– Даже интересно послушать условия.

– Ты говоришь, где камень, а я тебя убиваю быстро. И при этом, смотри какая щедрость с моей стороны, я забываю про твою внучку, Любашу кажется, что живет на Цветочной, в доме с синей крышей.

– Ублюдок, – выдохнул ювелир, а затем снова свалился на пол, получив кулаком в живот.

– Не испытывай мое терпение, старик.

– Согласен, – обреченно прошептал мастер, уже понимая, что выхода и нет.

Получив камень, который был вставлен в массивный мужской перстень, проверив его на рунном круге и убрав в кошель, долгарец быстро свернул Лапу шею. Конечно, было бы время, он бы немного развлекся напоследок, человек под пытками многое может сказать. Но сейчас нужно было спешить, поэтому распотрошив тайник, выгреб из него монеты и пару камней, а остальное оставил. Украшения еще сбыть нужно, да и клеймо мастера из них вытравить, а это все лишняя морока. Второй кошель, полный золота, мужчина убрал в сумку.

Заперев дверь, иноземец выскользнул через запасной, задний вход. Сейчас он обойдет здание, выйдет на площадь и даст сигнал, что можно расходиться. Через пару кварталов они снова сойдутся и уже вместе доставят камень Освальду.

Уже выходя из проулка он заметил в толпе идущих мимо людей рыжую шевелюру. Даже понимая, что это может быть другой рыжеволосый, долгарец все равно ускорился и выскочил на главную улицу, осматривая всех прошедших.

Каков шанс, что в огромной столице он неожиданно и случайно столкнется с тем человеком, смерти которого он ждет больше всего? Крайне низкий. Видимо сама Богиня удачи дарит ему свой поцелуй. А может Он шутит? Все это не имело значение. Даже жалкий Освальд подождет, камень мужчина сможет и позднее доставить. Сначала он прирежет плясуна, докажет, что об него нельзя вытирать ноги.

Рыжеволосый никуда не спешил, спокойный прогулочным шагом двигался к одному ему ведомому месту, периодически останавливаясь у различных лоточников и покупая всякую мелочь. А убийца так же неторопливо преследовал его, постепенно сокращая расстояние. Сейчас, когда вокруг были люди, ничего нельзя было сделать, но вот после, когда они зайдут в какой-нибудь проулок, ничто не помешает выместить свою ненависть.

Продолжая наблюдать, убийца следовал за предгорником, а тот понемногу отходил от главных улиц, забирая в сторону жилых кварталов, и уже через полколокола свернул в небольшой длинный переулок, достаточно широкий, чтобы в нем могли разминуться пара человек, идущих друг к другу, но недостаточно – чтобы то же смогли повторить две запряженные телеги. Больше ждать было нельзя.

На ходу выхватывая из-за пояса чуть изогнутый нож с односторонней заточкой в три огромных прыжка долгарец догнал плясуна, схватил его за волосы, оттягивая голову назад, и, без замаха, ударил в открывшуюся шею.

** ** **

Неожиданно ударил барабан, взвизгнула флейта и загудели струны лютни. Я выбросил правую руку вверх, скорее интуитивно, чем осознанно, хватая запястье с ножом, что почти вспорол мне горло. Левая рука, будто живя своей жизнью, выхватила из-за пояса нож и ткнула им куда-то за спину, целя в ногу тому, кто пытался меня убить.

Я почувствовал сопротивление плоти, а за ним почти сразу раздался глухой стон, и хватка на волосах ослабла. Не медля я крутанулся через левое плечо, сбивая нож у шеи и вытягивая спаг, чтобы через вдох, под звон металла, сделать шаг назад. Противник оказался быстр и успел обнажить клинок и ударить быстрее. Если бы я не начал вынимать спаг из ножен, то такое плавное движение клинком перерубило бы меня поперек.

На мгновение наши взгляды пересеклись. На меня смотрели знакомые светло-зеленые глаза, в которых отражалось такое безумие и незамутненная ненависть, что в тот же миг я сделал первый выпад, стремясь быстрее завершить схватку с безумцем.

Длинный, чуть изогнутый клинок долгарца выписывал замысловатый узор, где каждое движение было направлено на отвлечение меня или нанесение увечья, хотя бы незначительного, но которое со временем ослабит и позволит вырвать победу. Я отвечал колющими ударами, быстрыми, как бросок змеи, и столь же точными. Не было времени ни рубить, ни резать. Все это делал враг, а я успевал лишь уводить его удары в сторону и колоть в ответ.

