— Эх, хорошо! — удовлетворённо высказался я, когда Юрий Иваныч показал результаты своего труда. — Душевно.

— Мы ещё внутрь ларька поставили бак с краном, чтобы пиво разливать, — похвастался он. — Кстати, пиво к съёмкам привезут.

— Пиво будет обязательно, но в виде кваса, — захохотал я. — А вот когда съёмку закончим, подвезут и настоящий напиток из солода и хмеля. Но кое-чего всё-таки не хватает. Чего-то важного всё-таки нет.

— А что вы здесь делаете? — снова поинтересовалась компания каких-то незнакомых мужчин.

— Новую точку общепита открываем, — соврал я. — Актёрский пивной ларёк под названием «Синеглазка». Членам союза кинематографистов скидка 50% процентов.

— Давно пора, — кивнул один из мужчин. — А то лето, жара, негде культурно отдохнуть.

— Проходите, товарищи, проходите, — занервничал мой художник-декоратор. — Чего тебе, Феллини, ещё не хватает?

— Витрину ларька требуется немного облагородить, — я подошёл к конструкции, державшейся на одном честном слове. — Поверху расставить бутылки, сбоку пачки сигарет, а над окошком продавщицы повесить на верёвочке несколько сухих и окаменевших рыбок.

— Безвкусица какая-то, — заворчал Юрий Иваныч.

— Так это же пивной ларёк, а не Эрмитаж, — хмыкнул я. — А ещё краской от руки в самом верху надо написать: «Коль не задАлся день с утра, добро пожаловать сюда».

— Добро пожаловать, ха-ха, ладно, во сколько съёмка? — обречённо пробормотал мой сосед.

— Через четыре часа подвезут дефицитные пластиковые ящики из-под «пепси-колы», и начнём работать, — буркнул я. — Так что время пока есть.

— А чем тебе наши деревянные не угодили?

— Да мне-то что? — пожал я плечами. — А вот каскадёру, который в эти ящики будет падать спиной, занозы в одном месте не нужны.

— А что вы здесь делаете? — спросила нас группа актёров из соседнего кинофильма, которая высыпала курить на улицу.

— Пивной ларёк открываем, — недовольно пробурчал мой сосед.

Спустя примерно полчаса в прохладном монтажном кабинете, куда не каждый бдительный работник пожарной охраны может войти без стука, ворчливая Раиса Кондратовна ради небольшого корпоративного просмотра зарядила 18-минутную бобину смонтированной плёнки и нажала на кнопку пуск. На бесплатный утренний сеанс кроме меня и Нонны Новосядловой напросились: сёстры Вертинские, Олег Видов и Евгений Стеблов. И хоть лично я черновой монтаж будущего детектива посмотрел уже пять раз, мне стала интересна реакция самих артистов.

Первые минуты, когда преступник кромсал ножом холст голландского художника Франса Хальса, зрители проглотили на одном дыхании. Затем пошёл забавный и динамичный эпизод боевой тренировки сыщиков и выезд на место преступления, который тоже пролетел незаметно. Дальше шли два эпизода, где было слишком много говорильни и мало действия, но за счёт хорошей игры актёров на этих минутах интерес к детективу только нарастал. А когда Крамаров, Прыгунов, Высоцкий и Виктория Фёдорова выдали шикарный рок-н-ролл, чем-то напоминающий хореографический номер ансамбля Игоря Моисеева «Назад к обезьяне», народ громко захохотал. Даже Раиса Изаксон выдала смешок похожий на: «ий-ий-ий».

«Первые пятнадцать минут без провисаний», — удовлетворённо буркнул я про себя, перед тем как на экране начался вчерашний эпизод, отснятый в крохотном «Дивенском саду», в двух шага от «Ленфильма».

