— На самом деле нет смысла пытаться. Ты все равно не избавишься от этих оков. Кроме того, если они мне понадобятся, у меня их еще много, — говорю я ему. Поднимаясь на ноги, я сокращаю расстояние между нами. На его лице уже видны синяки в том месте, куда ранее пришелся мой удар, от которого он потерял сознание.

— Пошел ты. Ты, блять, покойник, — выплевывает он.

— Неужели? Мне кажется, что я определенно жив, — говорю я, похлопывая себя по груди. — Но что касается тебя? Я бы сказал, что ты вот-вот встретишься со своим создателем, но мы знаем, что есть только одно место, куда попадают такие подонки, как ты. Прямиком в преисподнюю.

— Я с тебя живьем шкуру спущу, — угрожает он.

— Я прямо здесь. Чего ты ждешь? — Спрашиваю я, широко раскинув руки. — О, точно, у тебя сейчас немного связаны руки. — Смеюсь я.

— Эта шлюха сама хотела этого, — пытается возразить он.

— Да, но видишь ли, мне так не показалось. — Я бью его ногой по ребрам и улыбаюсь, когда слышу треск костей. Он визжит, как гребаная банши. — Пол, заткни ему рот. Я не хочу слышать это дерьмо.

Пол достает из кармана пиджака платок, а затем вытаскивает из сумки скотч. Я наблюдаю, как он засовывает ткань в рот мужчине, а затем отрывает кусок скотча, закрепляя его на губах ублюдка.

— Этого должно хватить, — говорит Пол.

Я смотрю на часы. У меня, вероятно, есть около пяти минут, прежде чем появится Изабелла с оружием наперевес. Я наклоняюсь и вынимаю нож из лодыжки. Ей нравилось сосредотачивать свое внимание на определенных частях тела своих жертв. Мне нужно убедиться, что я бью точно в те же места, чтобы все выглядело так, будто это настоящая работа Убийцы на шпильках.

Сначала я подношу нож к его лицу и провожу линию от правого глаза до подбородка, глубоко разрезая кожу. Затем повторяю процесс под его левым глазом. Отступив назад, я любуюсь своей работой и замечаю, как крошечные капельки крови стекают с его челюсти. Они похожи на слезы, кровавые слезы.

Так вот зачем Изабелла это делает? Чтобы изобразить слезы бесчисленных женщин и детей, над которыми издеваются эти мудаки. Иногда я жалею, что не могу залезть в мозг своей жены и прочитать ее мысли.

Входная дверь с грохотом распахивается, и я слышу характерный стук каблуков, направляющихся в мою сторону. Обойдя ублюдка, который издает жуткие хрипы и стоны сквозь свой импровизированный кляп, я подхожу к Изабелле. Обхватываю ее затылок, поднимаю голову вверх и прижимаюсь своими губами к ее, проталкивая язык сквозь щель между ее сомкнутыми губами. Она открывает рот со стоном, который я с жадностью проглатываю. Я полностью отдаюсь этому поцелую; этому чувству близости с Изабеллой. Все остальное кажется неважным. Я не могу насытиться ощущениями, которые она дарит мне.

Слегка отстраняясь, я рычу:

— Какого хрена ты здесь делаешь, котенок?

— То же самое, что и ты. О чем, черт возьми, ты думал? — говорит она, толкая меня в грудь. Я делаю шаг назад, потому что хочу этого, а не потому, что она меня вынуждает.

— Я думал, что очищаю имя своей жены, чтобы она могла продолжать жить полной жизнью, — говорю я ей.

— Ты должен был сказать мне, что у тебя есть какая-то идея. — Она обходит меня, осматривая комнату, едва взглянув на два тела на полу. — В чем именно заключается наш план? — спрашивает она.

— План состоит в том, чтобы сымитировать одно из убийств, разбросать повсюду отпечатки пальцев этого ублюдка и подождать, пока тупые мудаки не соединят все воедино. — Я скрещиваю руки на груди и наблюдаю за ней.

Она смотрит на обоих мужчин. А затем улыбается.

— На самом деле это не так глупо, как кажется.

— Ну и ну, спасибо за вотум доверия, — фыркаю я.

— А, босс? — Мое внимание привлекает Пол. Он кивает головой в сторону двери спальни, где все еще сидит девушка. Она не пошевелилась и даже не пикнула.

Я киваю ему и поворачиваюсь обратно к жене.

— Изабелла, когда мы приехали, он был не один, — говорю я ей.

— Ладно?

