А за обман полагается наказание, и Властимир хлопнул наложницу по бедру.

- Молчи, сказал!

Но строптивица вновь головой мотнула.

- Я некрасивая!

Что?!

Почему не красивая-то? Из-за этих маленьких пятнышек на коже? Глупости! И, чтобы более не слышать такого, впился в сладкий ротик поцелуем.

Ах, хорошо!

Без сопротивления Забава уступила его напору, признавая мужскую силу.

Всей сутью Властимир чуял – наложница не играет. Ей и вправду приятно быть перед ним открытой, как ему приятно ощущать власть над ее телом. Знать, что можешь сделать все, что угодно, и Забава это примет не от безысходности, а с горячим восторгом.

Однако о наказании все же забывать не следует!

И, вдоволь насладившись податливостью нежного рта, Властимир подхватил девушку на руки и прижал к стене. Девичьи ножки приятно сжались вокруг пояса.

Забавушка громко вскрикнула, стоило толкнуться вперед. И он вторил рваным вздохом, чуя, как трудно напряженный ствол входит в девичье лоно. Узко там! Хорошо до пробивающей нутро дрожи.

- В глаза мне смотри! – прохрипел сквозь зубы.

И, может, зря это сделал! Забавушка исполнила приказ, но от этого некрепкая выдержка стала еще слабее. Нет, не женщина его наложница, а живое искушение! Вся до последней чёрточки будто богами вылеплена и отдана ему, Властимиру, на забаву И как тут себя в руках держать будешь?

От второго толчка кровь превратилась в пламя. От третьего внизу живота завязались тяжелые сгустки жара, подталкивая двигаться еще сильнее. От четвертого слух обласкал девичий стон… И Забавушка нетерпеливо двинулась ему навстречу.

Нет, не годится так!

Сделав еще несколько глубоких выпадов, Властимир отстранился под протестующий вскрик наложницы.

- Теперь ртом давай!

Забавушка жалобно всхлипнула, однако перечить не стала – опустилась перед ним на колени. Нежные губы сомкнулись вокруг ноющего от нетерпения ствола. И девушка качнулась вперед. Неумелая ласка! Однако нутро скрутило от жажды и восторга. А уж когда к девичьему язычку добавились пальчики…

Властимир до боли сжал кулак, но это не могло удержать подступавшее удовольствие. С каждым движением оно накатывало тягучими волнами. Разгоняло сердце до шальной скорости, а то вдруг било под колени слабостью или отнимало дыхание. И Властимир отчаянно пробовал поймать хоть каплю загустевшего воздуха.

Но девичьи ласки без жалости обрывали любую попытку. Забавушка охотно следовала за его рукой, стараясь сделать еще приятнее.

Щечки раскраснелись, ресницы дрожат, разодранное платье съехало вниз, обнажая хрупкое плечико и часть груди, едва лишь прикрытой жемчужными бусами. Краше картины придумать невозможно! И держаться хоть сколь-нибудь дольше - тоже…

Властимир едва успел бросить:

- Смотри на меня!

И только их взгляды встретились - низ живота прохватило тяжелой судорогой. А потом снова и снова. Крепче зажав в кулаке светлую косу, Властимир излился в девичий рот. От восторга голос пропал! Даже стонать невозможно. И облегчение наступило такое – голова кругом пошла, а все тело будто напиталось хмельной легкостью.

Навек бы остался в шелковой мягкости ее губ! Однако, когда последняя капля покинула тело, Властимир все же отстранился.

Забавушка тут же закашлялась, прикрывая ротик ладонями.

Стыдливо понурила голову, вот только прерывистое дыхание и напрягшиеся вершинки груди говорили, что ее тело жаждет большего.

И какое же это искушение - вытряхнуть красавицу из платья, чтобы взять тут же, на расстеленных коврах. Вдоволь налюбоваться девичьим телом, испробовать его по-всякому, но Властимир быстро подвязал пояс штанов и одернул рубаху.

- Подождешь меня здесь. И не смей себя трогать! Платье тебе принесут.

А потом вышел, оставляя Забавушку изнывать от томления. Пусть же знает, что наказывать можно не только плетью! И, надо сказать, такой способ нравился ему более.

***

Забава металась по горнице, и чуть не плакала.

Наказал ее все же! И так жестоко! Оставил такой… такой… голодной. И не желудком совсем, а по-другому!

