Я все еще не хочу возвращаться в коттедж. Есть надежда, что когда я приду в наш номер, Коля уже будет спать и не станет приставать ко мне с претензиями и расспросами. Хотя, кому я вру? Я же прекрасно знаю, что сегодняшнюю ночь Коля проведет с Ульяной. Поэтому, я могу вернуться в любое время и лечь в пустую кровать. И никто ничего мне не скажет. На душе снова становится мерзко. Сколько еще будет длиться эта пытка? Сколько еще я буду жить рядом с этим тираном? Поднимаю голову к небу, чтобы не дать выкатиться из глаз навернувшимся слезам.

— Вик, ты точно нормально? — спрашивает Марат.

— В порядке, — заставляю себя улыбнуться. — Пойдем на тот мыс, — киваю головой в сторону небольшого песчаного выступа, — там качели классные. Посидим еще немного, поболтаем, — беру его под руку, и мы продолжаем наш путь.

Этот мыс — моё самое любимое место на базе. Я люблю приходить сюда и посидеть в тишине, медленно раскачиваясь на качелях. Иногда беру с собой книгу, иногда просто слушаю любимую музыку. Здесь я всегда обретаю душевное спокойствие.

Над озером поднимается белая дымка тумана, вдалеке слышен крик какой-то ночной птицы. Мы сидим на огромных деревянных качелях. Их тихий скрип успокаивает. Чувствую умиротворение. Сижу вполоборота, так, что у меня есть возможность немного понаблюдать за Маратом. Он молчит и задумчиво смотрит на темную поверхность озера.

— Расскажешь о себе? — спрашиваю спустя время.

— Что ты хочешь знать?

— Не знаю, — пожимаю плечами. — Мы столько лет не виделись, и я почти ничего не знаю о том, что с тобой происходило. Так, на уровне слухов только. Ты женат?

— Нет, развелся два года назад, — поворачивается ко мне.

Я искренне удивлена его ответом и меня распирает любопытство, но я сдерживаюсь и не спрашиваю, по какой причине он в разводе.

— Дети? — задаю новый вопрос.

— Два пацана. Восемь и пять лет. В Москве с бывшей женой живут.

— Почему в Москве? Ты же вроде во Владивостоке жил?

— Мы там до развода жили. А потом Лена замуж вышла за москвича, а я в Питер вернулся, — Марат замолкает и снова устремляет взгляд на озеро.

— Скучаешь по детям?

— Скучаю. Но, благо, до Москвы из Питера добраться не сложно, — говорит, слегка улыбнувшись. Но улыбка эта совсем не веселая.

— А давно ты в Питер вернулся?

— Года полтора назад, наверное.

— Что же ты не позвонил и не приехал раньше? — тыкаю Марата легонько в бок. — Друг называется, — делаю вид, что сержусь.

— Сначала не хотелось никого видеть, если честно. После развода. Потом пытался на ноги встать — бизнес сюда из Владика переводил. А потом… потом не мог повод придумать.

— Ну ты даешь, — укоризненно качаю головой. — Какой еще повод тебе нужен был?

Марат пожимает плечами и снова улыбается, но теперь немного виновато.

— Хотя… — продолжаю я, — мы и сами хороши. Тоже ведь могли и позвонить, и написать. Я спрашивала Колю о тебе, кстати. Но он все отмахивался от моих расспросов. А потом я и спрашивать перестала. Вот такие мы друзья, верные.

— Да ладно, — Марат машет рукой, — все нормально. Вот видишь, я же все-таки приехал и сижу с тобой рядом, — добавляет он и начинает сильнее раскачивать качели.

И от этого его внезапного порыва становится так хорошо, что я забываю обо всем и обо всех. Я словно возвращаюсь в беззаботное детство и юность. Раскидываю руки и с удовольствием отдаюсь в объятия легкого осеннего ветра, который летит навстречу качелям с озера. Ветер гладит лицо и треплет мои волосы, а я радуюсь, словно ребенок.

Утром следующего дня я просыпаюсь поздно. Выхожу из комнаты почти в полдень. В доме стоит непривычная тишина. Останавливаюсь около лестницы и прислушиваюсь. Но так и не слышу ни одного звука. Удивительно, конечно, но я даже не расстроена. Наоборот, у меня появляется возможность позавтракать в одиночестве и тишине. Этим я и планирую заниматься, когда захожу в кухню.