— В комнате девушка. Она… обезумела, если не сказать больше, и не разговаривает ни с кем из нас. Нам пришлось оттащить его от нее. — Я делаю паузу, чтобы Изабелла поняла, о чем я говорю.

Она ничего не говорит, подходит к лежащему на полу парню и пинает его острым носком в пах.

— Мерзкий ублюдок, — шипит она, затем снова смотрит на меня. — Не трогай его. Я поговорю с ней. — Изабелла исчезает в комнате, а я, как щенок, ожидающий следующей команды, жду возвращения жены.

Не могу поверить, на что готов пойти Михаил, чтобы вытащить меня из передряги, которую я заварила задолго до встречи с ним. Не поймите меня неправильно, я все еще чертовски зла из-за того, что он взломал мой сайт и не сказал мне, что планирует сделать.

Но в то же время я думаю, что это, наверное, самая романтичная вещь, которую кто-то когда-либо делал для меня. Я знаю… убийство и прочее дерьмо не должны романтизироваться, но именно этот жест, несмотря на свою кровавую сторону, заставил меня практически пасть к ногам моего мужа. Наверное, мне нужна терапия, хотя я не планирую обращаться за ней в ближайшее время. Потому что, выходя замуж за Михаила, я приняла его таким, какой он есть, а он принял меня. Мы — две извращенные души, которые нашли друг друга вопреки всем возможным обстоятельствам, которые были не в нашу пользу.

Когда я вхожу в комнату, мне приходится считать до десяти, чтобы не вернуться туда и не обрушить весь ад на этого гребаного засранца, который сейчас корчится на полу. Девушка сидит в углу, подтянув колени к груди, а ее плечи накрыты одеялом. На мгновение я вспоминаю, как моя Zia⁶ Лола лежала на полу в своей спальне в точно такой же позе. Я быстро прогоняю этот образ и сосредотачиваюсь на текущей задаче.

Этой девочке не может быть больше пятнадцати. Она маленькая, хрупкая, и когда она смотрит на меня, в ее глазах я вижу только страх. И это хорошо, ведь в ее взгляде еще есть жизнь. Это значит, что она продолжает бороться. Она не исчезла бесследно, оставив после себя лишь пустую оболочку.

Я опускаюсь перед ней на колени.

— Привет, меня зовут Изабелла. Друзья зовут меня Иззи, — говорю я ей. — А как тебя зовут?

Она смотрит на меня, когда по ее лицу текут слезы.

— Ты расскажешь им? — спрашивает она.

— Кому?

— Тем, кто продал меня ему? Я не хочу возвращаться. Пожалуйста, не отсылай меня обратно, — умоляет она, и я слышу отчаяние в ее голосе.

— Я никогда не позволю тебе вернуться. Хорошо? Я здесь, чтобы помочь тебе, — уверяю я ее, затем повторяю свой вопрос. — Как тебя зовут?

— Зои. Меня зовут Зои, — говорит она.

— Приятно познакомиться, Зои. — Улыбаюсь я, держа руки на коленях. Я не хочу, чтобы она стеснялась, и понимаю, что сейчас ей меньше всего хочется, чтобы к ней прикасались. — Сколько тебе лет, Зои?

— Семнадцать.

— Где твои родители? Ты живешь недалеко отсюда? — Я продолжаю выпытывать у нее информацию, стараясь при этом не показаться слишком требовательной.

— Я… — Она качает головой. — Мой отец отдал меня этим мужчинам, — говорит она.

Мне хочется поднять эту девочку и заключить ее в свои объятия. Я не могу поверить, что родитель — любой родитель — мог так поступить со своим ребенком. Я узнаю, кто ее отец, и занесу его на первое место в своем черном списке. Чертов мудак.

— Все в порядке. Я вытащу тебя отсюда. Я заберу тебя с собой домой, а там мы сможем во всем разобраться, хорошо? — Зои ничего не говорит, но кивает, поэтому я продолжаю. — Мне нужно, чтобы ты оказала мне услугу, Зои. Мне нужно, чтобы ты закрыла уши. Не выходи из этой комнаты, пока я не вернусь за тобой. Думаешь, сможешь сделать это для меня?

— Куда ты идешь? Пожалуйста, не оставляй меня здесь. Не оставляй меня с ними. — Она начинает паниковать.

— Я не ухожу. Я просто побуду в гостиной. Мне нужно убедиться, что человек, который сделал это с тобой, больше никогда не сможет сделать это с кем-то еще, — говорю я ей.