Я был ранен, ослаблен, и к тому же за день очень устал. А вот мой несостоявшийся убийца не испытывал таких проблем, находя время на различные связки. Поэтому нет ничего удивительного, что за первый десяток ударов сердца я обзавелся тремя росчерками, на лице, предплечье и боку, в ответ не достав долгарца ни разу.

Хотя все же мой самый первый удар был удачен, судя по кончику ножа, заляпанного кровью. Но и только.

Мы сражались молча, берегли дыхание. Хотя в тишине бился только долгарец. У меня в ушах стучал барабан, пела флейта и звучали струны лютни, и в эту мелодию вмешивался скрежет стали, быстрые шаги мягких подошв по брусчатке и свист рассекаемого клинками ветра.

Но даже мелодия не могла дать мне победу. Вымотанное, туго перебинтованное и зашитое тело гнулось неохотно, подставляя меня под все большее количество ударов. Я сдавал, отступал, пятился, а убийца загонял меня в угол. Внезапно я осознал. Еще семь ударов, и я покойник.

Мысли стали скакать как бешеные, глаза метались, пытаясь отыскать брешь в защите, а тело было готово нанести удар. Только не было ни единого шанса. Пять ударов.

Неужели я так и умру? Не завершив Контракт? Не став Танцующим с клинком? Почему мелодия мне не помогает?

Четыре удара.

Я разозлился. А Бездну в жены Однорукому, я не сдамся. Раньше сражался и без музыки, подсказки или чего бы то ни было. Вначале даже не имея преимущества, будучи моложе и слабее. Но всегда побеждал.

Три удара.

Так что изменилось сейчас?

Два.

Я Пляшущий с клинком, и именно я решаю, как буду сражаться.

Удар.

Не имея возможности отразить удар используя классическую школу фехтования спагом, я взял подсмотренный только что у долгарца прием. Немного расслабил руку, позволил клинку начать падать, а затем начал плести кружево.

Я не умел так сражаться, спаг не подходил под этот стиль, рука с непривычки не вела клинок вперед, а тело не хотело двигаться. Но все получилось. Плетение было некрасивым, грубым, ломанным. Но я сбил решающую связку, чтобы взорваться ударами.

Не было ни единого шанса победить северянина используя его стиль, и я не мог взять привычный, но мне и не надо было. Запутанные плавные узоры сменялись прямыми молниеносными бросками, чтобы через вздох клинок тяжелым рассом начинал падать на долгарца. Прыгучие движения сменялись плавными и грациозными, затем скупыми и резкими, а через удар сердца становились тяжелыми и основательными.

Теперь я вел мелодию. И я вплетал ее в свою пляску, которая неожиданно оборвалась.

Я стоял вплотную напротив долгарца, смотрел в его стекленеющие глаза. Спаг вошел ему чуть пониже грудины, снизу-вверх, пробивая сердце и выходя практически лопаток. Его клинок был практически прижат к моей шее и все еще скользил вниз, ведомый рукой. И он бы распорол мне жилы и вены, если бы ему не препятствовало лезвие уже моего ножа, что я успел подставить под опасный режущий последний удар.

Но вот ноги мертвого тела подогнулись, и оно завалилось на землю, освобождая клинок. Мои руки были залиты черной кровью, рубаха намокла от пота и прилипла к телу, а многие бинты пропитаны кровью, мелкие и крупные раны открылись. К тому же свежие раны не прекращали кровоточить. Я выглядел как залитый кровью мясник. В центре города. Практически в середине дня.

Нужно было быстро решать, что делать. И первое что приходит в голову в такой ситуации, это бежать с места преступления. Вот только я бежать не мог, бегущий вымазанный кровью человек привлекает слишком много внимания. Поэтому я продолжал стоять и смотреть на труп.

Прервал мою апатию удар колокола на соседней маленькой площади.

Я сорвал кошель с пояса иноземца и закинул в свою сумку. Затем о его одежду вытер спаг и убрал его в ножны. Вытер руки и посмотрел на его меч, валяющийся у моих ног. Тот выглядел очень дорого и мог мне принести немало денег, вот только хранить его у себя было бы чистым самоубийством. Срезав ремни, на которых ножны крепились к поясу долгарца, я убрал в них клинок и запихал это, не побоюсь сказать, произведение искусства в ящик для помоев – не на каждой улице были решетки в канализацию, куда можно скинуть мусор.