— Подслушивающее устройство?

Исигами недовольно нахмурился и потряс головой.

— Я не подслушивал. Я слушал только тогда, когда она ко мне обращалась.

— Госпожа Ханаока знает об этом устройстве?

— Может быть, и не знает. Но она говорила через стену.

— То есть говорила вам?

— Да. Но поскольку в квартире находилась дочь, она не могла беседовать со мной открыто. Она делала вид, что разговаривает с дочерью, а в действительности обращалась ко мне.

Сигарета, зажатая в пальцах Кусанаги, догорела почти до конца. Он стряхнул пепел в пепельницу. Встретился глазами с Киситани. Молодой напарник с сомнением покачал головой.

— Госпожа Ханаока сама сказала, что будет разговаривать с вами, делая вид, что говорит с дочерью?

— Мне это и так было понятно. Я всё про неё знаю.

— Короче, она вам этого не говорила. Вы сами так решили.

— Это невозможно, — бесстрастный Исигами немного покраснел. — Именно от неё я узнал, что бывший муж издевается над ней. Какой ей был смысл рассказывать об этом дочери? Она рассказывала в расчёте, что я услышу. Она просила меня сделать что-нибудь с этим.

Кусанаги махнул одной рукой, точно пытаясь его успокоить, а другой рукой погасил сигарету.

— К каким ещё способам общения вы прибегали?

— Телефон. Я каждый вечер звонил ей по телефону.

— На домашний?

— На мобильный. Но я не разговаривал по телефону. Я только подавал сигналы звонком. Если у неё было ко мне срочное дело, она принимала вызов. Если не было, то пропускала. Сосчитав пять гудков, я отключался. Между нами так было условлено.

— Между вами? То есть она знала об этом?

— Да, мы заранее об этом договорились.

— Ну что ж, мы можем спросить у госпожи Ханаоки.

— Пожалуйста. Я в этом не сомневаюсь, — сказал Исигами уверенным тоном и двинул подбородком.

— Вам придётся ещё не раз повторить то, что вы нам сейчас сообщили. Официальное признание мы оформим позже.

— Сколько надо, столько повторю. Мне теперь всё равно.

— У меня к вам ещё один, последний вопрос, — Кусанаги сплёл пальцы на столе. — Почему вы пришли с повинной?

Исигами набрал воздуха в лёгкие.

— Вы считаете, что я не должен был этого делать?

— Я не об этом спрашиваю. Раз вы пришли с повинной, для этого должна быть какая-то причина, какой-то повод. Вот что я хочу узнать.

Исигами фыркнул:

— Мне кажется, это не имеет никакого отношения к вашей работе. Разве не достаточно, что преступник, мучаясь угрызениями совести, пришёл к вам с повинной? Какая вам ещё нужна причина?

— Глядя на вас, трудно поверить, что вас мучают угрызения совести.

— Если б вы спросили меня, чувствую ли я за собой вину, мой ответ, пожалуй, был бы отрицательным. Но я раскаиваюсь в содеянном. Лучше бы я этого не делал. Если б я предвидел, что меня так бессовестно предадут, я бы не стал убивать человека.

— Предадут?

— Эта женщина… Ясуко… — Исигами слегка приподнял подбородок, — он предала меня. Она встречается с другим мужчиной! И это при том, что я устранил её бывшего мужа! Если б не её постоянные жалобы, я бы этого не сделал. Сколько раз я слышал от неё: «Чтоб он сдох, этот мерзавец!» Я убил его вместо неё. Можно сказать, что она соучастница. Вы должны её тоже арестовать.

Чтобы проверить показания Исигами, в его квартире был произведён обыск. Тем временем Кусанаги вместе с Киситани допрашивали Ясуко. Она уже вернулась с работы. Мисато тоже была дома, но полицейский увёл её из квартиры. Не потому, что берегли её чувства, а потому, что хотели выслушать её версию событий.

Узнав, что Исигами явился с повинной, Ясуко удивлённо вытаращила глаза и чуть не поперхнулась. Некоторое время она не могла сказать ни слова.

— Для вас это неожиданность? — спросил Кусанаги, внимательно следя за её реакцией.

Ясуко покачала головой, после чего наконец проговорила:

— Даже и в мыслях не было. Но зачем ему убивать Тогаси?

— Вы не догадываетесь о его мотивах?

По лицу Ясуко пробежали какие-то сложные чувства, она как будто колебалась, сомневалась в чём-то. Видно было, что есть что-то, о чём она не хочет говорить.

— Исигами утверждает, что сделал это ради вас. Убил ради вас.

Ясуко страдальчески нахмурилась и прикусила губу.

— Кажется, у вас есть на сей счёт какие-то догадки?

Она едва заметно кивнула.

— Я догадывалась, что этот человек ко мне неравнодушен. Но чтобы он сделал такое…

— Он утверждает, что находился в постоянном контакте с вами.

— Со мной? — Ясуко сердито сверкнула глазами. — Я ничего об этом не знаю.

— Но были же телефонные звонки! Причём каждый вечер.

Кусанаги передал Ясуко рассказ Исигами. Её лицо немного смягчилось.

— А, так вот кто мне звонил!

— Вы не знали?

— Подозревала, что это он, но не была уверена. Он же не назывался!

По словам Ясуко, впервые звонок раздался около трёх месяцев назад. Звонивший, не представившись, вдруг начал говорить о том, что она сочла вмешательством в её личную жизнь. По тому, что он говорил, можно было заключить, что он уже давно наблюдает за ней. Она решила, что это какой-то маньяк. Ей стало страшно. Она не догадывалась, кто это мог быть. После этого неизвестный звонил ещё несколько раз, она решила не отвечать. Но как-то раз, когда она по рассеянности ответила, неизвестный мужчина сказал следующее:

«Я понял, что ты была занята и не могла говорить по телефону. Поэтому давай договоримся так. Я буду звонить каждый вечер, и, если тебе потребуется моя помощь, ты ответишь. Я буду ждать до пятого гудка. Таким образом ты успеешь в случае необходимости ответить».

Ясуко не стала возражать. С того времени и в самом деле каждый вечер звонил мобильный. Звонили с уличного телефона. Она решила на эти звонки не отвечать.

— Вы не поняли по голосу, что это Исигами?

— Каким образом, если до этого мы с ним и двух слов не сказали друг другу? И по телефону мы говорили всего пару раз, в самом начале, поэтому я уж и забыла, какой у него голос. К тому же мне и в голову не могло прийти, что этот человек занимается такими вещами. Ведь он же школьный учитель!

— В наше время школьные учителя тоже разные бывают, — заметил Киситани и тотчас потупил глаза, точно раскаиваясь в том, что сказал.

Кусанаги припомнил, что его молодой напарник с самого начала расследования был на стороне Ясуко. Наконец-то он может успокоиться, после того как Исигами явился с повинной.

— Было ещё что-нибудь кроме телефонных звонков? — спросил Кусанаги.

— Подождите минутку, — сказала Ясуко, поднялась и достала с полки над дверью конверты.

Их было три. Ни имени отправителя, ни адреса назначения, только на лицевой стороне крупно написано: «Для Ясуко Ханаоки».

— Что это?

— Нашла в своём почтовом ящике. Были и другие, но я их выбросила. А потом из телевизионной программы узнала, что надо на всякий случай сохранять такие вещи: они могут послужить вещественным доказательством в случае судебного разбирательства. Как было ни противно, эти три я оставила.

— С вашего позволения, — Кусанаги открыл конверты.

В каждый было вложено по листку бумаги. Короткий во всех случаях текст был напечатан на принтере.

«В последнее время ты стала злоупотреблять косметикой. И одеваешься вызывающе. Тебя это портит. Тебе больше идут скромные наряды. К тому же меня беспокоят твои поздние возвращения. Как только кончаешь работать, немедленно возвращайся домой!»

«Мне кажется, тебя что-то мучает. Если это так, не стесняйся, сообщи мне. Ведь именно для этого я звоню тебе каждый вечер. Со своей стороны мой тебе совет: нельзя доверять другим мужчинам. Не доверяй никому. Слушай только то, что говорю тебе я».

«У меня дурные предчувствия. Уж не изменяешь ли ты мне? Хочу верить, что это не так, но, если это правда, я тебя не прощу. Ибо у тебя только один истинный друг — я. Никто другой тебя не защитит».