Свет исходил снизу, и именно по нему я судил о размерах, хотя комната могла быть и больше. Видно было лишь то, что освещалось этой необычной печатью.

Печать была удивительнее всего, что я видел до этого. Она была нарисована золотыми светящимися линиями.

В центре изображена женская фигура в длинном платье с широкими рукавами, руки скрещены на груди. Лицо скрыто капюшоном.

Вокруг – сложные геометрические фигуры: круги, квадраты и треугольники, связанные между собой линиями.

Больше всего меня впечатлили надписи. Многочисленные, выполненные в каллиграфическом стиле, на разных языках. Я даже не мог назвать их точное количество. Может быть, сотня или две?

– Где это я?

Мне почему-то показалось, что это место – нечто особенное. Более священное. Я посмотрел наверх, ожидая увидеть звёзды. Их не было, но ощущение, что это место находится где-то в глубоком космосе, не покидало меня.

– Это место для избранных, – ответил Реми, и вряд ли он имел в виду меня и других людей из моего мира. – Здесь можно воскрешать людей.

– Какое удивительное место, – я восхищался без всякой иронии.

Мне казалось, что это место запомню навсегда. Ни больница, ни сон Этьена, ни Врата Ада – эти места были красивы по-своему. Но это... В нём чувствовался масштаб.

– Мне не место здесь...

Реми услышал и понял это по-своему.

– Всё верно. Убирайся.

– Нет, – возразил я. – Тебе тоже здесь не место.

Весь образ Реми давно рассыпался. Возможно, он ещё не до конца отказался от своих целей. Возможно, он ещё думает, что может что-то исправить.

Я внимательно взглянул на него. Его ангельский облик разрушался. Даже в нём он выглядел больше как нищий: грязный, с множеством ран.

Быть может, он притворялся, чего-то ждал. Делал вид, что он измученный и сломленный старик.

– Мальчишка, что же ты так смотришь на меня внимательно? – спросил он.

– Смотрю и думаю, что ты что-то замыслил.

Реми никак себя не выдал.

– Замыслил? И что же?

Он пожаловался, поджав губы, на несправедливость.

– Возможно, ты прав. Я не ты. Я бы никогда не смог действовать с такой же уверенностью везде.

– Что? Что это на тебя нашло?

Ответ не заставил себя ждать.

– У меня есть предложение...

Имеющейся рукой он указал на меня, затем на себя.

– Ты и я. Можем объединиться.

– А? – он что, решил просто перетянуть меня на свою сторону? Как говорится: не можешь победить – возглавь.

Не то чтобы мне было очень интересно, но всё же спросил:

– Что ты имеешь в виду?

– Мы можем создать высший мир!

И тут Реми понесло. Он мечтательно, с присущей ему хрипотцой, начал описывать поразительную картину.

Про новый мир, который можно создать. Про планету без голода, без войны, где все друг друга любят и понимают. Совершенно новый мир, который звучит как утопия.

– Разве это не утопия?

Он ответил, что это не утопия. Что это обычная жизнь в гармонии с природой и самим собой. И ничего в этом утопичного нет, даже больше – это обычный порядок вещей.

С этим мне спорить было сложно. Да и не нужно было. Главное, что меня зацепили его следующие слова:

– В этом новом мире я буду богом. Алексей, ты только представь. Тебя я могу сделать Адамом.

Всё бы ничего, если бы не смысл его слов. Он хотел, чтобы я воскресил его дочь, а затем женился бы на ней.

Как говорится: «Умные мысли преследовали его, но он был быстрее...»

Я не хотел это как-то комментировать, лишь немного рассмеялся. Почему-то вспомнил свою семью, которая тоже, скорее всего, готовит мне жену...

Ну что с ними не так? Почему они помешаны на этом?

Как говорится, стоит стать холостяком, сразу же появляется много претенденток на роль жены.

– И что ты думаешь? – спросил Реми.

Вроде бы простой вопрос. Мне нужно было ответить. Каждый раз, когда Реми становился нормальным, когда мы с ним могли поговорить, мне было жалко снова вести себя с ним жестоко. Однако так будет правильно, я считаю:

– Прекрати, пожалуйста, мечтать, Реми.

