— Но, господин Юкава…
— Извините, я и сам не знаю, что хочу сказать, — Юкава грустно улыбнулся. — Вы познакомились с Исигами, когда переехали в этот дом?
— Да, я, как это принято, зашла к нему представиться.
— И сказали, что работаете в лавке бэнто, так?
— Да, но…
— И с того времени он стал заходить в «Бэнтэн»?
— Не помню… Возможно, и так.
— Наверняка вы обменивались какими-то словами, вам ничего не запомнилось? Неважно что, пусть даже пустяки.
Ясуко пришла в замешательство. Вопрос был совершенно неожиданным.
— Почему вы об этом спрашиваете?
— Только потому… — Юкава посмотрел на неё, — что он мой друг. Человек, которого я очень ценю, и потому хочу во всём разобраться.
— Но какой интерес могут представлять наши слова? Ничего не значащий обмен любезностями.
— Но для него это краткое общение с вами значило очень многое, — сказал Юкава. — Каждое ваше слово было для него драгоценным. Вы должны это понимать.
Заметив, как серьёзно он на неё смотрит, Ясуко вдруг почувствовала, что мурашки бегут по коже. Она поняла: этот человек знает о том, что Исигами в неё влюблён. И хочет выведать, как всё началось.
Она вдруг осознала, что сама ни разу об этом не задумывалась. А ведь ей всегда казалось, что она отнюдь не из тех красоток, в которых влюбляются с первого взгляда.
Ясуко покачала головой:
— Ничего особенного не припоминаю. Поймите же, мы практически не общались.
— Что ж, охотно вам верю, — тон Юкавы несколько смягчился. — Что вы о нём думаете?
Ясуко посмотрела на него с изумлением.
— Но вы же не могли не замечать его чувств к вам. Что вы об этом думаете?
Вновь неожиданный вопрос застал её врасплох. И было бы неуместно отделаться смешком.
— Ничего определённого сказать не могу… Кажется, он хороший человек. И очень умный.
— Значит, вам известно, что он хороший человек и к тому же умный? — Юкава замедлил шаг.
— Ну, мне так показалось.
— Понятно. Извините, что отнял у вас время, — Юкава протянул ей руль велосипеда. — Передавайте привет Исигами.
— Я не знаю, увижусь ли с ним.
Но Юкава кивнул, улыбаясь, и резко развернулся. Глядя на его удаляющуюся фигуру, Ясуко вдруг почувствовала, что этот человек наделён внутренней силой, которой невозможно противостоять.
14
Ряды унылых физиономий. У некоторых на лицах даже больше чем уныние — мука. Были и те, кто уже осознал всю тщетность мучений и, судя по виду, с равнодушным смирением принимал своё поражение. Мориока с самого начала экзамена, даже не заглянув в вопросы, смотрел, подперев щёку, в окно. Над крышами окрестных домов простиралось ясное, голубое небо. Наверное, он с тоской мечтал о том, как было бы хорошо сейчас гонять на мотоцикле вместо того, чтобы изнывать от скуки в классе.
Наступили весенние каникулы. Но на этом для некоторых учащихся мучения не прекратились. Слишком многие не смогли набрать баллов, необходимых для перехода в следующий класс, даже после переэкзаменовки, и пришлось организовать дополнительные занятия. В классах, которые вёл Исигами, таких набралось ровно тридцать человек. По сравнению с другими предметами это было необычайно много. После дополнительных занятий новый экзамен. Сегодня.
Когда Исигами готовил тесты, заместитель директора без обиняков потребовал, чтобы вопросы были как можно проще.
— Извините за прямоту, но ведь это всего лишь пустая формальность. Не можем же мы переводить в следующий класс учеников с неудами! Да и вам, господин Исигами, наверняка надоело с ними возиться. На вас жалуются, что вы даёте на экзаменах слишком трудные задачи. Прошу вас, постарайтесь на этот раз сделать так, чтобы прошли все.
