— Звёздочку бы ещё одну на погоны, — пискнул Волков, в исполнении актёра Стеблова.

— Кхе, — кашлянул Быков-Петренко и буркнул, — посмотрим.

«Посмотрим», — подумал и я, когда на экране начался 14-й эпизод, который изначально должен был выглядеть, как типичное шпионское кино, но недавний разговор с Ириной Губановой спутал все мои карты.

Поэтому сразу после панорамы Невского проспекта в том месте, где располагалась гостиница «Европейская», к жёлтому автомобилю марки ГАЗ-М-21 с чёрными шашечками на боку кроме англичанина Питера Баткина устремилась и криминалист широкого профиля Ольга Матвеева. Роль иностранца замечательно играл Игорь Дмитриев, который сегодня ни на собрание, ни на просмотр не пришёл, так как уже снимался в другом городе и в другом кино.

— Товарищ! Товарищ! — затараторила Губанова-Матвеева, одетая заботливыми руками костюмера в элегантный коротенький, чуть выше колена, летний плащ с поясом. — Товарищ, я очень опаздываю в аэропорт. — Девушка показала чемоданчик в руках. — Уступите мне, пожалуйста, машину. Я вижу, что вы не очень спешите.

— Гражданочка, оставьте в покое интуриста, — заворчал шофёр, высунувшись с переднего сиденья жёлтого такси, впрочем, на чёрно-белой плёнке машина выглядела светло-серой.

— Ты что ли интурист? — как базарная хабалка рявкнула Ольга Матвеева. — Давно на себя в зеркало-то смотрел, Калуга?

— Я есть интурист, сеньорита, — улыбнулся Питер Баткин. — Мне как раз ехать в аэропорт.

— Двоих везти не положено, — заворчал таксист, который наверняка был внештатным сотрудником КГБ.

— Я разрешать, — махнул ручкой Дмитриев-Баткин.

— Что глазами хлопаешь? Открой сеньорите багажник! — топнула ножкой героиня Ирины Губановой.

Я искоса оглянулся на второй ряд, где сидела сама актриса, и с удовлетворением отметил про себя, что девушка довольна. А на экране отъезжающее такси проводил долгим взглядом лейтенант Волков, который вышел из гостиницы.

— А это наш Московский проспект! — громко прокомментировала криминалистка Матвеева, когда машина везла её и иностранца в аэропорт. — Правда, красиво⁈

— Корошо-корошо, — пролепетал с растерянным и недовольным лицом Питер Баткин.

— Ой! А это Парк победы! Послушайте! — вновь заорала Губанова-Матвеева и прочитала небольшое четверостишие из пока ещё ненаписанной песни Окуджавы:

Горит и кружится планета!

Над нашей Родиною дым!

И, значит, нам нужна одна победа!

Одна на всех. Мы за ценой не постоим!

— Очень корошо, — промямлил Дмитриев-Баткин, который всем своим видом выражал сожаление, что взял в такси эту ненормальную взбалмошную русскую женщину.

А после следующей монтажной склейки такси остановилось перед главным входом в аэропорт Пулкова. Невысокая бетонная конструкция с какими-то гигантскими грибами на крыше, в черновой монтаж фильма не попала. Машина сразу же затормозила на фоне больших панорамных окон, и когда таксист выдал вещи своим пассажирам, криминалист Матвеева ещё раз закричала прямо в ухо мистеру Баткину:

— Вы к нам непременно приезжать ещё! Я вам показать весь город!

— Корошо-корошо, — пролепетал интурист с постным лицом.

Внутри здания аэропорта, где было достаточно много людей, которым ничего о съёмках детектива не сказали, чтобы никто не волновался и не таращился в кинокамеру, Дмитриев-Баткин медленно подошёл к газетному киоску. Кстати, эту сцену заранее решено было снимать скрытой камерой. И тут же в кадре появился, переодетый в гражданское капитан Ларин, в исполнении актёра Пороховщикова. Он что-то спросил у продавца, а когда интурист с приобретённой газеткой направился к стойкам регистрации, то на небольшом расстоянии двинулся следом.

И вдруг Питер Баткин на полпути остановился, покрутился на месте, заставив капитана Ларина проследовать дальше в неизвестном направлении, и пошагал куда-то в сторону от регистрационных стоек. Однако следом за ним поспешил старший лейтенант Казанцев, тоже переодетый в штатское. Следующий план неожиданно вызвал в кинозале смех, так как интурист и оперативник вошли в туалет. Видов-Казанцев скорчил такое лицо, что захихикал даже я.

