Забаве совсем подурнело.

А в голове мелькнула мысль – может, задобрить князя собой? Ему же нравится… Щеки тотчас вспыхнули румянцем, и по телу пронеслась дрожь, распаляя едва унявшееся томление. Но Забава только крепче губу прикусила. Нет, не станет этого делать.

Над головой раздался шумный вздох.

- Ты должна была ее прогнать! – заявил вдруг.

Должна?!

- ...Если кто-то не нравится - отсылай тут же. Это мой приказ.

Забава все-таки присела на лавку.

- Ярина только платье принесла, - ляпнула зачем-то.

А князь как фыркнет!

- Наложница, у которой пять служанок под рукой ходит, сама сподобилась платье тащить? Может, еще дружбу тебе предлагала?

- Помочь только… платье надеть. И гребень дала, - посмотрела на стол, где стояли яства.

Властимир подошел и взял в руки «подарок», внимательно оглядел со всех сторон.

- Обычный, - признал неохотно.

Ну да, а каким ему быть? Ведь ежели что, преступницу долго искать не станут.

- Может, она без злобы на этот раз?

Но ее робкий вопрос был встречен снисходительным мужским взглядом. Буря в серых глазах маленько унялась, и теперь князь занялся осмотром горницы. Будто бы Ярина могла по углам заговоренной сажи рассыпать.

- Это ты карту трогала? – донеслось из-за ширмы.

- Д-да… господин.

- Зачем?

И, вдохнув поглубже, Забава решилась.

- Потому что красиво! Разве можно такое начертить? Поселения наши, земли. И фигурки как живые… Даже шерстка есть, перья у птиц! Я никогда такого не видела, - закончила совсем смутившись.

Ну что за дурной у нее язык? И малую долю чувств передать не может, мелет глупости.

Князь же вышел обратно к ней и поглядел очень пристально.

- Понравилось, значит, моя работа?

И если бы пол под ее ногами исчез, а в двух шагах Лада встала живая и невредимая, и то Забава не удивилась бы так сильно. Неужели это князь сделал? Сам, своими руками?!

А мужчина расхохотался вдруг – гулко и весело.

- Неужто не веришь господину своему, а, Забавушка?

И одарил такой улыбкой, что если бы она не сидела, то непременно бы рухнула. Перед ней стоял совсем другой мужчина! Складка меж черных бровей пропала, лицо разгладилось, а взгляд стал такой… такой… мягкий. Будто пепельный бархат! Утонуть в нем хочется.

- Я… я не знаю, – пролепетала, сама не понимая, о чем говорит.

Думала, Властимир осерчает, но нет, мужчина поманил к себе.

- Пойдем же, - велел с усмешкой.

И она не могла противиться этой просьбе.

***

Властимир

Никому он не показывал свою мастерскую, хоть и тайны из нее не делал. Сам работал над картами, резал из кости фигуры, и порядок наводил тоже сам. Лишь время от времени сюда заглядывала молчаливая прислужница – полы вымыть.

А так…

Его это место было, для сердца! Оно и потребовало привести сюда наложницу.

Властимир огладил бороду, снова вспоминая миг, когда Забавушка узнала, кто сделал карту и фигуры к ней.

Таких восхищённых глаз он никогда не видывал. И это грело душу сильнее любых хвалебных речей. Сразу захотелось гордо приосаниться и рассказать, что и как смастерил.

Но Властимир лишь крепче сжал губы, наблюдая, как девушка изучала все вокруг.

Тихонько ахая, трогала то резак, то щётку. Осторожно касалась костяных заготовок. Или бежала в другой конец горницы, чтобы вновь посмотреть на исчерченные рисунком шкуры.

И каждый ее вздох, каждый зачарованный взгляд был дороже пригоршни золота.

Властимир мог клясться – ни одну наложницу не привлекли ба бы его работа. Слишком дешево стоит кость, слишком неказиста шкура. А вот если бы он из самоцветов перстни собирал, а потом дарил их ради томной улыбки – вот тогда другое дело.

Однако Забавушка – это не избалованные золотым зерном куры. Она видела истинную красоту вещи, рожденной от кропотливого труда.

- Ой, а это… это гребень? – вздохнула девушка.

Властимир моргнул, выныривая из сладкого плена мыслей, и глянул на вещь в девичьих руках.

- Да, он самый. Не помню уже, зачем сделал.

