— Сначала, — говорю я, целуя ее шею и проводя рукой вниз по ее телу. — Ты кончишь на мои пальцы.

Ее губы раздвигаются, глаза закрываются, и едва слышный вздох находит выход, когда я обвожу ее клитор.

— Хорошая девочка, — шепчу я, мой член упирается в молнию джинсов. — Сосредоточься на своих ощущениях и ни на чем другом. — Мои пальцы скользят вправо и влево, а затем совершают небольшие круговые движения, ее влажность помогает мне, приближая ее. — Преследуй этот кайф, детка. Хочешь кричать? Кричи. Хочешь удержать его внутри? Сделай это. Не думай.

С каждым движением ее стоны теряют свою мягкость, а ее миниатюрное тело содрогается от волн удовольствия. Мне нравится, как она втягивает меня в себя, снова и снова открывая для себя мои губы.

— Я так близка, — произносит она несколько минут спустя.

— Это хорошо, соберись. Позволь этому случиться. — Я дразню ее вход, потирая клитор большим пальцем. — Ты прекрасна. Ты моя. Каждый звук, каждый спазм, каждый… — низкое рычание бурлит в моей груди, обрывая слова, когда наступает ее оргазм. — Вот он, хорошая девочка. Наслаждайся, детка. — Ее дыхание сбивается, и она кончает. Сильно. Так сильно, что ее ноги трясутся, пальцы выгибаются, а губы разъезжаются. Она проводит ногтями по моей спине, выцарапывая длинные линии, пока я смотрю.

Я пялюсь.

Она откидывает голову назад, обнажая горло, и стонет тихим стаккато. Я провожу губами по ее ключицам. Она сжимает бедра, все еще содрогаясь.

— Лучший вид в этом городе, — говорю я. — Ты идеальна, ты знаешь это? Сейчас ты кончишь мне на губы.

— Я… Я…

— Ты никогда не заставляла себя кончать два раза подряд?

— Нет, я и не думала, что смогу.

Я снимаю джинсы и перемещаюсь к изножью кровати, подхватывая руками ее колени.

— Сможешь. Расслабься и сосредоточься на себе. — Я провожу носом линию по ее животу, а затем медленно облизываю ее.

Она на вкус как чертова конфета. Сладкая… такая сладкая.

Ее бедра трепещут вокруг моей головы, когда в моих ушах раздается жалобный скулеж, и мой член дергается, пытаясь высвободиться.

Мия вцепилась в мои волосы, ее грудь сжата в руках, а ее спина выгибается от каждого лизания моего языка. Я мог бы часами проводить время между ее ног, используя свои лучшие трюки, чтобы заставить ее извиваться. Она стонет, звуки становятся громче, как будто она не может сдержать свои запреты, и я чувствую, что могу лопнуть в любую минуту.

Я щелкаю языком по ее клитору, большим пальцем дразню ее вход, и Мия прижимается ко мне сильнее, слегка приподнимая бедра, умоляя о большем.

И я даю ей больше, всасывая ее в рот раз, два, и она снова кончает, сжимая мою голову и вжимаясь в меня на несколько напряженных секунд, прежде чем ее ноги раздвигаются достаточно, чтобы выпустить меня. Я отмечаю линию поцелуев между ее грудей, прежде чем мы оказываемся на уровне глаз.

Раскрасневшееся лицо, полные губы, еще более пухлые от моих поцелуев, и длинные ресницы, отбрасывающие тени на ее щеки.

— Посмотри на меня, Мия, — говорю я, нависая над ней и проводя пальцами по ее теплому телу. — То, как ты кончаешь… Я не могу насытиться, когда вижу тебя такой.

Она улыбается блаженной, довольной улыбкой, глаза по-прежнему закрыты.

— Внезапно потеряла дар речи, да? — я провожу носом по ее щеке. — Посмотрим, смогу ли я снова заставить тебя говорить. Теперь ты будешь кончать, пока я буду в тебе.

Я встаю, стягивая с себя трусы-боксеры, и Мия тихонько вздыхает, глядя на мой член.

— Эм, он такой…

— Большой? — я предлагаю, мое самолюбие приятно поглажено.

— Нет. То есть да, он большой, но я хотела сказать мягкий.

Я дважды моргаю, прежде чем из моей груди вырывается приступ смеха.

— Мягкий? Это то, что ты хотел сказать? Он далеко не такой мягкий. Нам придется поработать над твоими грязными разговорами.

