Закончив читать, Кусанаги вложил письма обратно в конверты.

— Мы можем их взять?

— Конечно.

— Что-нибудь ещё в таком же роде?

— Со мной больше ничего, но… — Ясуко замялась.

— Что-нибудь с вашей дочерью?

— Нет. С господином Кудо.

— Куниаки Кудо? Что с ним?

— На днях я встречалась с ним, и он сказал, что получил странное письмо, анонимное. С угрозами, чтобы он не приближался ко мне. И ещё в конверт была вложена фотография.

Исходя из предшествующих событий, автором письма не мог быть никто иной, кроме Исигами. Кусанаги вспомнил о Юкаве. Тот с таким уважением относился к Исигами как к гениальному математику. Какой же шок для него будет, когда он узнает, что его друг похож на типичного маньяка!

Послышался стук в дверь.

— Войдите, — сказала Ясуко.

В приоткрывшейся двери показалось лицо молодого следователя, одного из тех, кто проводил обыск в квартире Исигами.

— Господин Кусанаги, можно вас на минутку?

— Иду, — Кусанаги, кивнув, поднялся.

Перейдя в соседнюю квартиру, он увидел сидящего на стуле Мамию. На столе перед ним стоял включённый компьютер. Молодые полицейские упаковывали в картонные коробки всевозможные вещи.

Мамия ткнул пальцем в сторону стены за книжным шкафом.

— Полюбуйся на это!

Кусанаги невольно вскликнул от изумления.

Кусок обоев величиной с ладонь был оторван, вырезана доска обшивки. Из образовавшейся бреши выглядывал тонкий провод. К концу провода были приделаны наушники.

— Попробуй, надень.

Кусанаги подчинился. Едва он приладил наушники, послышались голоса:

«Как только мы найдём доказательства, подтверждающие показания Исигами, всё остальное пройдёт быстро. Теперь мы уже будем меньше беспокоить вас и вашу дочь…»

Голос Киситани. Есть посторонние шумы, но слышно вполне отчётливо, даже не верится, что говорят за стеной.

«…А что будет с господином Исигами?»

«Это решит суд. Но поскольку речь идёт об убийстве, даже если ему не вынесут смертный приговор, легко он не отделается, могу вас уверить. Так что вам не о чем беспокоиться, больше он не будет вам досаждать…»

«Какой же он болтун!» — подумал Кусанаги, снимая наушники.

— Надо будет после показать госпоже Ханаоке, — сказал Мамия. — Исигами утверждает, что она была в курсе, но я сильно сомневаюсь.

— Вы хотите сказать, что Ясуко Ханаока ничего не знала о том, что делает Исигами?

— Я слышал весь ваш разговор с Ясуко, — Мамия, усмехнувшись, посмотрел на подслушивающее устройство. — Исигами — классический маньяк. Вбил себе в голову без всяких на то оснований, что Ясуко разделяет его чувства, и устранял всех мужчин, которые оказывались поблизости. Можно только пожалеть её бывшего мужа.

— Ну уж…

— Что с тобой? Что такая кислая рожа? Чем-то недоволен?

— Не в этом дело. Всё это время я старался понять характер Исигами, но его признания настолько расходятся с моими предположениями, что я в полной растерянности.

— У каждого человека несколько личин. А маньяки в большинстве своём люди неординарные.

— Это я понимаю, и всё же… Кроме подслушивающего устройства нашли что-нибудь?

Мамия кивнул:

— Электропровод от обогревателя. Вместе с обогревателем был засунут в комод. Более того, провод в оплётке. Такой же, какой был использован при убийстве. Если экспертиза обнаружит на нём частицы кожи убитого, всё будет ясно.

— Ещё что-нибудь?

— Посмотри на это, — Мамия задвигал мышью компьютера. В резких движениях его руки не было уверенности. Наверное, кто-нибудь только что показал ему, как это делается. — Вот!

На экране показалась страница текста. Кусанаги прочёл:

«Я установил личность человека, с которым ты встречаешься. В доказательство прилагаю сделанные мною снимки.

Я хочу знать, в каких отношениях ты с этим человеком.

