Средний принц бросился туда и, уже почти подбежав, услышал оклик:

— Марион!

Обернулся.

Рядом персикового цвета каретой, запряжённой пегими рысаками, стояла Белоснежка. Она натягивала на руки лайковые перчатки и смотрела на несостоявшегося жениха. Разноцветные вспышки фейерверка не давали возможности верно прочитать выражение её лица.

— Ваше величество, — Марион чуть поклонился, с трудом удерживая досаду, — простите, я спешу.

— Марион, подожди.

Девушка подошла к нему. Принц резко выдохнул и закусил губу. Как не вовремя-то! Королева коснулась его руки.

— Прежде, чем ты туда попадёшь, ты должен знать: твой отец погиб.

— Что?

Вот это новость!

— Его убили с помощью магии. При всём дворе, у всех на глазах. Твой брат Дезирэ собирает отряд, чтобы арестовать, а, скорее всего, убить в процессе ареста того, кого назвали виновным.

— И кого же?

— Принца Фаэрта, конечно. Много ли ты знаешь колдунов в Родопсии?

— Ясно, — прошептал Марион.

Бред какой-то!

— Люди охвачены ужасом, ты же понимаешь, что это значит? — улыбнулась Белоснежка. — Было бы неплохо, если бы ты вспомнил, что наследником короны являешься ты.

— Гильом.

Королева пожала плечами.

Она была права. Чёрт возьми, ещё как права! Дезирэ забирал власть, и позволить ему сделать это означало бы потерять не королевство, нет. Жизнь, ни много ни мало. Сейчас всё решали не дни — минуты.

Но там, в Холодном замке — Дрэз. Маленькая, до ужаса наивная, обиженная им Дрэз.

Марион сглотнул.

— Простите, Ваше величество, мне нужно идти.

— Марион.

Он снова оглянулся, сгорая от раздражения.

— Не иди через королевский дворец. Уверена, тебя приказано схватить. Вот, возьми, — Белоснежка протянула ему нечто полукруглое, Марион машинально взял и почувствовал холод металла. — На входе в гостевое крыло стоят мои люди. Покажешь им, они тебя пропустят. Скажешь, что по моему приказу.

— Почему ты это делаешь?

Эрталийская королева рассмеялась:

— Женские капризы. Беги.

И направилась в карету. Марион не стал задерживаться, лишь услышал, как свистнули вожжи, как рявкнул кучер своё «пшла». Принц уже бежал к гостевому крылу дворца, где расположилась бывшая невеста среднего сына короля, а ныне, если он верно понял, официальная невеста младшего.

Угрюмая стража в полосатых дублетах молча взяла половину медного жетона из рук принца, посмотрела, вернула ему обратно. Раздвинула алебарды.

Оказавшись внутри, Марион чуть перевёл дыхание. Попытался вспомнить, сколько времени прошло с того дня, как Дрэз угощала его кофе. Удивительно вкусным кофе, непохожим на то пойло, которое принц глотал, когда хотел спать, а спать было нельзя. Вспомнить не смог: дни слиплись в один грязный ком. И новый порыв леденящего ужаса заставил парня схватиться за поручни лестницы чёрного хода.

— Дрэз, пожалуйста, — прохрипел Марион, тяжело дыша и не стирая пот, катящийся по лицу, шее, спине, — пожалуйста, дождись меня. Не делай ничего, эй! ты меня слышала?

А затем бросился наверх, на третий этаж, где находились комнаты для фрейлин. Там можно было пробежать пару коридоров и, оставшись незамеченным, спуститься непосредственно к анфиладе комнат короля.

Потолки на третьем этаже были низкие, коридоры — узкие. Здесь уже не виднелось лепки и зеркал, суровая скромная простота. Принц знал, что фрейлины жили по двое в каждой комнатке, и, если не выходили замуж, то здесь же встречали и старость, и смерть. И искренне не понимал, почему юные девицы так стремятся на эту кабальную должность.

Рядом с одной из безликих дверей, так похожих друг на друга, Марион замер. Просто не смог пробежать мимо. Прислонился лбом к крашенному белой краской дереву.

— Мама…

Он смутно помнил своё детство, прошедшее в страхе перед отцом практически над самой головой короля. Марион не знал: любила ли мать Андриана, или искала выгод статуса любовницы, или просто терпела, уступая страху перед его властью. Он почти не помнил её. Только нежные руки и пушистые светлые локоны, вечно щекотавшие сыну лицо. А ещё улыбку.

