Ясуко ещё продолжала говорить, когда дверь распахнулась и вошла Мисато. Она была в школьной форме. Заметив, что в квартире кто-то посторонний, она замерла. Лицо исказилось страхом и отчаянием: она поняла, кто это. Из руки выпала ракетка для бадминтона.

— А, Мисато, привет! Давненько! Как ты вытянулась! — развязно заговорил Тогаси.

Мисато, бросив вопросительный взгляд на мать, сняла спортивные тапочки, молча прошла в дальнюю комнату и плотно задвинула за собой перегородку.

— Можешь думать что угодно, — медленно заговорил Тогаси, — но всё, чего я хочу, — это восстановить наши прежние отношения. Что тут плохого?

— Сколько раз повторять, у меня нет ни малейшего желания. Ты и сам не рассчитываешь на моё согласие. Тебе это нужно как предлог, чтобы меня преследовать.

Должно быть, она попала в точку. Но Тогаси ничего не ответил, взял пульт и включил телевизор. Показывали мультики.

Ясуко, тяжело вздохнув, пошла в кухню. Достала бумажник из ящика возле мойки. Вынула две купюры по десять тысяч иен.

— Вот, и больше не проси! — она бросила деньги на обогреватель.

— Это ещё что такое? Сама говорила, что денег не дашь.

— В последний раз.

— Забери своё бабло обратно!

— Я знаю, что без денег ты не уйдёшь. Тебе мало? Извини. Больше не могу, сами с трудом перебиваемся.

Тогаси посмотрел на деньги, затем перевёл взгляд на Ясуко.

— Раз так, делать нечего. Что ж, ухожу. Но повторяю: я пришёл не за деньгами. Беру, только чтоб тебя не обидеть.

Тогаси сунул купюры в карман кардигана. Стряхнув пепел в пустую банку, вылез из-под одеяла обогревателя. Но направился не к выходу, а в сторону второй комнаты. Резко отодвинул перегородку. Было слышно, как воскликнула Мисато.

— Эй, что ты задумал! — крикнула, срываясь, Ясуко.

— Нельзя поздороваться со своей дочерью?

— Она уже тебе не дочь!

— Можно к тебе, Мисато? Как поживаешь?

Тогаси вошёл в комнату. С того места, где стояла Ясуко, не было видно реакции Мисато.

Наконец Тогаси направился к прихожей:

— Подрастёт, станет отличной бабёнкой. Я уже предвкушаю.

— Что ты несёшь!

— Помяни моё слово, года через три пойдёт работать, такую красотку везде с руками оторвут.

— Хватит молоть ерунду, уходи!

— Ухожу, ухожу. На сегодня хватит.

— И больше не приходи!

— Ну это ещё посмотрим.

— Что?!

— Предупреждаю, ты от меня никуда не убежишь. Решать буду я.

Тогаси захихикал и нагнулся, чтобы надеть ботинки.

Тут-то всё и произошло. Ясуко услышала за спиной шум. Обернувшись, увидела, что Мисато, всё ещё в своей школьной форме, стоит возле неё. И чем-то замахивается.

Ясуко оцепенела, не в силах ни остановить её, ни крикнуть. Мисато ударила Тогаси по голове. Раздался тупой звук, и Тогаси рухнул на пол.

Что-то выпало из рук Мисато. Это была медная ваза. Подарок по случаю открытия «Бэнтэна».

— Мисато, что ты наделала! — Ясуко удивлённо смотрела на дочь.

Лицо Мисато ничего не выражало. Она застыла, точно из неё вынули душу.

Но в следующий миг её глаза широко раскрылись. Взгляд был устремлён за спину Ясуко.

Обернувшись, Ясуко увидела, что Тогаси, пошатываясь, встаёт на ноги, морщится от боли и держится рукой за затылок.

— Ты, сучка! — взревел он с искажённым злобой лицом, глядя на Мисато. Покачиваясь из стороны в сторону, тяжело ступая, он двинулся на неё.

Ясуко встала на его пути, пытаясь защитить дочь:

— Прекрати!

— Прочь! — он схватил Ясуко за руку и резко отбросил в сторону.

Ясуко отлетела к стене, больно ударившись боком.

Мисато хотела убежать, но Тогаси схватил её за плечо. Навалившись всем своим весом, он опрокинул её на пол. Оседлал и, схватив за волосы, начал бить рукой по щекам.

— Сучка, убью! — рычал он, как зверь.

«И правда убьёт», — пронеслось в голове Ясуко. Если его не остановить, он убьёт Мисато.