Если ты с ним в любовной связи, это подлое предательство!

Ты знаешь, на что я пошёл ради тебя!

У меня есть право приказывать тебе. Немедленно прерви все отношения с ним!

В противном случае весь мой гнев обрушится на него.

Сейчас мне уже ничего не стоит сделать так, чтобы его постигла та же участь, что и Тогаси. У меня есть решимость, есть возможности.

Повторяю, если ты состоишь с ним в физической близости, я не прощу такого предательства. Я буду мстить».

Юкава стоял у окна. Даже со спины было видно, что он чем-то сильно расстроен. Конечно, это можно было объяснить шоком от известия, что его старинный приятель, с которым он встретился после долгих лет разлуки, совершил преступление, но Кусанаги показалось, что причина была в другом.

— Итак, — сказал Юкава глухо, — ты поверил его признаниям.

— Как полицейский, я не вижу причин сомневаться, — ответил Кусанаги. — Мы обнаружили множество свидетельств, подтверждающих его показания. Сегодня я проводил опрос возле телефонной будки, расположенной недалеко от его дома. Исигами заявил, что каждый вечер звонил оттуда Ясуко. Напротив телефонной будки расположен бакалейный магазин. Его хозяин видел человека, похожего на Исигами. В последнее время мало кто пользуется уличными телефонами, поэтому он его запомнил. Утверждает, что часто видел, как он звонил.

Юкава медленно повернулся в сторону Кусанаги.

— Брось это двусмысленное выражение — «как полицейский». Я спрашиваю: веришь ли ты сам? Официальный ход расследования меня не интересует.

Кусанаги вздохнул.

— Если честно, что-то здесь не так. В показаниях противоречий нет. Всё сходится. Но как-то не укладывается в голове. Если по-простому, не могу вообразить, что он это сделал. Я попытался высказать это начальству, но меня не поняли.

— Для полиции главное — что преступник благополучно пойман, на остальное им плевать.

— Нашлась бы хоть одна подозрительная зацепка, разговор был бы другой, но, как ни странно, — ничего. Всё тютелька в тютельку. Например, что касается отпечатков пальцев, не стёртых с велосипеда, он говорит, что вообще не знал, что убитый приехал на велосипеде. Так что и здесь не придерёшься. Все факты совпадают с тем, что заявил Исигами. Сам понимаешь: что бы я ни сказал, никто не позволит мне начать следствие заново.

— Другими словами: «В голове не укладывается, но плыть против течения не собираюсь и потому делаю вывод, что Исигами — убийца».

— Прекрати издеваться! Разве не ты яростный приверженец того, что факты важнее эмоций? Разве не в том заключается научный подход, чтобы признавать логику явлений даже в тех случаях, когда это не согласуется с нашими ощущениями? Ты сам много раз мне это говорил.

Юкава, покачивая головой, сел напротив Кусанаги.

— В последний раз, когда я виделся с Исигами, он напомнил мне математическую задачу. Она формулируется как Р ≠ NP. Что проще: самому, поразмыслив, дать ответ или проверить, правилен ли ответ, данный другим? Знаменитая задача.

Кусанаги поморщился.

— Тоже математика? Разве это не философский вопрос?

— Неважно. Исигами предложил вам свой ответ. Он заключается в его явке с повинной и признательных показаниях. Употребив на полную катушку все свои умственные способности, он придумал ответ, который кажется правильным, с какой стороны ни посмотри. Если вы просто примете его как есть, это будет означать ваше поражение. Теперь ваша очередь напрячь все силы ума и проверить, правилен ли его ответ. Вам брошен вызов, вас испытывают.

— Но для этого мы и собираем сейчас подтверждения!

— Всё, чем вы занимаетесь, похоже на то, как ребёнок обводит карандашом чужой рисунок. А должны были бы поискать, нет ли какого-то другого ответа. Вот если будет доказано, что никакой другой ответ невозможен, только тогда можно утверждать, что его ответ единственно правильный.

Юкава говорил так строго, что Кусанаги не мог не почувствовать его раздражения. Он впервые видел обычно спокойного, молчаливого физика в таком возбуждённом состоянии.