Оливер не отпускает меня. Он обнимает меня за талию и ведет вперед, мимо просторной гостиной с большими круглыми столами, накрытыми для ужина, к танцполу, где пары раскачиваются под мягкую джазовую музыку.

Он наклоняется, кладет руку мне на поясницу и спрашивает:

— Потанцуешь со мной, Элли?

ГЛАВА 18

Элли

Я кладу свою правую руку Оливеру на плечо и позволяю ему держать меня за левую. Мы старательно смешиваемся с другими танцорами, и я нисколько не удивлена, когда Оливер оказывается неплохим танцором.

— Есть что — нибудь, чего ты не умеешь? — шепчу я ему в плечо, потому что боюсь встретиться с ним взглядом.

Оливер наклоняется ближе, так что его подбородок касается моего виска.

— Очевидно, я не способен позаботиться о своём имидже.

Я улыбаюсь.

— Ах да. Чуть не забыла.

Он крепче сжимает мою руку, его пальцы переплетаются с моими. Затем он притягивает меня на дюйм ближе к своему телу и говорит:

— А ещё иногда я забываюсь. Что ты здесь, потому что я не смог бы сделать это без тебя.

Я не это имела в виду, но я не хочу его поправлять, потому что он прав. Я нахожусь здесь, чтобы помочь ему исправить его имидж, и наши танцы на модной вечеринке во многом помогут в этом, тем более что мы, вероятно, представляем собой идеальную картину влюбленной пары, танцующей близко, но уважительно, ведущей задушевную беседу шепотом.

Но мой живот болезненно скручивается при этом напоминании, и я проклинаю себя за глупость. Да, я нахожу Оливера привлекательным — я честная, красно — кровная⁹ женщина. Вероятно, он думает, что я достаточно сексуальна, иначе он бы вообще не согласился на этот фарс. Но на этом всё. Мы не можем быть ничем большим, чем друзьями и коллегами.

— Это хорошо. Может быть, нам стоит попросить Беллу сфотографировать нас, — я не хочу ничего забывать об этом моменте, но я не могу признаться в этом Оливеру, поэтому я добавляю: — Спасибо, что прислали мисс Кацуру помочь мне. Она потрясающая.

— Ты прекрасна даже без её помощи.

Я поднимаю взгляд, удивленная его хриплым голосом. Наши глаза встречаются, и меня пронзает осознание того, что я нахожу в его взгляде. Оливер хочет меня, и по тому, как темнеет его взгляд, я знаю, что он видит то же самое в выражении моего лица.

Это так неправильно. Он мой клиент. Или я сотрудница его команды — я больше не знаю, что правда, а что подделка, но я знаю, что тепло его тела очень реально, как и то, как мои внутренности размягчаются, жидкое тепло разливается у меня в животе.

— Оливер… — шепчу я, не в силах отвести взгляд.

Он поднимает руку выше по моей спине и прижимает меня чуть ближе. Он даёт мне время отстраниться, но я не хочу — если бы мы не были окружены всеми этими людьми, я бы обвила руками его шею и прижалась к нему…

На нас натыкается ещё одна пара, и мужчина извиняется по — французски, уводя свою даму прочь, пока они сдерживают смех. Мой разум проясняется, и я поднимаю взгляд на Оливера и вижу, что он стискивает челюсти.

Он ослабляет хватку и без усилий кружит меня.

— Не нужно просить Беллу, — говорит он, кивая в сторону танцпола. — Здесь повсюду фотографы Формулы–1. Если нужно фото, мы можем взять один у них.

— О, — говорю я, мой голос звучит пискляво. — Ладно, может быть, позже.

Я не хочу, чтобы мои раскрасневшиеся щеки и безумный взгляд попали в камеру, и мне нужно минутку побыть вдали от Оливера, чтобы взять себя в руки. Я не могу думать, пока нахожусь в его объятиях, но нет никакого способа освободиться от него, не наделав глупостей, поэтому я заставляю себя сделать глубокий вдох, чтобы расслабиться.

Но вместо этого его аромат ещё больше наполняет мой нос. Было бы странно, если бы я узнала, каким одеколоном он пользуется, и купила его, чтобы распылить на свою подушку?

Я подавляю стон. Да, это было бы жутко, и, кроме того, мне бы это совсем не помогло. Мне нужна дистанция, а не идеи сталкера.