Должно быть, просто баловался. Кость попалась слишком тонкая, не подходящая для фигурок. Ну он и выточил то, что на ум пришло.

Забавушка приоткрыла ротик, будто желая что-то сказать, но вдруг покраснела и отвернулась. Прижала безделицу к груди.

А его будто кипятком окатило: себе взять хочет!

В два шага Властимир приблизился к девушке и сгреб в охапку.

- Что, по нраву пришелся? – шепнул, прикусывая алеющее ушко.

Забавушка вздрогнула, но вместо того, чтобы отстраниться, едва заметно прижалась ближе. Ах, хорошо! Ее тело отвечало на ласку, искало большего.

- Д-да, князь…

- Так попросить надобно, - и, развернув наложницу к себе, поцеловал.

***

Как они очутились на ложе, Забава не помнила. Вот перед ней мастерская, полная дивных вещей, а вот уже полог кровати, а рядом валяется изодранное платье.

В голове мелькнула мысль, что этак у нее одежда скоро закончится – Властимир все порвет. Но через мгновение думать стало невозможно. Губы князя прошлись по шее и накрыли жаждущую ласки грудь. Но вместо поцелуя получила лёгкий укус.

Тело будто молнией прострелило, аж звезды в глазах вспыхнули.

Забава дернулась, но Властимир лишь сильнее сжал ее запястья и завел за голову. Удерживал одной рукой! А другой сминал нежную плоть.

- Вкусные ягодки, - заурчал, кусая за вершинку. – И ты такая манящая... чистый мед...

А она могла лишь стонать да виться в крепкой хватке своего господина, пытаясь не то сбежать, не то выпросить больше жалящих касаний. И внизу живота отяжелело, наливаясь пекущей истомой.

Слишком хорошо Забава помнила сегодняшнее «наказание», от того и вспыхнула сухой былинкой в жарком пламене мужской страсти.

И наградой ей стал хриплый вздох.

- Какая отзывчивая! – вновь куснул грудь. - А ежели так?

И грубоватые пальцы толкнулись в лоно. Глубоко так. Сильно.

Забава всхлипнула, выгибаясь и шире разводя бедра. Ещё хочется!

На этот раз Властимир не стал мучить. Быстро избавившись от одежды, лег сверху. И вот уже снова ее запястья скованы над головой, а под колено крепко удерживает мужская ладонь.

- На меня смотри, - выдохнул князь.

И одним мощным движением вторгся внутрь ее тела.

От пронзительной смеси боли и удовольствия Забава чуть духа не лишилась! Спину выгнуло, пальчики на ногах поджались, а мир вокруг померк, оставляя только полыхающий желанием взгляд князя. До костей пробирало!

Но на следующий толчок глаза уже закатывались. И даже предостерегающие «Забава!» не могло помочь.

Всхлипывая и постанывая, она попыталась насадиться глубже, только бы унять разраставшийся внизу голод. Почему ее господин медлит? Зачем снова пытает сводящим с ума удовольствием?

Забористо ругнувшись, Властимир снова двинулся. Напряженная плоть почти выскользнула из лона, чтобы снова ворваться в нее без жалости. Ещё, и ещё, и…

- А-а-ах!

Захрипела, извиваясь в крепкой хватке. Удовольствие такое пришло, что даже больно! Все внутри сжалось вокруг мужской плоти, и на каждую судорогу по телу бежал небесный огонь. Выжигал ее, пек, мучил… Снова и снова! До вскружившейся головы и слез из глаз!

- Ну тише, тише… - пробился сквозь шум в ушах хриплый голос князя. – Вот крикунья…

И накрыл истерзанные губы поцелуем.

Таким томным, тягучим, будто патока… Но Забава едва ли могла ответить.

Лежала безвольной куколкой под огромным мужским телом и могла только дышать. А князь все так же был в ней. Не спешил отстраняться, гладил, а то вдруг терся бедрами, раз за разом давая ощутить давящую тесноту.

Это было так приятно - лежать под тяжестью княжьего тела, дышать его горьковато-терпким запахом и ощущать тягучие капли, сочившиеся по бедрам. Век бы так было! И как только ее запястья получили свободу, Забава нашла сил обвить шею своего господина и приникнуть к нему ближе.

Но, наградив ее еще одним поцелуем, Властимир скатился вбок.