“ Но он позволил мне поверить, что Кингстон мертв, ” прохрипела я, мое сердце сжалось от очередного предательства. Алексею нравилось заставлять меня страдать?

— Он дал слово, — объяснил Кассио.

Я нахмурила брови, и боль отдалась в висках. Я ущипнула себя за нос, пытаясь хоть немного снять напряжение.

“ Кому? — Поинтересовался я.

— За твоего брата.

— Но почему? — спросил я.

“Алексей чувствовал, что он многим обязан Кингстону”, - объяснил он. “Ваш брат был в плохой форме. Мы могли исцелить его тело, но не разум”. Дрожь пробежала у меня по спине. “Алексей обещал, что не скажет своей семье, что он жив. Кингстон не хотел, чтобы вы видели, во что он превратился”.

По моей щеке скатилась слеза, и я сердито вытерла ее тыльной стороной ладони.

“ Почему он не хотел, чтобы мы знали? Я задохнулась. “ Мы любим его. Я… я никогда не переставала надеяться…

Я не смогла закончить фразу. Моя нижняя губа задрожала, и я прикрыла рот рукой, затем бросилась в ванную и закрыла за собой дверь. Прислонившись к двери, я сползла на холодный кафельный пол. Я продолжала судорожно сглатывать, пытаясь сдержать рыдания. Но в конце концов они победили. Все мое тело сотрясалось от душераздирающих рыданий.

Кингстон жив.

Глава Тридцатьвосьмая

АВРОРА

M

у меня внутри все дрожало, когда я бродил по улицам Лиссабона.

Португалия.

Это была единственная информация, которой поделился Кассио Кинг. Я понимал его преданность Алексею; но тогда я этого не понимал. Мы говорили о моем брате. Мне нужно было увидеть его. Услышать его. Почувствовать его.

Я снова почувствовала себя той маленькой девочкой, которая всегда бегала за своим старшим братом. Я любила всех своих братьев, но разница в возрасте с остальными заставляла меня всегда первой бежать в Кингстон. Байрон, Уинстон и Ройс были почти в категории моих опекунов. В то время как Кингстон был моим братом. Тот, с кем у меня были проблемы. Тот, который поддержал мою идею рисовать на стене или сбрасывать все краски в бассейн, чтобы мы увидели вечную радугу.

У трех других братьев было больше здравого смысла, чем у нас.

Я задержал дыхание, пока мои легкие не задохнулись, а затем медленно выдохнул.

Двадцать лет. В моей голове проносились всевозможные сценарии. Был ли он такого же роста, как другие мои братья? Пахло ли от него так же? Ему все еще нравились мармеладные мишки?

Это было глупо, я знала это. Теперь он был взрослым. Он, вероятно, не ел мармеладных мишек с того дня.

Мурашки пробежали по моей коже, и я поборола дрожь, а образы в моем сознании создавали худшие сценарии. Я должна была сказать Кингстону, как мне жаль. Умоляй его о прощении. Помоги ему как-нибудь.

Алексей помог ему. Кассио сказал, что он обеспечил его финансово, и Кингстон взял все на себя. С того дня он сам сколотил состояние, но Алексей часто навещал его и иногда даже вкладывал деньги в дела Kingston.

Может быть, Кингстон позволит мне и ему как-нибудь помочь.

Затем меня осенила мысль, и я замедлила шаг. Может быть, я была причиной, по которой он не хотел возвращаться. Я с трудом проглотила комок в горле, мой желудок горел от чувства вины. Оно было тяжелым и горьким, когда проходило через меня.

Прерывистый вздох сорвался с моих губ, и я решительно взяла себя в руки. Если бы он не хотел иметь со мной ничего общего, тогда я бы… Мое сердце застряло в горле при мысли, что он не захочет меня видеть. Я шмыгнула носом, на глаза уже навернулись слезы.

Гребаная чушь.

“ Обзаведись парой, Аврора, ” пробормотала я себе под нос. Все заставляло меня плакать после России. Прошло почти два месяца с тех пор, как я в последний раз видела Алексея. Прошла неделя с тех пор, как я узнал, что Кингстон жив. И все, что я делал, это плакал, черт возьми.

Для меня имело значение только то, что Кингстон жив. Все остальное я преодолела. Если он не захочет меня видеть, я уважу его желания. Но я бы нашла способ загладить свою вину перед ним, пока жива.

