— Он здесь! Зажигай!!! — скомандовал кто-то сверху, но мне уже было плевать на голос и на устроенный мной шум.

Неожиданно позади появился нарастающий свет, и я обернулся, не меняя направления коня. Над стенами возвышались огромные чаши в полтора-два метра диаметром, и в каждой такой, освещая всё больше пространства вокруг, разгорался яркий огонь. Под ними показались и ялы. В воздухе слева и справа засвистело, и я понял, что это стрелы. Между зубьями стены, образованными всё теми же стволами, закрученными кверху, появлялось всё больше голов. Видать, поднятые стрелки.

«Так не честно!» — подумал я обиженно, поняв, что нахожусь под прицелом почти сотни стрелков. Отдав ялам салют, я ещё раз поддал по бокам и повернулся вперёд.

Наверняка, ялы стреляли бы и дальше, а может быть, даже и попали по цели, им кто-то знакомым голосом скомандовал:

— Прибери стрелы!..

Следующую часть приказа я не услышал, потому что раздавшийся мощный раскат грома заглушил его. В лицо летели мелкие капли. Они, как иголочки, ускоренные ещё и ветром, кололись, но я понимал, что это мне только кажется.

Прошло несколько минут галопа, большие факелы вдали всё ещё горели, но деревья, которые я миновал, начали один за другим скрывать их. Интересно, с чего бы это меня решили больше не обстреливать? Впрочем, об этом и потом можно подумать. Сейчас же лучше немного замедлиться и сойти с дороги, чтобы не загонять животное, да и самому от сумасшедшей тряски отойти.

— Пр-р-р, стой, хороший, — он меня послушался и замедлился, но не остановился. Этим я решил воспользоваться и, потянув за гриву, повернул в рощу.

Деревья не очень защищали от дождя. Казалось, будто под ними больше шансов промокнуть до нитки, потому что сверху падало множество крупных капель. А порывы ветра вызывали самые настоящие длинные водопады, от которых вообще никаких шансов увернуться.

Бродить по лесу снова, пусть и верхом, мне вовсе не хотелось, но я понимал, что ещё вернее промокну на открытой местности, нежели под деревьями. Более того, я углубился на столько, чтобы не видеть дорогу, и только потом слез с коня. Нет, упал. Хорошо, хоть не на твёрдое, но тоже неприятно. Чуть придя в себя, я смог встать и подошёл к случайному союзнику. Он смотрел на меня, но я не понимал, что он обо мне думает.

Смахнув с лица капли дождя, я полез в авоську и покопался там.

— Будешь яблочко? Может, морковь?

Конь не шелохнулся, только беспристрастно махнул гривой и отвернулся в сторону дороги.

— Как хочешь, — пожал я плечами и пошёл под дерево с раскидистыми ветвями, где дождя почти не ощущалось. Конь направился за мной. Когда я искал место посуше, он ткнулся носом в авоську, которую я отпустил, и я понял, что там лежит что-то и для него. — Ага, всё-таки награду хочешь.

Доставая один продукт за другим, я обнаружил, что ему глянулся какой-то корнеплод, похожий на картошку. Разрезав его на восемь частей, я протянул одну на ладони, и конь, аккуратно подхватив её зубами, с аппетитом захрустел. Ещё одну часть я сунул себе в рот, после чего с удовольствием заметил, что овощ вкусный, напоминающий довольно сладкую морковь. Всё остальное я бросил в карман — на будущее, а авоську вернул на петлю.

Что-то я нашёл, и принялся собирать мох с ближайших поваленных деревьев. Плевать на обитающих там жучков и червячков, так я хотя бы не буду лежать на голой земле. Очень хотелось найти большое дерево с дуплом, чтобы там поместиться, но что-то мне на таких великанов не везло. Даже когда я увидел большой дуб с, казалось бы, платформой в самом центре кроны, его высота оттолкнула меня. Забраться туда даже с использованием ножа я не видел возможным.

Чтобы поберечь силы на дальнейший путь, я решил вернуться под дерево, где меня терпеливо ждал конь, и улёгся там, накрывшись сверху пальто, как одеялом.

— Somnum, — произнёс я, вспомнив слово, которым ял меня едва не усыпил снова. Глубоко вздохнул и грустно произнёс: — Так и думал.

