— Прости, я не подумала, что там солнечная сторона, — извиняется Оксана.

Господи, ей даже не хватает ума понять причину, по которой я захотела пересесть за другой стол. И несмотря на это, я все равно какого-то фигу тут с ней сижу и даже собираюсь выслушать, в чем ей срочно понадобилась моя помощь. Ругаю Оксану за отсутствие элементарного желания жить, а сама не лучше.

— У меня пятнадцать минут времени, — говорю все тем же сухим тоном. Таких как Оксана, лучше сразу ограничивать временными рамками, иначе она попытается вывалить на меня весь ворох проблем еще с отработки бабушкиной кармы. — Поэтому, пожалуйста, говори коротко и по делу.

— Жена Игоря про нас узнала, — вываливает Оксана.

— Ну, такие вещи обычно так или иначе всплывают на поверхность, — пожимаю плечами. — Особенно, если ходить за ручку пол людной улице посреди белого дня.

— Это было только один раз! — моментально взвинчивается Оксана, как будто от того, сколько ресурса легких она вложит в этот протест, зависит обвинительный приговор, который никто не выносил и не озвучивал. — Иногда просто… случается вот так!

— Еще раз привлечешь к нам внимание — и свои проблемы с женой Санина и Константином будешь решать в одно лицо.

— Прости, — извиняется Оксана. И «исправляется» — молча начинает колотить ложкой об чашку, размешивая лужу кофе на дне. — Я просто вся на нервах. Она сказала, что все расскажет Константину, ты понимаешь?! Что они будут вдвоем против нас с Игорем.

— Ну, это тоже справедливый равноценный расклад сил.

— Только Константин не будет разбираться, — всхлипывает Оксана. — Он просто… Он страшный человек!

— Тебе не кажется, что подумать о последствиях следовало до того, как совершать то, что может к ним привести?

— Ты такая же как они! — бросает мне в лицо Оксана, встает, чуть не опрокидывая стул и дергается на месте, еще давая себе шанс остаться. — Я думала, ты понимаешь. Ты сказала, что к тебе можно обратиться, если вдруг… А ты сидишь тут, со всех сторон в шоколаде и учишь меня жизни! Меня! Знаешь, сколько раз он меня бил? Знаешь, когда поднял первый раз руку? В день нашей свадьбы, потому что не мог… господи… Он не мог кончить! Он просто…

— Он просто испытывает проблемы, трахая взрослых женщин, потому что на самом деле хочет трахать маленьких девочек, — произношу вслух то, что давно ношу в душе как огромный пакет с мусором.

Оксана моментально закрывает рот и медленно, как будто с трудом, садится обратно на стул. Смотрит не на меня, а как будто сквозь, и с каждой секундой молчания ее лицо становится все «черствее», как будто за эти короткие мгновения успевает вспомнить и переосмыслить многие другие «звоночки» на которые раньше не обращала внимания.

— Боже мой… — шепчет Оксана, и остаток фразы бормочет уже вообще одними губами.

Так вот, оказывается, что нужно было сделать, чтобы заставить ее молчать.

Я поглядываю на сидящего в углу парня с телефоном, потому что на долю секунду кажется, будто он подозрительно косится в нашу сторону, но после сразу после этого у него звонит телефон, он бросает пару коротких фразу и быстро уходит. И так, в «Лагуне» занят только один стол — наш.

— Откуда ты… — Оксана снова не может закончить предложение.

— Это имеет значение?

— Возможно… я не знаю… насколько она может…

— … быть правдивой? — не выдержав, заканчиваю за нее. — Спорим, минуту назад в твоей голове появилась пара реальных картинок, про которые ты подумала: «Так вот же оно, все доказательства перед носом, где были мои глаза?»

Оксана молча кивает.

— Знаешь, на чем всегда «горят» любители разного рода экзотики? Они не умеют сопротивляться своим слабостям. Все — от простых работяг до владельцев крупных бизнесов. Вторые горят даже чаще, потому что имеют практически неограниченный доступ к потаканию своим маленьким слабостям. И в конце концов, это играет с ними злую шутку — заставляет терять бдительность. Они просто делают это снова и снова, и снова, и это начинает казаться им нормальной вещью. Где-то просто задержал взгляд чуть дольше, где-то не смог удержаться и подергал за косичку, погладил коленку…

На лице Оксаны появляется такое отвращение, что мне почти хочется запечатлеть ее на фото для какого-нибудь учебника по психологии.

