— Ничего не хочешь мне сказать, Лори? — На этот раз его голос звучит и в половину не так флегматично, как раньше. Но Вадим все равно пытается помочь мне, протягивая руку в качестве опоры.
Естественно, я ее игнорю.
Отвечать тоже не собираюсь — все, что я хотела сказать по всей этой ситуации, я изложила в том коротком сообщении. Не всегда обилие слов имеет значение, а краткость, как известно — признак таланта. Хотя Данте любит коверкать это крылатое выражение, называя краткость — признаком дурачины.
— Тебе не удастся меня игнорировать, — предупреждает Вадим.
— Правда? — Я кое-как натаскиваю проклятую туфлю, распрямляюсь и нахожу в себе смелость посмотреть прямо ему в глаза. — А по-моему я уже это делаю. Всего доброго, Авдеев.
Пытаюсь его обойти, но он легко препятствует этому, просто становясь поперек коридора, настолько узкого, что Авдеев едва не застревает в нем плечами. Таким образом, чтобы уйти, мне придется раскорячиться и либо проползти у него под подмышкой, либо пытаться протиснуться в узкую щель вдоль стены. И в том, и в другом случае я буду выглядеть максимально нелепо. Лицо Вадима как раз и выражает полное понимание моего безвыходного положения.
— Если ты не заметил — я здесь с мужем, — не придумываю ничего лучше этой идиотской отговорки. — Мне не очень хочется объясняться с ним на тему того, почему я была в темном помещении с другим мужчиной.
— Конкурентом, ты забыла добавить, — с издевкой подсказывает Авдеев. Делает это в своей фирменной манере — меняя голос ровно на полтона, но я чувствую себя высмеяло с ног до головы, как будто сбылся мой страшный сон и я стою голой возле школьной доски. — Меня интересует твое последнее сообщение, после которого ты снова пропала. Нет, я уже даже почти свыкся с мыслью, что ты всегда будешь Неуловимым Джо, но хотелось бы внести ясность.
Прямо сейчас я могу прикинуться шлагом и сделать вид, что забыла и то импульсивное сообщение, и повод, по которому его написала, и вообще мне плевать на Вадима с высокой колокольни. Но это будет еще большее позорище, чем попытка сбежать от него ползком между ног.
— Что именно во фразе «Пошел на хуй» тебе не понятно? — Я нарочно кривлю губы, делая вид, что этот разговор пипец как меня веселит, хотя в действительности каждый нерв натянут от желание сначала как следует врезать ему на по роже, а потом попросить трахнуть меня как тогда, в душе. И будь что будет. Но я, слава богу, умею держать себя в руках даже рядом с этим богоподобным куском накачаного мяса.
— Между мной и Мариной ничего нет, — упрямо и настойчиво повторяет он. — Я не знаю, что по этому поводу творится в твоей светлой, но очень упрямой голове, но готов повторять это столько, сколько потребуется, чтобы…
— То есть фразу «Я возила Марину сдавать тест на беременность» ты в упор не заметил? — перебиваю я, внимательно следя за его реакцией. Не бывает людей, которые могут настолько идеально лгать. Даже я, хотя училась этому годами у лучшего из лучших притворщика. — Как это вписывается в канву твоего утверждения?
— Так же, как и вся остальная чушь, которой ты забила себе голову, решив, что речь идет обо мне, — на голубом глазу опять врет Авдеев.
— Боже, меня сейчас стошнит. В жизни не видела большего мудака.
Меня и правда подворачивает, но только процентов на десять из-за вранья Авдеева, потому что остальное — очередной бзик растущего в мене сперматозоида этого ублюдка. И вместо того, чтобы пытаться от него сбежать, разворачиваюсь и на всех парах мчу в женскую уборную, где меня выворачивает в первый встречный унитаз.
Вадим находит меня и здесь. Протягивает смоченное в воде бумажное полотенце, холодное и скользкое, как медуза, но какой бы привлекательной не была идея приложить его в пылающим щекам, я даже пальцем не притрагиваюсь. Два мазка — и последствия моей «счастливой» семейной жизни станут достоянием общественности.
