В глазах Оли появляется любопытство, перемешанное с тревогой.

— В каком смысле простушек? — уточняет она.

Ульяна выдерживает паузу, явно наслаждаясь тем, что смогла задеть Олю.

— В самом обычном, — пожимает плечами. — У него девушки, обычно, такие, что хоть на обложке глянцевых журналов размещай. И всё при них — и внешность, и фигура, и слова поперек не скажут — все-таки он у нас мальчик не бедный, нужно и капризы его потерпеть иногда. И они знают толк в хорошей жизни, которую им может предложить Яр.

После сказанного Ульяной, настроение Оли заметно падает, поэтому, я решаю прийти ей на помощь.

— Уля, прекращай! — говорю и качаю головой. — Зачем Оле все это знать? К ней это не имеет никакого отношения. Не обращай внимания на неё, — говорю уже Оле, которая совсем поникла. — Пойдемте отсюда, а то уже дышать тяжело, — встаю и выхожу в комнату отдыха.

Девушки следуют за мной. Я наливаю нам ароматный травяной чай. Сидим расслабленные, молча пьем чай. По телу растекается нега. Шевелиться или разговаривать совсем не хочется.

Но видимо, только мне.

— Думаю, что ей это нужно знать, как никому, — снова заговаривает Ульяна.

Не сразу понимаю, о чем речь, а сообразив, пытаюсь глазами подать ей сигнал, чтобы она угомонилась. Но Уле все равно. Она только ухмыляется и обращается к Оле:

— Вот знаешь, я тебе как подруга Яра скажу. Он… как бы это правильно сформулировать… он завидный жених. Спортивный, умный, обеспеченный, не жадный и с прекрасным чувством юмора. В общем, не мужик, а мечта. Поэтому, вокруг него всегда женщины крутятся. И Яру есть из чего… ой из кого, — хихикает Ульяна, — выбрать.

Оля сейчас расплачется.

— Уля, — снова пытаюсь остановить поток ненужной информации. Но она даже не ухмыляется теперь, а просто игнорирует меня.

— И чтобы тебе потом не было больно, как было больно другим, советую сразу оценить свои силы. Готова ли ты конкурировать с толпами поклонниц и удовлетворять капризы этого охренительного самца?

Закатываю глаза. «Ну какая же зараза! Подойти бы сейчас и надавать ей по губам», — во мне все негодует.

А Зараза эта, ничуть не смутившись своего поведения, поднимается и грациозной походкой направляется в душевую. Перевожу взгляд на Олю и понимаю, что эффект, которого добивалась Уля, достигнут — девушка совсем поникла.

— Эй, — придвигаюсь к ней и глажу по руке. — Не слушай её. Она ужасный человек и все, что вылетает из её рта, нужно делить на миллион.

Оля шмыгает носом, но на меня не смотрит.

— Мы же знакомы много лет, поэтому, видим друг друга насквозь. Яр, конечно, не святой, но и не такой, каким его описала Уля. И вообще, я же вижу, как он на тебя смотрит…

— Как? — поднимает на меня взгляд.

— Совсем не так, как на других, — пытаюсь подобрать слова, но это нелегко. Хочется успокоить Олю, но не хочется давать ей ложные надежды. Ведь Яр, и вправду, любитель женщин и закоренелый холостяк. Но рядом с Олей он становится другим, он словно начинает жить, а не строить из себя кого-то. И мне он нравится таким — живым и искренним. Поэтому, я продолжаю успокаивать напуганную девушку, чтобы она не сбежала от Яра, а оставила ему шанс на любовь. — Ты ему нравишься, просто он старается этого не показывать, ведь ему не хочется выходить из образа этакого мачо и любимца женщин. А вообще, он очень хороший и добрый, поверь. Из нашей компании он самый добрый, наверное, хотя по нему этого сразу и не скажешь. Просто нужно набраться терпения и привыкнуть к его тараканам, тогда можно будет увидеть настоящего Яра. И я уверена, что ты сможешь это сделать.

— Думаешь? — Оля смотрит на меня с сомнением.

— Уверена. Тем более, Яр любит умных женщин. А ты совсем неглупая. Так что утирай слезы, не хватало еще с опухшими глазами ходить. Не нужно Ульяне давать повод для радости.

— Вика, спасибо тебе большое, — Оля обнимает меня. — Мне легче, и я постараюсь больше не обращать на неё, — кивает в сторону душевой, — внимание.

— Ну вот и отлично, — подбадриваю её.

