— Ты поступаешь правильно, — говорит Павлов, прежде чем снова надолго оставить меня одного.

Мне нужен трехлитровый бутыль крепкого как ад кофе, чтобы просеять все это дерьмо и вычленить только то, что действительно важно.

Глава двадцать девятая: Лори

Настоящее

Корзина с цветами, которую приноси курьер, уже пятая за это утро. Точнее, с восьми утра и на сейчас, когда стрелки часов еще не добрались до полудня. Я буквально не могу отделаться от мысли, что теперь моя палата напоминает братскую могилу, в которой по нелепой случайности лежит мое временно живое тело.

Я всю ночь прикидывала и разрабатывала разные варианты, как можно безболезненно избавиться от беременности, но утром все планы (надо сказать — все как один хреновые) разбились вдребезги, когда первый курьер принес цветы и фрукты с запиской от партнера старого борова, в которой меня поздравляли с этим счастливым событием пафосными казенными словами. Вторая корзина, принесенная тем же курьером через час, окончательно разбила мои шаткие надежды на случайное совпадение.

Завольский на радостях не стал ждать утра, чтобы растрезвонить на весь мир, что его Андрей все-таки оказался молотком и заделал жене ребенка почти сразу после свадьбы, а он, само собой, скоро станет самым счастливым в мире дедом. Только вряд ли во всем потоке его радостного дерьма нашлось место для упоминания «маленькой оказии» — что ровно за час до того, как он узнал эту грандиозную новость, два его дуболома едва не выколотили из будущей мамочки еще толком не сформированный зародыш.

Когда-нибудь, когда моя жизнь не будет так беспомощно болтаться на волоске, я обязательно расскажу старому борову, что весь этот спектакль он утраивал по ребенку, заделанному совсем не его обожаемым тюфяком, а главным конкурентом и занозой в заднице.

Мне делают УЗИ, чтобы убедиться, что ребенок после моего «неосторожного падения» не пострадал и беременности ничего не угрожает. Ассистентка доктора делает короткое видео с монитора, распечатывает пару фотографий, но на мой вопрос, почему не отдает мне, говорит, что это для Юрия Степановича. Но тут же добавляет, что может сделать копии и для меня, на что я тут же отмахиваюсь, на ходу придумывая небылицу про то, что пока морально не готова к знакомству с сыном.

— Так уверенно сказали, что будет мальчик, — счастливо улыбается медсестра, как будто речь идет о ее собственной беременности.

А я только после ее слов вдруг понимаю, что сморозила. Какой сын? Это просто зародыш, хоть ему, по словам доктора, уже девять недель. Доктор, который делал мне УЗИ, посчитал смешной шутку, что сейчас во мне растет мячик от пинг-понга, но с руками, ногами и зачатками мозжечка. Жаль, что ему нельзя было заткнуть рот.

После обеда меня переводят на третий этаж, в гинекологию — в палату, которая раза в два больше предыдущей, и куда уже успели перенести все подарки от друзей Завольского. Кстати, корзин заметно прибавилось, а еще кто-то додумался прислать «букет» золотых воздушных шаров, которые так безбожно воняют чем-то химозным, что я буквально срываюсь ором на медсестру, требуя избавить меня от этого оружия массового поражения. Но меня все равно тошнит, на этот раз особенно болезненно из-за непроходящей боли в груди — туда, куда пару раз «стукнул» один из громил Завольского.

Когдая с трудом выползаю из туалета (он здесь личный, как и целая душевая), то даже не удивляюсь топчущемуся около окна Андрею. Даже странно, что он ждал целое утро, прежде чем заявиться с показательным визитом счастья.

Мы несколько секунд молча смотри друг на друга.

— Извини, что я без цветов, — бормочет мой драгоценный муженек, виновато разглядывая мою маленькую «оранжерею». — Я уже заказал… что-то. Обещали доставить срочно.

— Отмени, — огрызаюсь на него, пока ковыляю до кровати. — Мне твои подарки слишком дорого обходятся.

— Ты плохо выглядишь, Валерия. Это то, что я думаю?

— Ну скажи, что ты там думаешь, поделись догадками. За время, пока ты залечивал глубокие моральные травмы у папочки под крылышком, я не успела научиться читать мысли.