Ясуко посмотрела вокруг себя. На глаза попался электропровод обогревателя. Она выдернула его из розетки. Другой конец был прикреплён к обогревателю. Но она, не обращая на это внимание, схватила провод и вскочила на ноги.

Зайдя за спину ревущего Тогаси, придавившего Мисато к полу, она набросила изогнутый петлёй шнур на его шею и что было сил дёрнула.

Захрипев, Тогаси откинулся назад. Не понимая, что происходит, он судорожно цеплялся пальцами за шнур. Она потянула со всей силой. Если сейчас отпустить, больше шанса уже не представится. Более того, он, как чума, уже никогда не оставит их в покое.

Однако силы были неравные. Провод выскальзывал из рук Ясуко.

Но в этот момент Мисато удалось разжать пальцы цепляющегося за провод Тогаси. Тотчас она взгромоздилась на него, сдерживая его яростное сопротивление.

— Мама, быстрее, быстрее!

Времени на раздумья уже не было. Крепко зажмурившись, она налегла из последних сил. Сердце бешено колотилось. Слыша, как шумит в ушах, она продолжала тянуть за провод.

Невозможно сказать, как долго это продолжалось. Она пришла в себя, услышав тихие всхлипы:

— Мама, мамочка…

Ясуко медленно приоткрыла глаза. Она всё ещё сжимала в руках провод.

Прямо перед ней была голова Тогаси. Широко раскрытые глаза потускли и смотрели в пустоту. Лицо стало иссиня-чёрным. Кожа вдоль глубоко врезавшегося в шею шнура вздулась багровой полосой.

Тогаси лежал неподвижно. На губах выступила пена. Из носа тоже что-то сочилось.

Ясуко отбросила шнур. Голова Тогаси с тупым стуком упала на пол.

Мисато опасливо слезла с неподвижного тела. Юбка была вся измята. Присела, прислонившись к стене. Глаза её не отрываясь смотрели на Тогаси.

Некоторое время и мать, и дочь молчали. Их взгляды были прикованы к распростёртому телу. Со странной отчётливостью Ясуко слышала, как жужжит флуоресцентная лампа.

— Что нам теперь делать? — прошептала наконец она. В голове зияла пустота. — Мы его убили.

— Мама…

Ясуко посмотрела на дочь. На мертвенно-бледном лице страшно краснели заплаканные глаза. Когда только она успела поплакать?

Ясуко вновь перевела взгляд на Тогаси. В её груди боролись противоположные чувства: желание, чтобы он вдруг ожил, и страх, что такое может произойти. Однако теперь уже практически не было сомнений, что её бывший муж мёртв.

— Он… был плохой, — захныкала Мисато, обхватив руками колени и уткнувшись в них головой.

— Что же нам теперь делать? — вновь пробормотала Ясуко, но не успела договорить, как раздался звонок в дверь. От неожиданности она вся затряслась, точно её охватили судороги.

Мисато тоже подняла голову. Теперь уже всё лицо её было залито слезами. Они посмотрели друг на друга. У обеих в глазах читался немой вопрос: кто там?

Вслед за этим послышался стук в дверь. Затем мужской голос:

— Госпожа Ханаока!

Голос знакомый. Но кому он принадлежит, Ясуко не могла сразу вспомнить. Она сидела точно в оцепенении, не в силах пошевелиться. Только продолжала переглядываться с дочерью.

Вновь раздался стук в дверь.

— Госпожа Ханаока! Госпожа Ханаока!

Тот, кто был за дверью, видимо, знал, что она находится в квартире. Нельзя продолжать делать вид, что её здесь нет. Но в создавшейся ситуации она не могла открыть дверь.

— Иди в дальнюю комнату, задвинь перегородку и ни в коем случае не выходи! — шёпотом приказала дочери Ясуко. К ней наконец вернулась способность рассуждать.

Вновь стук в дверь. Ясуко сделала глубокий вздох.

— Кто вы? — собрав остатки сил, она старалась говорить как можно спокойнее. — Что вам надо?

— Я ваш сосед. Исигами.

Ясуко была потрясена. Только сейчас сообразила, какой они подняли шум. Соседи не могли не заподозрить что-то неладное. Ничего удивительного, что Исигами решил наведаться и узнать, что происходит.

— Подождите минутку, — она попыталась придать голосу будничный тон, но не могла судить, насколько ей это удалось.

Мисато уже ушла в дальнюю комнату и задвинула перегородку. Ясуко посмотрела на труп. Надо что-то с ним делать.