Низ живота потянуло судорогой.

Властимир вдоволь натешился, а вот самой испытать удовольствие не дал. И это оказалось во сто крат хуже грубости! Уж лучше бы ударил… Дурное воображение живенько нарисовало в голове стыдную картинку…

Князь в одних штанах сидит на лавке, а поперек колен лежит она. Из одежды только бусы, да и те вокруг запястья обмотаны. А тяжелая мужская рука ласкает обнажённую спину и бедра, ныряет между ног… Но вдруг с силой хлопает по откляченному заду. И от этого уже вся кожа розовая и горит. А из груди рвутся крики страсти.

Забава чуть не взвыла.

С силой затрясла головой и даже ущипнула себя, только бы прогнать наваждение. Ничего не вышло! Хоть ты в прорубь с головой ныряй!

Тело до сей поры ужасно чувствительно, груди ноют, а уж что меж ног творится… Ужасно хочется потрогать себя, чтобы унять мучение, но Забава боялась. Князь ведь поймет! А может, нет? Забава с сомнением посмотрела на дверь.

Вроде, никто не собирался приходить… А ей бы не мешало себя в порядок привести и вымыться. За деревянной перегородкой пряталась бадья, правда, вода в ведрах ледяная… Но и это сгодится - не привыкать!

Однако исполнить задуманное у нее не вышло – дверь покое вновь скрипнула, и вместо прислужницы вошла Ярина.

Сердце пропустило удар.

Первым порывом было сигануть в приоткрытое окошко, но Забава не шелохнулась, наблюдая за незваной гостьей. А та, будто ничего не замечая, важно обходила горницу по кругу. Тронула резную колонну, провела ладонью по тяжелой столешнице, на которой блестела склянка чернил и лежали чистые свитки, глянула на распахнутую дверь спальных покоев. И улыбнулась особенно так. Уж на что Забава была простодушна, а и она поняла, что Ярина здесь бывала не один раз.

И от этого знания в груди противно кольнуло.

- Отдыхаешь? – пропела красавица, выгибая черную бровь. – А я вот тебе платье принесла… - и подбросила на руках нежно-голубой сарафан. – Держи…

Ох, как не хотелось, но Забава заставила себя сделать несколько шагов и выхватить из девичьих рук одежду. Думала, Ярина следом кинется – до того темным был ее взгляд, но нет, ничего… Стояла смирненько.

- Спасибо, - шепнула Забава, прижимая к себе платье.

А наложница усмехнулась. Вроде весело… И все равно лживо!

- Да было бы за что. Помочь с косами? Их ведь тоже переплести надобно…

- Нет!

Забава даже на несколько шагов отступила и мотнула головой. Пусть хоть до вечера придется возится с волосами, но позволить черноокой змее коснуться волос? Ни за что!

По тонкому лицу наложницы пробежала тень. Но и только. Ярина вновь улыбнулась.

- Как хочешь. Ну, тогда хоть заберу старое платье. Все равно выйти тебе нельзя, а Властимир беспорядка в своих покоях не любит.

С этим Забава могла бы согласиться.

Горницы, как и весь терем, были на редкость чисты. С утра до ночи прислужники трудились в поте лица: скоблили пол, натирали его воском, обновляли краски на стенах, чистили шкуры и ковры.

К тому же избавиться от нечаянной гостьи показалось весьма соблазнительным.

И Забава поспешила спрятаться в соседней горнице в охапку с новым нарядом.

Одной его менять было ужасно неудобно! И волосы постоянно цеплялись… Однако справиться получилось.

Собрав старые одежды, она пошла отдавать их ожидавшей наложнице.

- Ну ты и растрепа, - ахнула Ярина. – На вот, - достала из поясного кошеля гребень, - хоть расчешись, коли моей помощью брезгуешь.

И, забрав изодранное платье, ушла – только дверь хлопнула.

А Забава в бессилии опустилась на лавку.

Ну и что это сейчас было? В добрые намерения женщины Забава не верила… Но с другой стороны, не слишком ли она поспешна в суждениях? Возможно, Ярина пришла без злого умысла.

Однако пользоваться гребнем Забава не рискнула – мало ли какой он гадостью измазан? Отложила на лавку и принялась переплетать спутанные волосы пальцами. Так сгодится. А если князю не нравится, пусть идет к любимой наложнице!