Подать на развод я так и не решилась — ведь я, действительно, любила его. И я терпела. Терпела много лет. А когда терпение моё оказалось на пределе, мой младший брат вляпался в плохую историю, а Коля, благодаря своим связям, смог его отмазать от срока. А вскоре после этого сильно заболел папа и Коля стал шантажировать меня тем, что расскажет отцу о поступке младшего сына, если я буду требовать развод, который ему был совсем не нужен. Он к тому времени уже был вхож в круги, близкие к власти и крупному бизнесу и ему нужно было создавать видимость приличного семьянина, чтобы пробиться как можно выше. Поэтому, речи о разводе быть не могло.

И я продолжала терпеть и терплю до сих пор все его выходки, измены, унижения и оскорбления, лишь бы не потерять папу, единственного родного человека. Так мы и живем на протяжении долгих лет: на людях ведем себя, как обычная семейная пара, а дома — как соседи.

— Викусь, ты что зависла? — вырывает меня из размышлений подруга.

— Прости, задумалась, — признаюсь я и выкидываю осколки в ведро.

— Интересно, Марат сильно изменился? — загадочно спрашивает Маша.

— Ну а сама как думаешь? Мы сто лет не виделись, наверняка изменился, — равнодушно отвечаю я.

— Хорошо, что Сева встретил его и пригласил к нам. Все-таки они были не разлей вода когда-то, — продолжает Маша. — Сколько лет прошло с того времени, как мы виделись последний раз? Семь или больше?

Оставляю вопрос подруги без ответа, так как мне сейчас все равно кто и кого встретил. Я думаю лишь о том, как бы незаметно добежать до ресепшн и расплатиться за разбитую посуду.

Когда мы с Машей завершаем накрывать на стол, я мчусь в административное здание, пока не вернулся из бассейна муж.

— Добрый день, — здороваюсь с девушкой-администратором.

— Добрый, — отвечает она.

— Я хочу заплатить за разбитую посуду.

— Вы разве выезжаете? — спрашивает она удивленно. — Вы же в двенадцатом коттедже живете? — уточняет у меня.

— В двенадцатом, — подтверждаю я, пытаясь усмирить сбившееся от быстрой ходьбы дыхание.

— Ну так у вас выселение не сегодня.

— Да, но заплатить за разбитую посуду я хочу сегодня.

— Но мы так не делаем, обычно, — девушка смотрит на меня с сомнением. — И у нас еще система подвисла, — добавляет она.

— Давайте я вам просто деньги оставлю, а вы потом отметите, что я оплатила? — предлагаю я, так как меня совершенно не радует перспектива того, что Коля будет третировать меня из-за этих несчастных тарелок.

— Извините, но я так не могу принять оплату. Я могу это сделать только по кассе, — разводит она руками.

Смотрю на её бейджик и обращаюсь к девушке уже по имени:

— Евгения, пойдите мне навстречу, пожалуйста. Мне нужно оплатить разбитую посуду сейчас и так, чтобы об этом больше никто не вспоминал.

Евгения смотрит на меня некоторое время молча, потом поднимается со своего места:

— Подождите, пожалуйста, — говорит она и скрывается за дверью, расположенной сбоку от ресепшн.

Буквально через минуту Евгения возвращается в компании другой девушки. И я мысленно выдыхаю, так как знаю, что с Анастасией — так зовут эту девушку — проблем не будет, и она точно пойдет мне навстречу. Анастасия — старший администратор на базе. Когда-то у неё был роман с нашим другом, Ярославом, и с тех пор наши с ней взаимоотношения перешли за грань просто деловых. Поэтому, я решаю воспользоваться ситуацией и попросить у Насти помощи.

— Вот, — указывает на меня Евгения.

— Вика, здравствуй, — здоровается Анастасия.

— Здравствуй.

— У тебя какой-то вопрос?

— Я случайно разбила тарелки, и хочу оплатить их бой, — тараторю я и поглядываю на часы. Времени до того, как Коля вернется в коттедж и заметит моё отсутствие, все меньше.

— Сейчас? — уточняет Настя. На её лице нет ни удивления, ни сомнения. Её вопрос — просто уточнение.

— Да, — без раздумий говорю я.

— Хорошо. Но вообще, ты могла бы и не волноваться. Ты же не все тарелки разбила? — смотрит на меня с улыбкой.

— Не все, — подтверждаю я.

— Тогда ничего страшного не было бы. Такие вещи включены в стоимость аренды.

