что слишком долго пролежал на солнце. Одним словом, сгорел, и теперь везде, где рубашка или штаны соприкасались с кожей, я чувствовал последствия долгого нахождения под светилом.
— Чего уставились? — спросил я злобным голосом, исподлобья зыркая на двадцатку канохов. Толпа тревожно гудела, и слова в этом гуле распознать было невозможно. Мешали две проблемы: одни перебивали других и языковой барьер.
Наверное, мне пришлось бы так долго стоять, но вперёд вышел один из канохов, тот кого я уже знал и все, увидев его, замолчали. Духовный лидер и на псевдо-«нашем» произнёс:
— Се неми случеи?
— Ничего страшного, чаю захотелось, — легкомысленно произнёс я, поняв смысл только по последнему слову.
— Но Гнису, оно губишь се! — произнёс канох, вернув свой фанатичный тон.
— Хочешь снова сразиться? Учти, у меня сил — немерено, — ответ прозвучал угрожающе, но канох на это не купился, а лишь посмотрел на меня недолго и громко сказал, повернувшись толпе:
— Он, ке вурас! — Затем он обратился ко мне, — Но, не иде ко мне на глаз.
«Ты, больше не попадайся мне на глаза» — с трудом перевёл я слова каноха. Не думал, что всё так быстро кончится, а ведь я был не против хорошей драки, но теперь уже на равных условиях. К сожалению, или к счастью, мы разошлись миром. Вражда сменилась неприязнью, но и на том спасибо. На одного меньше.
Когда последний канох скрылся из виду, я понял, что уже весь высох, а дальнейшее нахождение на берегу под палящим солнцем чревато для меня ещё большими ожогами. Даже в одежде. Чтобы совсем не сгореть, быстрым шагом потопал в дом, где меня снова приветио стук маленьких деревянных висюлек на входе.
Мне хватило лишь подумать об огне, как свечи сами собой зажглись, освещая даже в день тёмное пространство внутри. При этом сил ушло меньше, чем в первый раз, но всё равно ощутимо. Окно же пришлось открывать самому, но ничего страшного. Мне по пути.
Со вчерашнего дня в зале я больше не рисковал нацепить пыли даже босиком. Приятнее было бы, будь тут во всём порядок, но на него уйдёт, пожалуй, слишком много времени и сил, а я к завтрему должен буду придти отдохнувшим и хотя бы чуть-чуть довольным жизнью. Учитывая обстоятельства, мне будет сложно, но перед Бором я постараюсь разыграть свою роль до конца.
Поднявшись наверх, я разделся до трусов, скинул одежду вместе с поясом на стул, открыл окно и, посмотрев на всё ещё лежащую на полу перину, направился к ней. Про свечи внизу я не забыл и погасил их уже испытанным способом, почти не потратив сил. Не сложнее, чем пользоваться выключателем, хотя я мог бы их и не зажигать.
В отличие от красного живота, спина от солнца практически не пострадала. Ею я лёг вниз, и сквознячок приятно прошёлся по телу, отгоняя жжение. Проходить будет дня три, но уж потерплю — не впервой.
Как справляться с солнечными ожогами, кроме как ждать, пока они не пройдут, я не знал, а магические слова подобрать не мог, да и лечить самого себя, как мне говорил Вадис, занятие тяжёлое. Может, поэтому он не научил меня соответствующему условию? Если что, без мага мне лучше всё равно не станет, а если он окажется поблизости, ему уж точно не придётся напоминать нужные слова.
Влево, вправо, по серёдке и, конечно же, всё это на полу. Глубоко вздохнув, я понял, что заснуть раньше, чем ночью, у меня не удастся. Темнота не спешила приближаться, а мне хотелось хоть как-то скоротать время. Походил взад-вперёд и кое-как размялся.
В комнате с открытым окном стало очень свежо, поэтому я особо от своих движений не вспотел, но вот измотался основательно. После активных телодвижений, сидя на полу, а спиной подперев кровать, я гонял по комнате маленький огонёк и пытался из его длинного следа нарисовать что-то осмысленное. К сожалению, выходили только простые геометрические фигуры, а при ускорении след обрывался. Даже рисунка шестилетнего ребёнка не получалось, но силы таяли исправно.
За пожар я не беспокоился, но даже так водил пламенем по комнате осторожно.
В какой-то момент я без сил расслабился и задремал, но после обнаружил себя прямо на перине, лёжа на животе. Огонёк, за которым я наблюдал до наступления кратковременного беспамятства, конечно же, пропал.