Включаю музыкальный канал на телевизоре, достаю из холодильника йогурт, делаю бутерброды, кофе и сажусь за стол. Настроение просто преотличное. Все грустные мысли, которые одолевали меня накануне, выветрились там, на качелях, и больше не возвращались. Как же мало иногда нужно человеку для счастья.

Насладившись завтраком, я мою посуду, делаю себе еще чашку кофе и забираюсь с ногами на диван. На экране идет трансляция какой-то музыкальной премии. Пью кофе, подпеваю и иногда «пританцовываю» под звуки знакомых мелодий.

— Привет! — слышу за спиной голос Ульяны.

— Доброе утро, — здороваюсь в ответ. Настроение сразу ухудшается. Вот кого-кого, а Ульяну я хочу сейчас видеть меньше всего. А если быть совсем честной, то я ее вообще видеть не хочу. Ни сейчас, ни завтра, никогда.

— Смотрю настроение у тебя отличное, — Ульяна присаживается на диван рядом и смотрит на меня, улыбаясь.

— Да, неплохое, — отвечаю я, но улыбаться не собираюсь.

— Это все ночные прогулки на тебя так влияют, — говорит она и чуть прищуривается. — Я видела, как вы с Маратом вернулись с озера вчера.

— Шпионила?

— Делать мне больше нечего, — она вальяжно откидывается на спинку дивана и продолжает, ничуть не смутившись моего выпада в ее адрес: — Я водички попить хотела. Коля как раз наконец-то уснул, — бросает на меня торжествующий взгляд. Отчаянно сдерживаю возникшее желание вцепиться ей в волосы. — А тут вы такие радостные возвращаетесь, — продолжает Ульяна, не дождавшись моей реакции. — Ну и я сразу обратно в комнату побежала, чтобы вам не мешать. Марат молодец, конечно. Времени зря не теряет.

— В каком смысле?

— А ты сама не догадываешься? — Ульяна барабанит красными ногтями по спинке дивана.

— Не понимаю, о чем я должна догадываться? Из твоего несвязного монолога что-либо понять невозможно, — как можно равнодушнее говорю я. Хотя уже начинаю соображать, к чему она клонит.

И Ульяна подтверждает мои догадки:

— Ну, вам же, не привыкать к романтике на озере по ночам.

Молчу.

— Марат сильно возмужал. Я бы тоже в нему присмотрелась, но…

— Не много ли объектов для твоего внимания⁈ — не сдерживаюсь я и прерываю Ульяну, поднимаюсь с дивана и ухожу.

— Иди-иди, — прилетает мне в спину.

«Сама иди!» — злюсь про себя.

Остаток дня пролетает незаметно, каждый занимается своими делами, и мы собираемся все вместе только за ужином, который проходит в непринужденной и легкой обстановке.

На следующий день у нас запланирован поход с сауну. Благо, наш коттедж оборудован по максимуму и нам даже никуда выходить не придется — сауна с комнатой отдыха расположена здесь же, на первом этаже.

Мы с девочками идем в сауну первыми, а уж потом пусть мужчины парятся, хоть до утра. Маша с нами идти отказывается, так как она не любит баню, поэтому идем втроем.

— Жарко, — протяжно говорит Ульяна, лежа на верхнем полке, согнув одну ногу в коленке. При этом простыня, в которую она укутана, сползает так, что нашему взгляду открывается её живот и все, что ниже.

Оля переводит взгляд на меня. Хоть мы все здесь девочки и несколько минут назад стояли друг перед другом голышом, все равно этот спонтанный, а может и не очень, стриптиз в исполнении Ули, смущает нас обеих. А вот Ульяна, заметив наше смущение, только ухмыляется. Тело у неё, действительно красивое, зачем отрицать очевидное? Однако, у Оли оно не только красивое, но еще и молодое. И от зоркого взгляда Ульяны это не укрылось, когда мы раздевались. Поэтому, сейчас она пытается хоть как-то принизить достоинства Оли, заставляя её смутиться. Зная Ульяну, я предвижу, что в покое девушку она не оставит.

— А знаешь? — говорит Оля, глядя на меня. — Я ведь первый раз в такой красивой бане. Я привыкла к простой деревенской бане с низким потолком и одним помещением для парения и помывки. Тазики железные, камни из речки для пара и всё такое, — продолжает она задумчиво.

— Ну надо же, — Ульяна смотрит на неё с усмешкой. — Деревенская баня, это так романтично, наверное. Я уже и забыла, что это такое, — она встает с верхнего полка и спускается к нам. — Ты, главное, Яру об этом не говори. Он ведь у нас любимчик женщин и простушек не очень жалует.