Я ускорила шаг, впитывая в себя старый город и торопливо произнося слова по-португальски, когда мои глаза встречались с лицами мужчин в поисках хоть какого-нибудь сходства с моим братом. Было ли это глупо? ДА. Кингстон сейчас был бы взрослым мужиком. Тридцать.

В июле у него был день рождения, и ему исполнялся тридцать один.

У нас так много украли. Может быть, он поймет, как мне жаль, и если он не захочет меня видеть, я буду умолять его встретиться с нашими братьями. Я бы держался подальше. Кингстон нуждался в наших братьях так же сильно, как они нуждались в нем.

Странное чувство целеустремленности заставляло меня мчаться по улицам, заставляя меня хотеть узнать, что приготовило нам будущее. Я услышала шаги моего телохранителя позади меня. Он всегда был рядом. Наверное, считал эту поездку безумием, но мне было все равно. Я продал своим братьям какую-то дурацкую историю о столь необходимом отпуске.

Продать это Уиллоу было не так сложно. Я позвонила ей, зная, что она будет занята, чтобы отвлечься, пытаясь делать два дела одновременно. И мне повезло с Сейлор. Они с Габриэлем взяли небольшой отпуск, хотя было странно, что они поехали одни. Они всегда брали с собой Уиллоу и меня.

В меня врезался мужчина, из-за чего я потеряла равновесие. Прежде чем я упала на землю, руки моего телохранителя подхватили меня. По крайней мере, я думал, что это так, пока не поднял голову и у меня не застряло дыхание в легких.

Темные волосы. Оливковая кожа. Темные глаза с почти навязчивым холодом в их глубине. Мои руки вцепились в его рубашку, его высокое тело представляло собой сплошную стену мышц.

“ Ты в порядке? Его голос был глубоким, в двух словах чувствовался легкий акцент. И все же я знал его. Я, черт возьми, знал его.

“ Кингстон, ” выдохнула я. Это должен был быть он. Я узнала бы эти глаза где угодно. Вот только они не сияли так, как раньше. Маленький мальчик, который раньше смеялся со мной, исчез. На его месте был жесткий мужчина. Острые углы. Суровое выражение лица. Его черные как смоль волосы слегка взъерошены.

— Большенет.

У меня сжалось в груди. Он ненавидел меня. То смягченное выражение, которое я помнила, сменилось чем-то жестоким и… сломленным. Это напомнило мне глаза Алексея, когда я впервые увидела его в зоопарке.

“ Что ты имеешь в виду? Я задохнулась, борясь со слезами, которые грозили пролиться. Я резко сглотнула, чтобы сдержать рыдания, сдавившие мне горло. Я не хотела смущать его или выглядеть слабой. После того, как он был таким сильным в течение многих лет под гнетом жестокости Ивана.

— Я не носил этого имени уже два десятилетия.

Тишина затянулась. К этому моменту шум города вокруг нас притупился. Медленно, почти нежно, он выпрямил меня, и наше окружение вернулось в фокус. Я огляделась, но телохранителя Байрона нигде не было видно.

“ Мои люди позаботились о нем, ” объяснил Кингстон. Мои глаза расширились. “Он очнется уже в отеле”, - пояснил он, как будто боялся, что я подумаю, что он убил его. Мой моральный компас, должно быть, повернул на юг, потому что беспокойство о моем телохранителе даже не мелькнуло.

Я перевела взгляд на своего брата, впитывая черты взрослого мужчины и заменяя маленького мальчика, которого я помнила и который навсегда останется в моем сердце. Он был такого же роста, как наши братья, и мне пришлось вытянуть шею, чтобы рассмотреть его лицо. Запоминая каждую черточку в нем.

Мои пальцы все еще сжимали его рубашку, сжимая его и боясь отпустить. Боялась, что он превратится в плод моего воображения. Мне так много хотелось сказать ему. И все же я не могла произнести ни единого слова. Казалось, что слов не хватает.

“ Кассио сказал, что ты придешь, ” добавил Кингстон почти ласково. — Тебе следует вернуться домой.

Мне хотелось плакать, вопить, умолять. Все, что угодно, лишь бы он был с нами. Но все, что я могла сделать, это покачать головой, невысказанные слова душили меня.