— И в мыслях...

— Вот и славно. И шимов тоже не беспокой. Не хватало, чтобы Налия на Зиайну грохнулась.

— Дел ей до него, — махнул рукой Первый, чувствуя, что голос, на самом деле, не хозяйский, а лишь отражённый. Значит, речь держит его аватар. С этим и попроще можно.

— Остальным — ни слова. Вообще, скрой пока этот мир с плана.

— Силы-то не казённые!

— Выполняй.

— Слушаюсь и повинуюсь, — вульгарно ответил Первый, но следом на миг ощутил дуновение ветра. Неужели, оригинал всё-таки явился? Будто бы он за спиной, но там, конечно же, никого. Воображение шалит? Что ж, на такую работу сил, может, и хватит, а там снова в спячку на сотню веков.

***

Утром я еле встал. Спина от принятого давеча положения клинила, а там где я касался земли, тело вообще перестало что-либо ощущать. Боли я не чувствовал, но понял, что лучше бы мне снова так же не засыпать. Размявшись и вернув хоть какую-то двигательную способность, я с тоской посмотрел на остывший уже костёр и в компании с порадованным очередным угощением Лучиком отправился прямо по дороге. Не прошло и двух минут, как перед глазами появился большой камень-указатель, после которого дорога разделилась аж на три части.

«Направо пойдёшь — жену найдёшь, — начал я размышлять, — налево пойдёшь — от неё огребёшь, а прямо пойдёшь…» — подумал я и отправился прямо, так как сворачивать никуда не хотелось. В отличие от знакомых мне сказок, камень сам по себе указателем не являлся, а лежал себе на развилке. А рядом как раз стоял указатель, с бумагами, заполненными столбцами каких-то каракулей, но так как я тогда ялу не соврал про безграмотность, прочитать мне тут ничего не удалось.

Впереди дорога с каждым метром становилась всё менее различимой и более заросшей, и колея от колёс повозок вскоре вовсе пропала. Казалось, её забросили, но я бы не сказал, сколько лет прошло с тех пор.

Вскоре показались холмы, а, поднявшись, я различил деревню, но какую-то пустую и неоживленную. Когда спустился ниже и прошёл по единственному проходу между двумя возвышенностями, моим глазам открылась ужасная картина. Оказалось, это сожжённая деревня, но очень давно сожжённая, потому что ветер нёс лишь влагу и запах травы. Только крайние дома выглядели хоть немного уцелевшими и не обугленными, но это не умаляло унылости картины.

Улицы занесло жухлыми листьями, камни дороги из-под песка, перемешанного с землёй, показывались лишь изредка. Тишина, подгнившее и обугленное дерево навевали какую-то тоску. Неприятное чувство. Неожиданно, когда я уже решил развернуться и идти отсюда прочь, мне что-то померещилось. Секунда, и вот, на меня бежит человек, размахивая руками. К счастью, как только я моргнул, наваждение исчезло. Жаль, что ненадолго. С какой-то из сторон до моих ушей долетел пробирающий до костей женский крик. Что дёрнуло, без понятия, но ноги сами понесли меня туда. Ничего. Всё такой же безжизненный пейзаж, состоящий из обгорелых стен и таких же обгорелых балок, рухнувших вниз.

«Кого-то здесь могло и придавить», — появилась в голове странная мысль. Меня аж передёрнуло от этого умозаключения.

Оглянувшись, я увидел ещё одну женщину, но вдруг её подхватило какое-то серое чудовище с перепончатыми крыльями, появившееся как будто из воздуха, и подняло в воздух. Дальше это чудовище отпустило её, но уже с высоты своего полёта. Оно было похоже на то, что я видел на воротах кладбища, и мне стало понятно, что Давурион враждует или враждовал с этими тварями.

Развернувшись, я побежал обратно по улице. Не в ужасе, а из любопытства.

С холма открывался вид на все дома, и в глазах на секунду наступила полная темнота, но вскоре она рассеялась, и передо мной предстала ещё несожженная деревня с людьми. Со стороны холмов напротив сюда летело множество крылатых чудовищ, и я понял, что это самые настоящие драконы, правда, не так я себе их представлял. Не походили они на китайских с гривами и длинными телами. Больше на европейских с четырьмя лапами, парой перепончатых крыльев и длинной шеей.

