Отодвинув тяжёлую дверь, я вышел в коридоры, освещённые факелами, и, осмотревшись, пошёл к выходу.

Неожиданно, сзади донёсся страшный звон и скрип. От этого я вскочил, но быстро взял себя в руки и не вскрикнул. Вместе с этим в камерах зашумели другие заключённые. Оказывается, я поставил решётку так, что она какое-то время ещё балансировала, но, в конце концов, упала.

— Проклятие! — процедил я через зубы, подразумевая несколько более вонючее слово.

Переведя дух и успокоив сердце после испуга, я, едва ступая, чтобы не нашуметь ещё больше, направился к двери, но и тут меня ждала неприятность.

Дверь находилась уже в метре от меня и начала открываться. Ноги сработали быстрее головы, и я спрятался за ней — по счастью, она открывалась внутрь, а не наружу. Из прохода, откуда лился чуть более ровный и яркий свет, появился ял. Возможно, он один из тех, кто проводил меня сюда, но вспоминать лица конвоиров мне что-то не хотелось.

Затаившись, я перестал дышать, а как только он вошёл и прошагал на несколько метров в направлении выпавшей решётки, прошмыгнул в легкомысленно оставленную открытой дверь, и уже снаружи потянул её на себя, одновременно ища взглядом запирающие устройства. Надёжный металлический засов нашёлся быстро, а в момент, когда он занял своё дежурное положение, изнутри послышалась долбёжка. Мне даже сразу подумалось, что сделан он на случай, если заключённые вдруг смогут сбежать. К счастью, какими бы частями тела ял ни бился, дверь сдаваться не собиралась, и я снова смог успокоить сердце и сказал шутливо:

— Ничего, в следующий раз повезёт!

— Эй, выпусти меня! — Сразу потребовал стражник. Дверь, несмотря на свою массивность, довольно плохо заглушала звуки. Это хорошо, потому что подходить и прислоняться к ней ухом я бы не хотел.

— Молчать, заключённый! — весело рыкнул я, всё ещё обуреваемый восторгом и адреналином. — Жрачка днём!

— ... что?! — осёкся стражник, которого я совсем, наверное, сбил с толку. Его стук тоже прекратился.

— Если найдут, передай, что я не держу на вас зла.

Стражник не нашёл, что ответить, а я, отлепившись от двери, осмотрел комнату. За время общения с конвоиром особо разглядеть ничего не получилось.

В углу комнаты стоял стол, где лежали какие-то бумаги, а посередине на круглом деревянном диске стояла миска с едва начатыми варёными корнеплодами, похожими на картошку. Мне хотелось верить, что я не стану набрасываться на, пусть и вкусно выглядящие, но всё-таки объедки, но я не сдержался и схватил ложку. Только в короткий момент озарения вытер её об тряпку, чистую на вид. Ко всему прочему, тут стоял и небольшой глиняный стакан с каким-то ароматным соком, который тоже пошёл под раздачу.

И пусть ни кусочка мяса, но это гораздо лучше той отравы, которой меня здесь кормили.

— Эй! — еле донеслось из-за двери. — На помощь!!

— Сиди там, помалкивай! — крикнул я в направлении двери.

— Слышишь, запиши своё имя! — неожиданно успокоился он.

— Счас! Ещё закую себя в цепи и в рабство продамся. Неграмотный.

— Тогда хоть назовись, — меня удивила настойчивость стражника.

— Скажи «сбежал человек». Имя Андрей. Причина — паршивейшая кровать.

Стражник снова замолчал, и больше я его голос не слышал. Впрочем, даже если бы он вопил, треск за ушами не дал бы мне разобрать ни слова. К слову, это один из немногих приятных звуков за последнее время.

Наконец, появились силы пройти какое-то расстояние, и, как только съестное на столе закончилось, я встал, некультурно рыгнул и осмотрелся. Ничего особенного. За исключением простенького стола с двумя стульями вокруг стояли лишь несколько шкафов, набитых бумагами, большой деревянный ящик с каким-то хламом и несколько висящих в воздухе фонарей, таких же, как в домах в верхней части города.

Пройдя чуть-чуть, я уловил взглядом отблеск в шкафу слева от выхода. Меня туда будто бы потянуло, и я не смог с собой ничего поделать.