— Я не это имела в виду. — Она краснеет, придвигаясь к краю кровати. Протянув маленькую руку, она останавливается и смотрит на меня. — Можно я потрогаю его?

— Это первый и последний раз, когда ты спрашиваешь разрешения. Если хочешь потрогать меня, делай это.

Ее взгляд снова опускается. Она проводит по венам, ее прикосновения легкие, но возбуждающие, когда она большим пальцем размазывает по головке бусинку спермы.

— Такой мягкий, — пробормотала она.

Я сжимаю ее руку, обхватывая основание.

— Вот как ты это делаешь, Мия. — Я кладу свою руку поверх ее, несколько раз поглаживая ее по себе. — Оставим этот урок на другой день.

Она отодвигается, кивая, когда я достаю из ящика тумбочки презерватив и разрываю его.

— У меня есть противозачаточный имплантат, — говорит она, прежде чем я натягиваю его. — Он помогает мне с месячными, так что нам это не понадобится, если только…

— Мы не отказываемся от презервативов, Мия. Это просто латекс. Он не меняет работу моего тела. Это делают гормоны, так что предохраняться буду я, детка. — Я снова забираюсь на кровать, нависая над ней. — Я не буду говорить тебе, чтобы ты вынимала имплантат. Это твое тело и твое решение, но я скажу тебе, что не хочу, чтобы он у тебя был.

— Мы можем поговорить об этом в другой раз?

— Конечно. — Я целую ее в макушку, подкладываю подушку под голову и еще одну под попу, располагаясь между ее ног. — Расслабься. Я позабочусь о тебе.

Я представлял себе этот момент два месяца. Два гребаных месяца, и теперь, когда она наконец здесь, это совсем не похоже на мои фантазии. Я всегда пропускал эту часть, сразу представляя себя уже внутри нее…

Но мне нужно добраться до нее сначала, не причинив ей боли, и, несмотря на то, что я хорошо это скрываю, я никогда так не нервничал перед сексом. Я никогда не лишал девушку девственности, но каждая клеточка моего тела напряжена, готова и полна решимости.

— Ты волнуешься больше, чем я. Расслабься. — Она поднимает голову с подушки, подражая моему тону. — Ты уже делал это раньше.

Я наблюдаю за ее лицом, ожидая признаков боли, и медленно двигаю бедрами вперед. Но далеко не ухожу…

Она напрягается, когда головка моего члена встречает сопротивление. Не у каждой девушки есть девственная плева, это я точно знаю, но у Мии она есть, а значит, мне нужно быть еще более осторожным.

— Просто сорви пластырь, — произносит она, напрягаясь с каждой секундой все сильнее, предвкушение боли хуже самой боли.

— Посмотри на меня. — Я отступаю, а затем проскальзываю обратно, едва не соприкасаясь с барьером.

Ее глаза распахиваются. Большие, круглые, наполненные беспокойством, которое заставляет меня быть на грани, почти готовым вырваться и попробовать еще раз.

Черт.

Эта девушка…

Эта маленькая, милая, невинная красавица была в центре моего внимания с тех пор, как я на нее взглянул.

— Ты доверяешь мне, Мия. Это не пластырь. Я не причиню тебе вреда.

Она кивает, слабо улыбаясь, и я стираю эту улыбку поцелуем. Она, как пластилин, подстраивается под мой ритм и тает в моих объятиях.

Я дразню ее неглубокими, медленными толчками, и ее тело подстраивается под меня дюйм за дюймом. Чем больше она расслабляется, тем дальше я погружаюсь. Барьер медленно растягивается, пропуская меня глубже. Проходит не менее пяти минут осторожных движений, когда мои губы прощупывают каждый сантиметр ее кожи в пределах досягаемости, прежде чем я проникаю настолько глубоко, насколько позволяет положение.

— Ну как, детка? Больно?

— Нет, это… — она поджимает губы, слегка нахмурившись, — …приятно. Приятно.

Я провожу носом по ее щеке, оставляя поцелуй на ее виске.

— Ты отвратительная лгунья, Мия. Говори то, что хочешь сказать.

— Ты такой большой! — жалуется она, прижимаясь к моим плечам.

— Ты уверена, что не имеешь в виду мягкий?

Она бьет меня по спине.

— Не шути! Это серьезно.

— Нет. Секс должен быть веселым, а не серьезным.

— Боже, там нет места. Как ты его туда засунул? Я очень растянулась… это… это… — она крутит бедрами, как будто что-то проверяет. — Неплохо, просто странно.