— Мама, — снова прошептал принц, — если ты там, в краю блаженных, помоги мне спасти одного очень хорошего человечка. Не такого, как я. Это девушка. Клянусь, она бы тебе понравилась.

Он поцеловал ручку двери, осознавая, насколько это глупо выглядит: покои фрейлин никогда не пустовали, и в этой клетушке совершенно точно давно уже жил кто-то другой. И, скорее всего, двое. Марион не был здесь с того самого дня, как отец забрал среднего сына к себе. Принц любил женщин и славился своими любовными похождениями, но никогда не связывался с фрейлинами. Даже, если те сами проявляли инициативу. Боялся, что их согласие — не желание, а лишь вынужденность их зависимого положения.

Марион повернул на лестницу слева, сбежал на второй этаж и, с обнажённой шпагой проскочив амфиладу пышно убранных комнат, подбежал к дверям королевского кабинета. Стражи здесь тоже не обнаружилось. Принц вздрогнул, осознав, что это означает. Король умер, да здравствует король. А новым королём, очевидно, стремительно становился Дезирэ.

И нужно было быть полностью идиотом, чтобы ни понимать: выбора у Мариона просто нет. Король Дезирэ — кошмар, сбывшийся наяву. Последний шанс остановить экспансию младшего брата — прямо сейчас ворваться к двору и воинам, чьи крики доносились с террасы, напомнить, с кем последние ходили на Монфорию. Напомнить все их совместные вылазки и штурмы крепостей, а потом взять командование над обезумевшими от страха и ярости людьми на себя.

Он уже это делал. Он сможет.

А Дрэз… Ну она же как-то прожила все эти дни без него, верно? А если не прожила, и он опоздал, то поздно бросать всё на кон ради спасения той, которой не уже помочь.

— Марион! — принц резко обернулся и не сразу узнал заплаканную девушку, бросившуюся к нему от подоконника. — Марион, пожалуйста, спаси меня!

Узнал, когда она обвила руками его шею, прижалась к груди и бурно разрыдалась.

Юта.

Его первая и единственная любовь. Та белокурая девочка с искрящимися смехом голубыми глазами, в честь которой Марион складывал свои первые вирши. Та, под чьими окнами робко дежурил, словно часовой, та, с которой безудержно мечтал о счастливом будущем, та, которой он сделал предложение, преклонив колено и не слыша своих же слов из-за стука собственного сердца.

Королева Юта.

Я вцепилась в перила, задыхаясь. Зачем такое количество ступенек, скажите на милость⁈ Сам-то небось поднимается при помощи магии! Кое-как выползла на верхнюю площадку. Согнувшись пополам, упёрлась руками в колени. Отдышалась. Выпрямилась.

— Ну и как будем вращать рычаги? Ну то есть, ты же совсем малютка, — дошло до меня.

Да, об этом, конечно, надо было подумать раньше, но… Ну да. Затупила я. Очень уж торопилась.

— Как-то так, — раздался за мной жизнерадостный незнакомый голос.

Я резко обернулась и увидела девчонку. Каре светлых волос, заправленных за уши. Весёлые голубые глаза. Вздёрнутый нос. И… рост. Рост, выше моего. Определённо. Думаю, едва ли не метр восемьдесят. Но, может, и метр семьдесят пять. Мне с моего воробьиного не особо заметна разница между ними.

— Ты…

— Мари Рапунцель, — девушка слегка поклонилась по-мужски. — Приятно заново познакомиться. А ты Дрэз, да? Надо признаться, теперь, когда я смотрю на тебя сверху, ты выглядишь куда как симпатичнее. И ещё эти поры… У меня было чувство, что у тебя проблема с кожей, а теперь я убедилась, что нет. Просто, когда ты — крошка, то мир видится совсем иным.

— Но ты же вроде как… Ну… маленькая?

Она выразительно приподняла бровь. Я почувствовала, что краснею. Да уж. Это определённо не мой день. Вернее, ночь. Рапунцель весело рассмеялась:

— Здесь, на вершине башни Смерти, или башни Времени, магия не действует. Никакая. Совсем. Здесь пересекаются миры, пространства и время. Так что… сама понимаешь.