Но мне самой странным образом становится легче. Все эти годы я носила за пазухой огромную кучу дерьма, которое нельзя было просто так выбросить, закопать, сжечь или передать на хранение. Я, блин, носила не просто грязь садистских наклонностей человека, которого когда-то искренне считала своим защитником, но и осознание того, что по страшному стечению обстоятельств он был моим старшим братом.

Я делаю глоток кофе, сглатываю тошноту и напоминаю себе, что теперь, когда я достаточно подготовила Оксану, самое время переходить к сути.

— Как именно Санин собирается решать вашу проблему со своей стороны?

Оксана снова дергается, видимо с непривычки, что хоть с кем-то она может быть искренней и не бояться произносить имена и фамилии вслух.

Потратив пару минут моего времени, посвящает в необходимый минимум деталей. В конце ее рассказа мне хочется изобразить всем известный интернет-мем с инопланетянином, припечатывающим свой лоб ладонью с выражением лица а ля: «Как это вообще возможно?!»

Оказывается, жена Санина каким-то образом оказалась не в то месте и не в то время, увидела их вдвоем (по утверждению Оксаны — они просто сидели в кафе и разговаривали). Но не зря же ходит столько разговоров про женскую интуицию, которую не обманешь. В общем, она все-таки допилила благоверного, что тот вынужден был признаться. По утверждениям Оксаны, опять же, потому что они уже давно жили как посторонние люди.

— Но мы ничего такого не обсуждали… всерьез, — заканчивает Оксана. — То есть, конечно, иногда разговаривали о том, каким может быть будущее, если мы решимся, но это были просто разговоры. Я никогда не представляла, как смогу уйти от Константина. Он… страшный человек.

«И это ты видишь только верхушку айсберга», — мысленно отвечаю ей.

Но все же, какой бы странной и безумной не была ее история, я благодарна Оксане хотя бы за то, что у меня появилась возможность разделить с кем-то ту грязь, которой Угорич наследил в моей душе.

— Жена Игоря… Мы иногда сталкивались на разных мероприятиях, куда приглашали и моего мужа, и Игоря. Поэтому она, конечно, абсолютно в курсе, чья я жена.

Самое глупое после того, чтобы признаться в измене, потому что твоя жена устроила истерику, это выбрать в любовники человека, которого можно связать с тобой через одно условное рукопожатие. По этой причине я никогда не связывала мою официальную и «закулисную» жизнь.

Хотя, меня это в конечном счете тоже не спасло.

— Если Константин хотя бы просто что-то заподозрит… — Оксана прячет лицо в ладонях и ее нервно дергающиеся плечи выдают плохо сдерживаемые слезы. — Он запретит мне видеться с детьми. Он сделает все, чтобы я даже поговорить с ними не могла.

— Но ведь это не твои дети.

— Они мне все равно что родные! — Оксана дергается все сильнее, и мне приходится протянуть ей влажную салфетку, чтобы она взяла себя в руки и продолжила говорить. — Они выросли у меня на глазах. Когда Константин и Мария развелись… Коле было два года, Юленьке — год. Я была им все равно что мать! Я помню день, когда у Коли выпал первый молочный зуб. А когда Юляша упала с велосипеда и ей наложили гипс, я три недели носила ее на руках! У меня кроме этих детей больше никого на всем белом свете нет!

— У тебя есть Игорь. И ты вроде еще не настолько… ну, в общем, вполне можешь родить сама.

— И обязательно это сделаю. Но мне нужны мои дети, Валерия! Я согласна почти на что угодно, чтобы только они остались со мной.

— Почти? — Дьявол в деталях, как любит говорить Данте. Иногда довести дело до конца не дает то самое «почти». Иногда, неспособность одного человека переступить черту, портит даже самые идеально продуманные планы.