— Я знаю, Настя. Но я хочу еще и новые тарелки взамен разбитых получить, — прикусываю губу. Чувствую ужасную неловкость, так как понимаю, что выгляжу как попрошайка. Но другого выхода у меня нет. Меня совершенно не радует перспектива того, что Коля с удовольствием будет отчитывать меня за «кривые руки».

Евгения смотрит на меня с интересом, а Настя просто согласно кивает головой.

— Сколько тарелок тебе нужно?

— Четыре.

— Женя, попроси, пожалуйста, горничных принести тарелки в двенадцатый коттедж…

— Нет, — поспешно останавливаю порыв Насти. — Я сама.

— Николай? — интересуется она.

Киваю и опускаю взгляд.

— Жди меня здесь, я сама все принесу.

Настя уходит, а я присаживаюсь на кожаный диван и мысленно выдыхаю. Похоже, катастрофу избежать удалось. Можно было бы, конечно, закрыть глаза на эти тарелки, но, зная Колю, лучше перестраховаться, чем потом слушать его упреки, которых в мой адрес с его стороны и так летит безумное количество.

Анастасия возвращается довольно быстро и протягивает мне пакет с тарелками, но оплату брать категорически отказывается.

— Вика, не переживай, все оплачено. Яру привет, — добавляет она и уходит к себе.

Прощаюсь с Евгенией и со спокойной душой направляюсь обратно. На парковке перед коттеджем замечаю незнакомый автомобиль. «Значит Марат уже приехал», — проносится в голове.

Осторожно захожу в дом и прислушиваюсь — из гостиной доносится дружный мужской смех, а мне навстречу выбегает довольный Ваня, сын друзей. В руках он держит коробку с конструктором.

— Вика, смотри, — протягивает её мне, — это мне Марат подарил. Это внедорожник.

— Ого, какой замечательный, — поддерживаю Ваню и его интерес к новой игрушке.

— Да, он еще потом и сам ездить будет, — возбужденно заявляет мальчик и начинает тыкать пальцем на картинку на упаковке.

— Дашь порулить?

— Ну, наверное, — с сомнением отвечает он. — Только сначала сам поиграю. Ладно?

— Конечно, — успокаиваю Ваню, замечая смену настроения. — А где мама?

— На улице.

— Можешь позвать? Только тихонько, — смотрю умоляюще на него. — У меня к ней секретное дело, — добавляю, так как знаю, что эта фраза заинтересует мальчишку, и он никому, кроме Маши не скажет о моем возвращении.

Ваня убегает, а я с нетерпением жду появления подруги, непроизвольно прислушиваясь к голосам, доносящимся из гостиной. Из общего гвалта вылавливаю голос Марата. Надо же, я совсем забыла, какой у него мягкий тембр. Сейчас, когда угроза скандала с Колей миновала, мне, наконец, стало интересно, насколько сильно изменился Марат. Внутри меня снова зарождается волнение, но уже другого плана — оно приятное.

— Вика, — из-за угла появляется Маша и удивленно смотрит на меня. — Ты что тут стоишь? — спрашивает шепотом.

— Вот, унеси на веранду, — протягиваю ей пакет с тарелками.

— Что это? — подруга заглядывает внутрь. — Понятно, — качает головой и смотрит на меня то ли с сожалением, то ли с упреком. — Так, заканчивай свои игры в шпионов и пойдем к ребятам.

— Хорошо, только руки помою, — говорю и направляюсь на второй этаж в нашу с Колей спальню.

Но, вместо того, чтобы зайти в ванную комнату, я подхожу к окну и открываю его настежь. Смотрю на раскинувшееся впереди огромное озеро и облака, медленно плывущие по небу. Мне нужно упокоиться, прежде чем спуститься вниз. Приезд Марата меня взволновал.

Во-первых, мне интересно увидеть, каким он стал и сильно ли изменился с последней нашей встречи. Мы не виделись несколько лет и мне уже сложно воспринимать его, как друга.

А еще — я волнуюсь от того, что не знаю, чего ждать от Николая по отношению ко мне и как его поведение воспримет Марат. Зная своего мужа, я предполагаю, что он может начать специально игнорировать или провоцировать меня. Такое часто случается, когда мы оказываемся «на людях». При друзьях он уже давно не пытается что-то из себя строить, так как они видят его насквозь и привыкли к его выходкам. Но вот при посторонних его поведение может быть непредсказуемым. Хотя, какой Марат посторонний? А, с другой стороны — какой он друг, ели мы не виделись много лет?