Внутри на одной из полок я увидел серебристый блестящий ножик, формой напоминающий вытянутую каплю и как бы светящийся изнутри голубоватым цветом через множественные червоточинки. Вещь-док? Да какая, к чертям, разница?! Лишним не будет.

Рука сама потянулась к нему, и пальцы сомкнулись на тёплой рукоятке. Нож или кинжал оказался неожиданно лёгким, будто сделали его не из стали, а из алюминия. По цвету, впрочем, я бы не сказал, что это тот материал. Внешне он больше походил на серебро или мельхиор. Ещё я так же неожиданно легко порезался, когда решил тронуть лезвие. Даже боли не почувствовал — лишь укол, но кровь аккуратность и лёгкость разреза не остановила.

— Чёрт, — ругнулся я негромко.

Долго рассматривать холодное я не стал, поэтому обернул лезвие в тряпку, положил нож в карман пальто и пока забыл о его существовании, а палец сунул в рот. Про гигиену мне не было времени задумываться, но для приличия поплевал немного.

«Спасибо дому, побегу к другому, — подумал я, но мой весёлый настрой улетучился. — Да что такое!»

Как раз, когда я подошёл к двери и потянулся к ручке, она со скрипом начала отворяться. В мгновение промелькнула мысль, что я — идиот. Раз тут стояло два стула, то и стражников должно быть двое. И дверь, как назло открывалась не внутрь, а наружу, так что стражник сразу увидит меня в маленькой комнатке.

Тело снова сработало быстрее головы, и когда в проходе появилась голова яла, в неё тут же полетел один из стульев.

Только разглядывая разлетевшиеся обломки на фоне пустой ночной улицы, я понял, что мозг что-то часто в экстренных ситуациях начал отдавать управление рефлексам, взявшимся непонятно откуда. Он же решил схватить вязаную авоську, которую нёс ял, снять с его пояса что-то вроде бурдюка с двумя толстыми шнурками, и только потом вернуть мне осмысленность.

Но и я хорош, не стал долго раздумывать и оглянулся в поисках насыпи с шатром лорда и быстро нашёл его. Там, прищурившись, я даже увидел нечёткие в темноте облики стражи, так что мой путь лежал не по главной дороге, а по параллельной улице, которая всё равно выведет меня к Стене.

Чтобы освободить руки, я привязал к петлям для ремня бурдюк и кое-как приделал с той же стороны авоську.

Быстро, как мог, я побежал по нижнему городу с его каменными домами. Не стал даже изучать содержимое захваченного добра, но от чего-то понимал, что в бурдюке из какого-то хитрого растения плещется вода, а в свитой из стебельков какой-то травы авоське — еда. Не в руках же нести, в самом деле.

На улице моросил мелкий дождь, поэтому трава под ногами была сырая и скользкая. И ладно трава, когда я забегал на грунтовку, под ногами квакала грязь, и разок я едва не потерял кроссовок. Пришлось прямо на бегу его поправлять. Вспомнился мне даже случай из детства, правда, дело там происходило на некрутом склоне. Так вот, я тогда разбежался и в одно мгновение упал на спину. Ладно бы просто остановился, но нет! Проскользив вот так метров десять с сумасшедшей скоростью, при этом каким-то чудом не порезавшись и не обо что не ударившись, я ещё более не понятным образом смог вернуться на ноги и по инерции пробежал ещё несколько метров. К счастью, сейчас со мной такого не случилось.

Вдруг до моих ушей долетел звук, очень напоминающий какой-то духовой музыкальный инструмент. Он доносился из предполагаемого центра города

«Сейчас или никогда», — подумал я и напряг ноги ещё сильнее, приближаясь ко всё ещё открытым воротам. Там по близости к выращенной из стволов деревьев без веток и листьев, перемежающихся с каменной кладкой, стене пристроили конюшню, откуда выглядывали сонные большие головы. Выбрав первого попавшегося, я перемахнул через дверь и запрыгнул на него, перепугав животное. Схватившись за длинную гриву, я чуть тронул его пятками в бока.

— Но! — громко басисто крикнул я.

Он храпнул и, пробив проход, который держался на хлипком засове, рысью поскакал. Кое-как я за гриву вывернул его к закрывающимся воротам и поддал ещё раз. Он понёсся галопом, расталкивая стражников за воротами. Их будто бы и не было, и через мгновение я оказался за пределами стены.