Естественно модная в будущем туалетная тема не получила продолжения. Поэтому в следующем кадре мистер Баткин встал в очередь к регистрационной стойке. А за его спиной, тоже с чемоданом в руках пристроился подполковник Петренко. Он впервые в фильме появился не в милицейском кителе, а в костюме и в шляпе. Финальным же кадром всего эпизода стала удаляющаяся к самолёту фигура Питера Баткина и недоумённые лица Ларина, Казанцева и Петренко, которые остались в здании аэропорта. И тут интурист внезапно остановился, обернулся в сторону провожающих и хитро улыбнулся, после чего снова пошагал к самолёту.

Кстати, этот последний кинематографичный штрих предложил мне сам актёр Игорь Дмитриев, который во время второго дубля сказал: «Феллини, а давай мой герой посмеётся над гражданами милиционерами? Он ведь не дурак, он ведь чувствует, что за ним установлена слежка». «Если не дурак, то пусть посмеётся», — ответил я тогда, подумав о том, что потом монтаж покажет, что уместно и хорошо, а что не очень.

— Ничего не понимаю, интурист уехал, картина осталась, — пролепетал подполковник Петренко, когда действие детектива перенеслось в отделение милиции, в более просторный кабинет «оперов». — Ничего не понимаю. Где мы с вами, братцы сыщики, прокололись?

— Почему сразу прокололись? — обиделась криминалист Матвеева. — Я чисто сработала. Вы бы видели лицо этого мистера, да он принял меня за сумасшедшую, ха-ха!

После чего камера общим планом показала всех, кто присутствовал в кабинете. Это были сыщики: Волков, Казанцев и Ларин, а так же «следачка» из прокуратуры Анастасия Абдулова и старшая сестра Казановы Анна Сергеевна. Камера целых четыре секунды в полной тишине прокатилась по рельсам, показав нам застывшие фигуры всех действующих лиц.

— А вдруг никто не прокололся. Просто за картиной должен прийти сообщник, то есть напарник этого интуриста? — затараторил Слава Волков.

— Был бы такой человечек, то мы давно об этом знали. Ты что думаешь, Славка, наши смежники лаптем щи хлебают? — возразил Володя Казанцев.

— Уже и спросить нельзя, — огрызнулся Волков, в исполнении актёра Евгения Стеблова.

— А вдруг сообщник должен прилететь тогда, когда здесь всё утихнет? — медленно и размерено произнёс капитан Андрей Ларин.

— Точно, Андрюха, это же обычный воровской приём! — обрадовался Казанова. — Отсидеться неделю другую, и уже после всеобщего кипиша скинуть хабар! Гениально!

— Вот это, братцы сыщики, больше похоже на правду, — выдавил из себя улыбку подполковник Петренко. — Поэтому мы в музей, раньше, чем приедет напарник, пошлём своего человека.

— Это ещё кого? — буркнул Казанова, догадываясь, к чему клонит товарищ подполковник.

— Кроме Анны Сергеевны больше некого, — сказал Быков-Петренко, посмотрев на Марианну Вертинскую. — Анна Сергеевна, дело государственной важности. Вы представляете, что случиться, если слух об украденной музейной картине разлетится по всему советскому союзу? Выручайте, прошу вас.

— А я и не отказываюсь, — улыбнулась Анна Сергеевна. — Только, что мне нужно будет делать?

— Вам придётся вести себя так же, как это делал Питер Баткин, — произнёс подполковник Петренко, пройдясь по кабинету «оперов» этом с задумчивым и сосредоточенным лицом. — Нужно будет стоять и подолгу смотреть на соседние картины. Кстати, Анастасия Романовна вас подстрахует.

— Я? — удивилась Нонна Новосядлова, сделав свои огромные глаза еще больше. — Каким образом?

— Вам придётся дополнительно осмотреть запасники музея, может быть, там ещё что-нибудь пропало, — пустился в объяснения товарищ подполковник. — И в непринуждённой обстановке, без протокола, пообщаться со свидетелями преступления. Вдруг всплывёт что-ниубдь ещё.

— А чем займёмся мы? — пискнул Стеблов-Волков.