Даже с возвышенности, в некоем удалении от происходящих событий я отчётливо слышал крики и вопли взывающих о помощи людей, но не мог ничего поделать, так как знал, что это всё ненастоящее, и происходило, наверное, годы назад, но никак не сейчас. Убежать эти люди никуда не могли, потому что находились как бы в чаше из высоких холмов с единственным выходом из него, а там, как на зло, уселась одна из тех тварей и сжигала заживо всех кто осмеливался подбежать, будь они в мешковине или доспехах. Никто не выживал.

Внезапно прямо передо мной приземлилась одна из тварей и посмотрела на меня, но как-то странно, будто сквозь. Обернувшись, я увидел одного юношу, который так же, как я сейчас смотрел на сожжение деревни, только он здесь находился в тот ужасный день, а я, к счастью, в настоящем. Крылатая тварь прыгнула с грохотом, а я побежал к юноше, чтобы оттолкнуть его, но пролетел сквозь него. Через мгновение всё исчезло.

Всё ещё лёжа на траве, я смотрел на давно уже не обугленный, но пустой клочок немного оплавленной земли и понимал, что тут произошло.

«А кто прямо пойдёт, тот смерть свою сыщет», — вспомнил я последние строки, которые должны быть написаны на указателе, вставая на ноги и отряхиваясь.

Лучик всё так же стоял и ждал меня на одной из улиц, где меня и посетили эти странные видения. Успокаивая сердце намеренно медленным дыханием, я спустился к нему и поманил к себе очередным кусочком угощения в купе с новым именем. Пусть привыкает.

Мы двинулись прочь из мёртвого города, снова прошли по единственному перевалу и вернулись на тропику к тому камню, где я снова остановился на короткий привал. Мне хотелось всё обдумать; увиденное и услышанное.

Зачем меня поместили в этот агрессивный мир? Что здесь произойдёт со мной? Можно ли избежать такой же участи, которая свалилась на тех несчастных? Можно ли... вернуться? Право, уж лучше несколько более загазованный воздух на Земле, чем чистый и свежий здесь. Возможно, будь у меня даже какое-то огнестрельное оружие, желания изучать этот на первый взгляд спокойным мир, не возникло бы.

***

К вечеру следующего дня, когда мои припасы воды и еды почти подошли к концу, мне выпало счастье наблюдать бесподобный кроваво-красный закат. Облака окрасились в алые цвета, а небо стало для них темноватым фоном, и выглядело это просто потрясающе, будто небо горит ярким пламенем. Впрочем, даже такая попытка мира склонить моё мнение в его пользу не возымела успеха, настороженность никуда не пропала, и я продолжал ждать худшего.

Страх от чего-то покинул меня, я привык и больше не боялся идти ночью. Шум сверчков или падающей шишки больше не пугал до полусмерти, а ведь раньше даже просто на улицу выйти под звёзды было страшно. Возможно, причиной тому стала компания Лучика, который так и продолжил следовать за мной, получая утром и вечером по угощению.

Он удивительно охотно пускал меня к себе на спину, а я и не знал, что ещё бы мог сделать, чтобы порадовать, надеюсь, уже не временного союзника.

Так мы под конец пятого дня и дошли по дороге до места, откуда можно было разглядеть огни. Если подножным кормом я ещё мог занять желудок, то воды, кончившейся ещё позавчера вечером, катастрофически не хватало. Всё это сложилось в жгучее желание дойти, наконец, до города впереди и найти речку, питающую его.

— Ну что, Лучик, — сипло от пересохшего горла произнёс я, — добро пожаловать в новый город.

Однако прежде чем идти вперёд — я задумался. Этот город казался меньшим по сравнению с ялийским, как-то он там названным. Зато здесь кроме редких каменных построек, как мне подсказали прищуренные глаза, использовались самые обычные срубы, как тот, что я увидел по пути с кладбища. Возможно, здесь не было ялов. Но тогда — кто? Люди? Интересно, что же это за три основы, о которых мне говорили в шатре лорда?

К счастью или, к сожалению, мои сомнения развеялись сами собой, и ноги непослушно повели меня вперёд.