Конь фыркнул от чего-то, и я решил, что вот так без имени его оставлять не правильно. Тогда я присмотрелся. У него на лбу было светлое пятно, похожее на звезду, а по носу спускалась белая полоса. На ум пришло простое слово «Лучик». Так я его для себя и назвал. Разумеется, после пробы имени он даже не повернул ко мне голову. Возможно, его звали как-то по-другому, но откуда мне знать? Возвращаться за Стену и вежливо спрашивать разгорячённых стрелков, которые палили в меня, никакого желания не возникло.

Возможно, я так устал, а может, причина и в другом, но под шум дождя в какой-то момент провалился в дрему. Мох медленно, но прогревался теплом моего тела, да и пальто выполняло задачу одеяла на удивление хорошо. А опыт спать в холодном помещении у меня имелся. Другой вопрос, что будет, если тут ещё и влажно, но эта мысль покинула меня в тот самый момент, когда неожиданно меня в спину толкнуло что-то большое.

Сна, как не бывало, я поднял голову, взялся за нож и судорожно обернулся. Впрочем, как только увидел прижавшегося ко мне спиной Лучика, вздохнул с облегчением. Он ещё немного поворочался, но вскоре успокоился.

— На тебя пальто не хватит, — предупредил я, но ни звука в ответ не услышал. Сложно сказать наверняка, понимал он меня или инстинктивно искал крупицы тепла в среде, куда я его загнал, но одно я мог сказать точно. Не думал, что кони, да и вообще парнокопытные могут спать лёжа. По этому вопросу я был уверен, что они спят стоя.

Возможно, если бы я вёл себя, как подобает ничего не понимающему человеку, попавшему в новое и враждебное место, то ушёл бы от ялов целым и со всем необходимым, чтобы выжить здесь. Ну и к чертям! Пойду со своей историей куда-нибудь в другое место.

После этих мыслей мне, наконец, свыше подарили сон.

***

Что ж, я почти перестал удивляться тому, что обнаруживаю себя не дома, а непонятно где и даже непонятно с кем. Сегодня вот моим соседом оказался Лучик, который за ночь совсем лёг на спину, подняв копыта кверху и растянув шею на всю длину.

Вся влага с пальто и одежды пропала, и я не чувствовал ничего, кроме лишь небольших камушков во мху, впившихся и зудящих на коже. Спина же почти горела от близости конячьего бока, пусть и непрямой. Ещё чуть-чуть, и я бы вовсе начал потеть, но этого, к счастью, не произошло.

Почувствовав движение, Лучик тоже проснулся и, смешно барахтаясь не без моей помощи, перевернулся на живот, откуда смог встать на ноги.

— Не отлежал себе ничего? — Ответа снова никакого, хотя сомнения насчёт его разумности меня всё ещё грызли.

Встав на ноги, я почесался, немного размялся, покрутил позвоночником до характерного хруста и, наконец, проснулся. Осмотревшись вокруг, я заметил неподалёку дорогу и понял, что на самом деле отошёл от неё не так уж и далеко. Впрочем, ни ворот, ни стены в зоне видимости не было. Пробежали-то мы вчера всего несколько минут. Но это значило ещё и то, что возможные соглядатаи либо меня не нашли, либо ещё не вышли на поиски. Ко второму варианту я склонялся больше; искать следы в дождь, да ещё и ночью — паршивая идея. К тому же, кругом много луж, как я мог убедиться, вступив в одну из них, и они эти следы эффективно скроют.

У меня даже появилась мысль переждать здесь, прячась, а после податься куда-нибудь против движения солнца. Но это, конечно, только мысли. Лучше будет идти по дороге, зная, что она рано или поздно приведёт меня в город или деревню, а не надеяться наткнуться на них случайно.

Впрочем, кроме луж, из одной из которых решил попить Лучик, я обнаружил в лесу небольшие заросли земляники со спелыми маленькими ягодами. Где-то даже попадалась мелкая клубника, и я с удовольствием её ел. После дождя вкус ягод, казалось, стал ещё более насыщенным, а аромат — почти дурманящим.

Ягоды же стали одной из причин, почему я решил идти параллельно дороге. Второй оказались другие путники, идущие навстречу. Они не видели меня, а я не попадался на глаза им. Все счастливы.