— Авдеев, слушай. — Набираю в легкие побольше воздуха как перед финальным рывком. — Я не собираюсь выяснять с тобой отношения. Между нами ничего не было, нет и не может быть. Никогда. Ни при каких обстоятельствах. Разовый секс — не повод для знакомства. И если ты думаешь, что я…
— Лори, блять! — Он хватает меня за плечи и встряхивает.
Вот теперь я наконец довела его до ручки. Буквально шкурой чувствую, как раскалены его нервы, а пальцы на моих плечах вдавливаются в кожу. Как раз там, где у меня еще не зажила «прекрасная» гематома и я, конечно, вскрикиваю от боли.
Вадим мгновенно разжимает руки, смотрит на меня сначала с непониманием, а потом, нахмурившись, тянет с плеча край платья. Пытаюсь сопротивляться, но он просто придавливает меня к стене всем своим весом, и заканчивает начатое.
— Это что за хуйня? — Еще одна новая интонация в его голосе. Не знаю, что насчет крепости алмаза, но об эту жесткость сталь можно резать как папиросную бумагу. — Лори, отвечай.
— Шел, упал, очнулся, гипс. — А что он ожидал услышать? Трагедию всей моей катящейся коту под хвост жизни?
Авдеев на этом не останавливается. За руку тащит меня до раковины, хотя я, разгадав его намерения, изо всех сил пытаюсь сопротивляться. Тщетно — все равно, что голыми руками останавливать асфальтоукладочный каток. Вадиму достаточно пару раз провести по моему лицу мокрой ладонью, чтобы получить полное представление о масштабах моего «падения».
Его синие глаза медленно и неумолимо темнеют. Становятся настолько черными, что в них не различить зрачок. Несколько секунд он просто на меня смотрит, а потом произносит всего четыре слова:
— Кто это сделал?
— Пошел ты знаешь куда, командир?! — взрываюсь я, потому что на долю секунды, на краткий миг почувствовала острое желание плюнуть на все и сказать: «Да». Хорошо, что с моими мозгами все в порядке. Даже если рядом с Авдеевым они безбожно сбоят. — Разберись сперва со своей жизнью, а я как-то без тебя решу свои проблемы.
— С моей жизнью, Лори, все предельно понятно. Я, на хрен, понятия не имею, что за чушь тебе рассказывает Марина, но никаких отношений между нами нет! Мы общаемся исключительно и только из-за дочери, потому что, уж прости, я не знаю другого способа видеться с собственным ребенком! Это был случайный секс, все! Один ебучий раз!
Грохочет он так, что я слышу жалостливый звон стекла с оконных рамах.
И, честно говоря, даже немного страшно, что эта буря — просто цветочки по сравнению с тем, что будет дальше.
— С кем сейчас спит Марина — я не знаю, но у нее есть любовники, потому что… блять… — Он сует пятерню в свои роскошные густые волосы и на мгновение откидывает их с лица, как будто хочет напомнить о своем безобразном ожоге.
Который на самом деле идет ему так же сильно, как каждая долбаная тренированная мышца, бархатный голос и оргазмический запах.
— Тебе придется поверить мне на слово, — немного успокоившись, предлагает Вадим. — Стася — моя дочь, по крайней мере, у меня есть основания так думать, но если тебя интересует, делал ли я тест на отцовство, то — нет, не делал. Не придумал, как потом жить с мыслью, что я настолько унизил женщину, родившую мне прекрасную дочь.
— Идеальный Мужчина Мечты, — сарказмирую я, потому что это последнее в моем арсенале оружие против его откровенности. — Где вас таких делают? На какой фабрике? Я хочу такого же, но с конвейера и с заводскими установками.
— С кем после этого спит Марина и как проводит время — меня не касается. И к любой ее беременности я не имею никакого отношения.
«Только она, судя по ее разговорам, считает совсем иначе».
— Лера! — врезается в наше уединение раздражающе тонкий голос Андрея. — Валерия, ты где? Снова твой беременный припадок?!
«Сука…, - отчаянно втягиваю в рот обе губы, потому что лицо Вадима в который раз становится озадаченным. — Спасибо, муженек, вот теперь ты заслужил на звание «Главный козел года».
— Беременные? — успевает спросить Вадим, прежде чем я пулей вылетаю из туалета, с силой захлопывая за собой дверь.