Сам Исигами не видел в своих экзаменационных заданиях ничего сложного. Напротив, они казались ему элементарными. Во всяком случае, они не выходили за рамки того, что он преподавал на уроках, и для тех, кто усвоил основы, решить их не составляло труда. Он всего лишь слегка изменил их форму. По виду они чуть-чуть отличались от тех шаблонных задач, которыми набиты учебники и школьные пособия. Поэтому ученики, которые только механически зубрили правила, становились в тупик.
Но на этот раз он последовал указанию начальства. Выбрал из готового сборника задач самые стандартные. Те, для решения которых достаточно знать программу.
Мориока, зевнув во всю глотку, посмотрел на часы. Его взгляд встретился со взглядом Исигами. От неловкости он демонстративно нахмурился и скрестил руки. Видимо, объявлял о своей полной капитуляции.
Исигами ему подмигнул. По лицу Мориоки пробежало удивление, затем он усмехнулся и вновь отвернулся к окну.
Исигами вспомнил, как некоторое время назад Мориока спрашивал о пользе дифференциальных исчислений. Он постарался объяснить их важность на примере из мотоспорта, но всё же сомнительно, чтобы парень хоть что-то понял.
Он никогда не испытывал неприязни к ученикам, задающим подобные вопросы. Совершенно естественно, что человек не понимает, зачем ему учить какие-то формулы. Именно из желания понять пробуждается интерес к науке. И только тот, кто не боится спрашивать, может в конце концов постичь суть математики.
Но, увы, слишком много встречается преподавателей, считающих ниже своего достоинства отвечать на кажущиеся им столь примитивными вопросы учеников. Вернее, думал Исигами, неспособных дать ответ. Не понимая математику в её подлинной сущности, на своих уроках они следуют установленной программе и заботятся лишь о том, чтобы ученики получили требуемое число баллов, и поэтому их так раздражают такие вопросы, как тот, что задал Мориока.
«Господи, чем я занимаюсь!» — вздохнул Исигами. Приходится тратить время на экзамен, необходимый лишь для того, чтобы выставить оценки, и не имеющий никакого отношения к подлинной математике. Ни в проставлении оценок, ни в определении по результатам, кто прошёл, а кто нет, не было ни малейшего смысла. При чём здесь математика? При чём здесь учёба?
Исигами поднялся.
— Всё, господа, заканчивайте решать задачи, кто сколько успел, — сказал он, оглядывая класс. — В оставшееся время напишите на обороте экзаменационного листа, о чём вы сейчас думаете.
На лицах учеников появилось недоумение и растерянность. Класс зашумел. Послышался шёпот: «Как это — написать, о чём думаешь?»
— Опишите свои чувства к математике. Всё равно что, лишь бы это имело отношение к математике, — сказал он и добавил: — То, что вы напишете, будет учитываться при выставлении оценки.
В тот же миг лица учеников засияли от радости.
— А на сколько это потянет баллов? — спросил один из учеников.
— Всё зависит от содержания, — сказал Исигами, присаживаясь. — Раз уж задачи вам не по зубам, покажите, на что вы способны хотя бы в этом.
Ученики перевернули листы с вопросами. Некоторые с ходу начали что-то писать. Мориока был одним из них.
«Ну, теперь-то все смогут сдать экзамен!» — подумал Исигами. За незаполненный лист с вопросами никакой оценки не выставишь, а если что-нибудь напишут, то можно что-нибудь и поставить. Может, заместитель директора и будет недоволен, но он же сам требовал, чтобы все прошли в следующий класс!
Прозвучал звонок, время экзамена закончилось. Но несколько человек закричали: «Пожалуйста, ещё немножечко!» Пришлось добавить ещё пять минут.
Сдав экзаменационные листы, все вышли из класса. Как только двери захлопнулись, послышались громкие голоса учеников. Кто-то крикнул: «Пронесло!»
Когда Исигами вернулся в учительскую, его дожидался секретарь.
— Господин Исигами, к вам посетитель.
— Посетитель? Ко мне?
Секретарь, приблизившись, прошептал Исигами на ухо:
— Кажется, из полиции.
— А…
— Что будем делать? — секретарь посмотрел с озабоченным видом.
— Как «что»? Он же, наверное, ждёт?
— Так-то оно так, но можно под каким-нибудь благовидным предлогом его спровадить.
Исигами пожал плечами:
