— Почему в «Бэнтэн»? Бэнто можно купить в любом универсаме.

— Ну, об этом вам лучше спросить у него. Он попросил — я отвёл.

— Юкава говорил что-нибудь о госпоже Ханаоке и убийстве?

— Но я же сказал: он передавал просьбу о сотрудничестве с полицией.

Кусанаги замотал головой:

— Что-нибудь ещё. Возможно, вы слышали, он иногда даёт для следствия ценные советы. Он выдающийся физик, но у него вдобавок есть талант к расследованию преступлений. Я надеялся, что он высказал вам свои соображения по этому делу.

Исигами почувствовал некоторое смятение. Раз Юкава и этот полицейский так много общаются, они наверняка должны были обмениваться своими соображениями по поводу убийства. Почему же в таком случае следователь расспрашивает его, Исигами?

— Никаких особых идей он не высказывал, — это всё, что он мог ответить.

— Понятно. Ну извините, что отнял у вас время.

Кусанаги, поклонившись, пошёл назад той же дорогой. Глядя ему вслед, Исигами почувствовал неясное беспокойство.

Такое же чувство испытываешь, когда теорема, казавшаяся безупречной, вдруг из-за непредвиденной неизвестной величины начинает рассыпаться.

Выйдя на станции Синодзаки, Кусанаги достал мобильный. Выбрав номер Юкавы, нажал на кнопку. Приложил трубку к уху и осмотрелся по сторонам. Для трёх часов пополудни, этого половинчатого времени, народу было довольно много. Перед супермаркетом, как всегда, тесным строем стояли велосипеды. Появился сигнал соединения с сетью. Кусанаги ждал, когда послышится гудок вызова.

Но прежде чем он зазвучал, Кусанаги выключил телефон. Его взгляд наткнулся на того, кого он искал.

Сидя на ограде перед книжным магазином, Юкава ел мороженое. На нём были белые штаны и чёрный, свободного покроя пиджак. И ещё узкие солнцезащитные очки.

Кусанаги пересёк дорогу и подкрался к нему со спины. Юкава, казалось, смотрел в сторону универмага.

— Профессор Галилей! — громко позвал его Кусанаги, рассчитывая напугать, но реакция Юкавы оказалась неожиданно вялой. Продолжая есть мороженое, он неторопливо, точно в замедленной съёмке, повернул голову.

— У тебя хороший нюх. Недаром полицейских называют ищейками, — сказал он, ничуть не удивившись.

— Что ты здесь делаешь? Только не говори, что ешь мороженое. Такой ответ не принимается.

Юкава усмехнулся.

— Я тоже хотел спросить, что ты здесь делаешь, но ответ очевиден. Меня ищешь. Вернее сказать, приехал, чтобы узнать, что делаю я.

— Если ты такой догадливый, отвечай прямо. Что ты здесь делаешь?

— Тебя жду.

— Меня? Издеваешься?

— Нет, почти серьёзно. Я тут звонил на кафедру, и аспирант сказал мне, что ты заходил. И вчера вечером тоже. Поэтому я и решил, что, если тебя подождать здесь, ты в конце концов объявишься. Ведь аспирант сказал тебе, что я, скорее всего, в Синодзаки.

Всё было в точности так, как сказал Юкава. Когда Кусанаги пришёл в Университет Тэйто, ему, как и вчера, сказали, что того нет на работе. Основываясь на том, что накануне ему сказал аспирант, Кусанаги предположил, что Галилей опять в Синодзаки.

— Я спрашиваю тебя: зачем ты пришёл сюда? — спросил Кусанаги, немного повышая голос. Хоть он и привык к манерам старого друга переводить всё в шутку, в этот раз не смог сдержать раздражения.

— Ладно, не кипятись! Как насчёт кофе? Хоть он и из автомата, но повкуснее, чем растворимый у меня на кафедре, — Юкава поднялся и швырнул вафельный конус мороженого в ближайшую урну.

Они купили по банке кофе в автомате возле супермаркета, и Юкава, оседлав стоящий тут же велосипед, тотчас начал пить.

Кусанаги открыл свою банку, продолжая стоять и оглядываясь по сторонам.

— Нехорошо без спросу садиться на чужой велосипед, — заметил он.

— Всё в порядке. Владелец вряд ли скоро появится.

— Откуда ты знаешь?

— Тот, кто оставил здесь велосипед, наверняка зашёл в метро. Даже если он поехал до ближайшей станции, то, покончив с делами, вернётся не раньше чем через полчаса.

Кусанаги, хлебнув кофе, посмотрел на него с тоской:

— Ты и это успел заметить, пока ел мороженое?

— Наблюдать за людьми — моё хобби. Очень занимательно.

— Хватит саморекламы, не тяни, объясняй. Почему ты здесь? Только не ври, что это не имеет никакого отношения к расследованию убийства.

При этих словах Юкава повернулся и посмотрел на заблокированное заднее колесо велосипеда, на котором восседал.

— В последнее время редко кто помечает велосипед своим именем. Из предосторожности. Считается опасным открывать какие-либо сведения о себе незнакомым людям. Раньше, напротив, на всех велосипедах можно было увидеть имена их владельцев, но времена меняются, меняются и обычаи.

— Я вижу, ты заинтересовался велосипедами. Кажется, мы уже говорили на эту тему.

Припоминая прошлые разговоры, Кусанаги начал догадываться, что на уме у его приятеля.

Юкава кивнул:

— Ты засомневался, что велосипед подброшен к трупу в качестве отвлекающего манёвра.

— Я только заметил, что смысла использовать его для отвода глаз не было. Если преступник специально оставил на велосипеде отпечатки своей жертвы, то он мог и не сжигать ей подушечки пальцев. Ведь так в результате и получилось: благодаря отпечаткам пальцев на велосипеде мы установили личность убитого.

— Так-то оно так. Но что, если бы на велосипеде не было отпечатков пальцев? Неужели вы бы не смогли идентифицировать труп?

Кусанаги молчал секунд десять. Этот вопрос не приходил ему в голову.

— Скорее всего, смогли бы. В конце концов мы установили личность жертвы, сличив отпечатки пальцев на велосипеде и в номере гостиницы, но, думаю, и без отпечатков пальцев не было бы проблемы. Я уже говорил, что мы провели экспертизу ДНК.

— Помню, помню. Короче, само по себе сжигание пальцев на руках трупа не имело смысла. Но что, если всё это входило в расчёт преступника? Что тогда?

— Ты хочешь сказать, что он сжёг их, зная, что это бессмысленно?

— Разумеется, с точки зрения преступника, какой-то смысл был. Но он не в том, чтобы скрыть личность убитого. Это была уловка, чтобы навести вас на мысль о том, что брошенный велосипед не был отвлекающим манёвром. Как думаешь, можно это допустить?

Застигнутый врасплох, Кусанаги на мгновение онемел.

— Короче, ты хочешь сказать, что это всё-таки уловка для отвода глаз?

— Вот только неясно: для отвода глаз от чего? — Юкава слез с велосипеда. — Совершенно ясно, что он хотел заставить вас поверить, что убитый сам доехал на этом велосипеде до места, где произошло преступление. Но с какой целью?

— Если жертва не могла самостоятельно передвигаться, тогда был смысл скрыть это, — сказал Кусанаги. — Другими словами, к тому времени она была уже убита, а труп был каким-то образом перемещён на дамбу. Начальник отдела придерживается этой версии.

— А ты, насколько помню, был против. Наиболее вероятная подозреваемая Ясуко Ханаока не имеет водительских прав — таков, кажется был твой аргумент.

— Разумеется, если у неё был соучастник, разговор другой, — ответил Кусанаги.

— Это неважно. Меня больше интересует, когда был украден велосипед. Вы пришли к выводу, что это произошло между одиннадцатью часами утра и десятью часами вечера. Я начал сомневаться, едва услышав это. Уж слишком точно вы установили время.

— Это основывается на показаниях владелицы велосипеда, ничего не поделаешь. Тут не может быть никаких вопросов.

— Ты думаешь? — Юкава покачал головой. — А почему вы так легко обнаружили владелицу?

— Здесь тоже нет вопросов. Она подала заявление о краже велосипеда. Достаточно было навести справки.

Услышав ответ Кусанаги, Юкава тихо застонал. Даже тёмные очки не могли скрыть его досаду.

— Что такое? Чем на этот раз ты недоволен?

Юкава посмотрел пристально на Кусанаги.

— Ты знаешь, где был украден велосипед?

— Разумеется, знаю. Я лично беседовал с его владелицей.