– Чего? – моё отношение изменилось, и он напрягся.

– Я знаю, что для ритуала нужна чья-то жизнь. И вот так сюрприз, единственная жизнь, которая мне безразлична, – я пальцем указал на него, – ты.

Да. Мне сразу стало любопытно. Когда стало понятно, что для ритуала нужна будет равноценная душа, Реми хотел использовать Айгуль и Даю, вот только я хотел использовать его. Именно поэтому не убивал до этого момента.

– Видишь круг?

Благодаря навыку «Небесные хроники» мне даже объяснять ничего не нужно было. Мне не нужны были ни подсказки, ни какие-либо другие вещи. Я уже знал всё, что мне нужно.

– Моё желание...

Активировалось условие нашего пари.

– Встань в круг и стань жертвой!

Такое сложно было предугадать. Реми не мог поверить, что ему отдают приказ.

– Ты это серьёзно?

Он, не веря, что перед ним стоит настолько наивный человек.

Верить в пари? Никто и не собирался выполнять мои условия.

– Да, серьёзно.

Реми был «финальным боссом», но даже он не до конца понимал, что происходит здесь и сейчас.

Он осознавал, что это испытание, но не знал, что мы – иномирцы, для которых этот мир – всего лишь игра. Здесь нас ничто не сдерживает. А главное, он не понимал, как работают здешние правила.

– Что?

Неудивительно, что Реми сильно удивился, когда неведомая сила подхватила его. На миг он даже запаниковал, подумав, что это телекинез.

Однако сила ощущалась странно – словно два крепких военных или полицейских, безо всякой любезности схватили его за подмышки и потащили к кругу.

– Нет!

Мне стало любопытно: на чью жалость он надеется? На мою?

– Нет! Нет! Нет! – продолжал он кричать, пока его голос не охрип.

Он смотрел прямо на меня, будто хотел сказать многое – о семье, о том, чтобы я проявил к нему жалость и пощадил.

– Не убивай! Я сделаю всё, что ты прикажешь!

Впрочем, мне было неинтересно. Я вспомнил, как точно так же Этьен, маленький мальчик, умолял Реми и Франсуа о пощаде. И как холодны были эти двое к его мольбам.

– Гори в аду! – без колебаний произнёс я. Реми слишком долго тянул с выполнением своего желания.

Я наблюдал, как его тащат. Странно, но я тоже не видел тех «существ», однако сомнений в их существовании не было.

Может слуги «администратора»?

Хотя не суть… Мне нужно было занять правильное положение. Я встал на краю печати, следя, чтобы мои ноги не касались её – это было крайне важно.

Печать была слишком мощной. Одно неосторожное движение – и жертвой можешь стать ты сам.

Я присел, протянул руку и начал читать молитву Энрю:

– О великий бог Энрю, прими в дар эту жертву...

Молитва звучала сухо. Мне вовсе не нравилось приносить кого-то в жертву, даже если это был житель этого мира и последний злодей. Я чувствовал себя палачом.

Казалось, что убить его в битве было бы более милосердным.

Когда произнёс последние слова молитвы, печать засветилась необычно ярко. В тот же миг я почувствовал жжение в глазах и руке.

Наполнив печать ещё большей божественной благодатью, я поспешно отошёл в сторону.

Не дай бог взорвётся!

И сомневаться в этом не приходилось – стоять рядом с печатью было как находиться рядом с ядерной бомбой, только опаснее.

Любое неосторожное движение могло привести к гибели. Страх охватил меня. Хотя я достиг немалой силы в этом испытании, перед мощью печати она казалась лишь каплей в море.

Я увидел Реми. Он стоял неподвижно, и я, наконец, разглядел тех, кто его удерживал.

Два существа, напоминающие жнецов. В чёрных балахонах с капюшонами, с лицами, которые больше напоминали черепа, окружённые густой тьмой, они выглядели как воплощение Смерти.

Они? Что они тут делают?

Тьма на лицах не рассеивалась, даже несмотря на яркий свет печати. Казалось, что печать и они были чем-то фундаментальным, неизменным.