Я забираюсь в кровать и нехотя прошу Андрея помочь поднять верхнюю панель, чтобы было удобнее сидеть. Он покорно выполняет просьбу и даже взбивает подушку. Потом говорит, что привез мне ноутбук — новенький, из магазина. Типа, подарок.

Просто зашибись. Значит, старый боров решил окончательно отрезать меня от всех дел «ТехноФинанс».

— Мне насрать на ноутбук, Андрей, — говорю в лоб. После всего, что этот бесхребетный придурок сделал, у меня к нему не осталось ни сочувствия, ни жалости, ни, тем более, уважения. — Нам надо решить, что делать.

— А надо что-то делать? — Он выглядит искренне удивленным.

— Я, блять, беременна, Андрей! Перестань думать жопой и попытайся хотя бы сейчас включить то, что находится у тебя в голове.

Было бы гораздо проще, если бы мой муженек хотя бы попытался узнать, что к чему. Его наводящие вопросы дали бы мне хоть какое-то представление о том, что они с папашей уже успели обсудить и спланировать.

— Ну… это ведь хорошо, что ты… в общем… что будет ребенок.

— Вопрос только в том, как скоро из головы твоего сумасшедшего отца выветрятся радость и счастье, и он решит на всякий случай сделать тест на определение отцовства.

А то, что Завольский-старший обязательно затребует ДНК-тест, лишь вопрос времени. Хотя, может это происходит прямо сейчас? С меня только за утро выцедили прилично крови на всякие текущие анализы, но я же не могу знать, какие еще негласные указания получили врачи. Единственная причина, по которой папаша Андрея может не захотеть сделать это прямо сейчас — это огласка. Гораздо проще сделать это в какой-нибудь анонимной клинике, где никто не будет знать, кто я и о чьей рогатой голове идет речь.

— Я сказал отцу, что мы… ну… что ты забеременела пока мы были в свадебном путешествии.

Если он сказал это таким же блеющим тоном, значит, счет моей жизни пошел на дни.

Я откидываюсь на подушку и пытаюсь еще раз провернуть в голове одну из тех схем, которые стряпала всю ночь, в перерывах между блевотой и попытками понять, почему, хоть я все делала правильно, моя жизнь вдруг стала слишком стремительно катиться коту под хвост.

От беременности нужно избавиться в самые короткие сроки. В идеале — это нужно было сделать еще вчера.

Какая из меня мать, боже?

На мне столько незаживших ран, что клеймо негде ставить.

Мне не нужен ребенок, даже если он от Андреева. Точнее — тем более, если он его.

— Все в порядке? — беспокоится Андрей, кода я громко и зло смеюсь, воображая каким был бы каламбур, если бы подтвердилась еще и беременность Марины. — Может, позвать медсестру? Врача?

Он уже топчется около двери, и только мой окрик не дает ему переступить порог.

— Дай мне воды, пожалуйста. — А то вдруг и правда сбежит.

Руки Андрея трясутся, пока он наливает полный стакан минеральной воды из красивой стеклянной бутылки — таких принесли несколько, в большой корзине вместе с кучей экзотических фруктов, на которые я даже смотреть не могу. А вот минералка, слегка солоноватая и содистая на вкус, прекрасно утоляет жажду и даже слегка гасит неприятное давящее чувство в горле. Выпиваю сразу все и Андрей тут же доливает еще почти до самого верха.

— Валерия, я знаю, что ты… не можешь быть…

— Потому что ты падаешь в обморок, когда видишь мои голые сиськи, — не могу сдержать злорадство. — Я не собираюсь рожать, Андрей. И теперь, когда ты тоже запачкался перед папочкой, правда о том, что зародыш внутри меня даже не пахнет вашей гребаной ДНК, вылезет боком нам обоим.

— Но отец так радуется! — возмущается Андрей.

— Мне плевать. Ты должен обеспечить мне алиби.

— Что? — Его глаза округляются и вдвое увеличиваются в размерах.

— Я найду хорошую больницу, где все сделают чисто и профессионально, а когда все будет готово, ты скажешь отцу, что мне нужен свежий воздух и повезешь меня загород. Свернешь в какую-то колею, я постону для вида, а с врачами «скорой», которые подтвердят выкидыш, я договорюсь.