В этот момент открывается дверь душевой и из нее выходит Ульяна, как ни странно, завернутая в полотенце.

— Ох, и хорошо, — говорит она и усаживается на скамейку.

На её лице сияет довольная улыбка, но она моментально исчезает, как только Оля поднимается и направляется в душевую. При этом она демонстративно скидывает на пол укутывавшую её простыню и с гордо поднятой головой проходит мимо Ульяны. Вижу, как у той приоткрывается рот, а глаза сужаются. Отворачиваюсь, чтобы не показать свою радость.

«Один — один», — смеюсь про себя.

— Малолетка тупая, — злится Ульяна, когда за Олей закрывается дверь.

— Завидуешь? — язвлю я.

— Было бы чему завидовать, — фыркает Уля. — Видели мы таких, еще месяцок Яр с ней покувыркается и все, поминай, как звали.

— Что она тебе сделала? Зачем этот спектакль? — совершенно серьёзно спрашиваю я.

— Настроение такое. Бесит она меня.

— Другие не бесили. Почему именно Оля?

— Другие не бесили. А эта… мне она не нравится.

— Главное, чтобы она Ярославу нравилась.

— Нравится, не переживай, — ехидно добавляет Ульяна.

— Слушай, не смей ей навредить, — я придвигаюсь к ней и пристально сморю в глаза.

— А то что?

— Тебе Коли и меня мало? Ты всем жизнь решила испортить?

— Ты сама виновата, что не можешь мужика удержать, — вздыхает равнодушно Ульяна и начинает одеваться. — Поэтому, свою жизнь ты испортила сама. А Коля, насколько я знаю, на свою не жалуется. Так что жизнь я порчу далеко не всем.

Смотрю на неё и борюсь с желанием исцарапать ей лицо. Как же я ненавижу Ульяну, ненавижу Колю, ненавижу себя! Как же хочется вырваться из этого замкнутого круга, но из него для меня выхода нет, сколько бы я не искала. Злость закипает во мне, но все, на что я решаюсь — это взять полотенце и уйти в душевую, тем более, что оттуда как раз выходит Оля.

— Пойду мальчикам скажу, что мы всё, — слышу за спиной голос Ульяны, когда закрываю за собой дверь.

Забираюсь под душ, и подставляю лицо горячим струям. Смываю слезы обиды, которые полились, как только я осталась одна. Немного успокоившись, мою голову и тело своим любимым цитрусовым гелем и выхожу в предбанник, в котором уже никого нет.

«Вот и отлично», — хочу побыть одна.

На столике замечаю оставленную Ульяной заколку и внутри начинает закручиваться злость. Но я не даю ей разрастись. Беру заколку и выбрасываю в мусорное ведро. Потом включаю музыку и подхожу к зеркалу, в котором могу видеть своё отражение в полный рост. Начинаю крутиться, рассматривая себя с разных ракурсов. Пританцовываю, все так же глядя на себя в зеркало. Мне нравится женщина в отражении: её волосы, лицо, фигура и то, как она двигается.

«Но почему же эта женщина не нравится Коле? — спрашиваю себя. — Чем Ульяна лучше?».

Снова начинаю крутиться.

«Может у неё грудь красивее?» — приходит мне в голову. Чуть спускаю полотенце, оголяя грудь. «Нет, грудь у меня красивее. Хорошая упругая двойка. С темными ровными сосками. Не то, что у неё — уже начинающая отвисать четверка. Я же видела».

Делаю еще несколько ритмичных движений под музыку.

«Тогда что? Может бедра и ноги у неё лучше?» — не унимаюсь я. Еще немного приспускаю полотенце так, что оно сползает на талию и чуть распахиваю его, чтобы было видно бедра и ноги. И опять сравнение в мою пользу.

Запахиваю полотенце на талии, оставляя открытой только грудь. Поворачиваюсь к зеркалу боком и выставлю сначала правую ногу вперед, потом заменяю ее на левую. После немного отклячиваю попу, поворачиваюсь к зеркалу другим боком, наклоняю голову. Ещё какое-то время кручусь перед зеркалом, меняя позы: то заворачиваясь в полотенце, то спуская его на талию. Любуюсь собой.

И я настолько увлекаюсь этим занятием, что не замечаю, как открывается дверь и в комнату входит Марат. Замечаю его слишком поздно в отражении в зеркале, перед которым замираю с обнаженной грудью. Марат тоже не шевелится, только его взгляд скользит по моему телу. Оба молчим какое-то время, пока я не спохватываюсь и не натягиваю полотенце почти до самого подбородка.