Мы проходим мимо Леона Ортеги, танцующего с молодой женщиной, которая, как мне кажется, могла бы быть актрисой популярного телешоу, затем Хёрста, который держит свою партнершу почти на расстоянии вытянутой руки.

— Она жена руководителя команды “Монтгомери”, Квентина Хэкетта, — шепчет мне Оливер. — Не могу поверить, что она вообще согласилась потанцевать с ним. Должно быть, она снова в ссоре со своим мужем.

Я улыбаюсь ему в плечо.

— Вау, это серьезная сплетня, Стоун.

Он притворно хмурится, глядя на меня сверху вниз.

— Да будет тебе известно, что это важная информация для победы над “Монтгомери”. В последний раз, когда они были в ссоре, у Хэкетта в течение месяца был полный бардак, и команда пострадала из — за этого. В Торонто Рейвенскрофт лидировал половину гонки, а затем они все испортили, вызвав обоих своих гонщиков в бокс одновременно.

Мы медленно подходим к столу, за которым сидят Белла и Уэст, на расстоянии одного стула друг от друга и явно не разговаривающие друг с другом. Как раз в тот момент, когда я собираюсь присоединиться к Белле и прервать неловкий момент между ними, Торнтон Норман, один из пилотов “Zenith”, предлагает ей руку и уводит на танцпол. Уэст делает знак проходящему мимо официанту, который ставит перед ним бокал шампанского. Он осушает его одним большим глотком и вздрагивает, затем смотрит на танцующие пары так, словно подумывает о том, чтобы поджечь всё это место.

Я прикусываю внутреннюю сторону щеки, раздумывая, должна ли я что — нибудь сказать. Затем я поднимаю взгляд на Оливера, вопросительно поднимая брови.

— Я поговорю с ним, — бормочет он.

Он подводит меня к столу, и мы находим наши именные карточки, написанные красивым курсивом. Моя между Оливером и Беллой, за что я благодарна, но всё равно странно присутствовать на этом очень шикарном мероприятии, явно предназначенном для пилотов и элиты Формулы–1. Один за другим к нам присоединяются другие и занимают свои места, и становится очевидно, что мы сидим за большим круглым столом вместе с командой “Montgomery”.

— Я не знаю, кто занимался рассадкой, — бормочет Белла мне на ухо, пока Рейвенскрофт ухмыляется нашим гонщикам и садится напротив Оливера. — Но они должны быть уволены.

Не могу не согласиться. За другими столиками приятно беседуют, пока подают горячие закуски — обжаренные морские гребешки в травяном масле и небольшие порции острого супа из морепродуктов. Здесь, однако, команда “Montgomery” держится особняком, почти не разговаривая с нами. Ни Рейвенскрофт, ни Барклай не пришли на мероприятие с парой, и Барклай большую часть первого блюда проверяет свой телефон под столом. Руководитель их команды и его жена разговаривают вполголоса, их лица напряжены, и атмосфера распространяется на нашу сторону стола подобно гнетущему влажному облаку.

Уэст опрокидывает свой второй бокал шампанского, и Оливер наклоняется, чтобы заговорить с ним, отчего хмурый взгляд другого водителя только усиливается. Затем вместо шампанского он заказывает виски, и это задает тон всему остальному мероприятию.

Речи длинные, с большим количеством похлопываний по плечам среди различных важных людей — потому что, конечно, в основном все они мужчины. Как победители предыдущего сезона, команда “Titan” приглашена на фотосессию с президентом Формулы–1, а я остаюсь наедине с Беллой и командой “Montgomery”.

— Эй, — бормочу я, понизив голос. — Могу я спросить тебя кое о чем?

Она отрывает взгляд от того места, где Оливер и Уэст позируют с ещё одним мужчиной с бриллиантовыми запонками.

— Хм?

— Что случилось между тобой и Уэстом? — спрашиваю я и съеживаюсь под её пристальным взглядом. — Я поднимаю этот вопрос только потому, что он на пути к тому, чтобы напиться сегодня вечером, и я думаю, что это как — то связано с тобой.

Её рука поднимается к ожерелью, ещё одному бриллиантовому, с красивой подвеской в форме розы.

— Он пригласил меня на танец, и я отказалась. Я ничего не могу поделать, если он не понимает намека.