Первым кадром мы увидели, как на одинокой скамеечке сидит привлекательная девушка с книжкой в руках, а на заднем плане кипит неторопливая уличная жизнь. И вдруг в кадр влетел старший лейтенант Казанцев, в исполнении актёра Олега Видова. Он лихо перепрыгнул скамеечку, оперевшись на неё рукой, и, усевшись рядом с незнакомкой, весело затараторил:

— Бонжур, Мадмуазель, вы дождались, ведь я пришёл!

— Ха-ха-ха, — от неожиданности засмеялась девушка, — а кто вы такой, я вообще-то здесь ждала подругу?

— Вот и я здесь ждал своего товарища, но жизнь полна неожиданностей, — по-философски заметил Казанова. — Поэтому я встретил вас о чудное мгновенье, о гений чистой красоты. И…

— И кто ещё? — снова захихикала незнакомка.

— И сердце бьётся в упоенье, и что-то Пушкин там ещё писал, — Казанцев мечтательно взмахнул рукой, — но я забыл, пока читал. Давайте лучше знакомиться.

— А может, вы лучше потом познакомитесь? — к скамейке подошла Марианна Вертинская, которая в детективе играла старшую сестру Казановы. — У меня вообще-то мало времени.

— Извините, — пискнула незнакомка и, наградив Володю Казанцева испепеляющим взглядом, с гордо поднятой головой вышла из кадра.

— Ты опять за своё? — сказала Анна Сергеевна Казанцева, присев на скамейку. — Всё никак не можешь успокоиться?

— Между прочим, ищу идеал, похожий на нашу маму, — картинно обиделся Казанова. — Кстати, отлично выглядишь. Я смотрю, высшее образование тебе к лицу. Даже страшно подумать, что будет, когда ты защитишь кандидатскую.

— Обалдуй, — улыбнулась Марианна Вертинская. — У меня на самом деле мало времени. Что у тебя опять стряслось?

— Лично у меня всё отлично, а вот у нашего отдела большие проблемы. Из Обкома звонят, — Казанцев принялся загибать пальцы, — из министерства культуры звонят, наш комиссар милиции просто «провод оборвал». А вчера звонили и из КГБ. Только между нами, — зашептал он, — украли картину из Русского музея.

— Тьфу на тебя, — вскипела Анна Сергеевна, — шуточки твои идиотские не поменялись с детского сада! Я же говорю, что времени у меня в обрез.

— Прозвони подполковнику Петренко, я не шучу, — буркнул Казанова.

— Картину из музея? — после небольшой паузы удивилась старшая сестра Володи Казанцева. — Хорошо, и чем я могу помочь?

Казанцев вытащил портрет карандашом, который выполнила «следачка» Анастасия Абдулова, и сказал:

— Это англичанин Питер Баткин. Если верить анкете, то он в нашем городе частый гость. Есть подозрение, что господин Баткин по липовым разрешениям вывозит иконы за рубеж. Этим уже занимаются смежники. Наше дело — картина. Возможно, этот англичанин и есть заказчик преступления.

— Всё это очень интересно, но я-то что могу сделать? Под видом иностранной туристки залезть к нему в номер и перевернуть вещи верх дном? — захихикала героиня Марианны Вертинской.

— Баткин поселился в гостинице «Европейская», — не обращая внимания на иронию сёстры, продолжил старший лейтенант Казанцев, — как правило, он обедает в ресторане «Садко», а после идёт гулять по городу, по нашим многочисленным музеям. Нужно, чтобы ты под видом иностранной туристки из Западного Берлина во время прогулки составила ему компанию и аккуратно узнала: чем он занимается, когда намерен покинуть СССР? А ещё нужно внимательно посмотреть, не крутится ли вокруг него кто-нибудь подозрительный.

— Пффф, — выдохнула Анна Сергеевна, — нет-нет-нет, я этого никогда не делала, я разговаривать с незнакомыми иностранцами не умею. Я завалю всю вашу операцию. Поищите кого-нибудь другого, у меня диссертация на носу.

— На поиски такого специалиста со знанием немецкого и английского языков неделя уйдёт, — с виноватым видом произнёс Казанова. — А этот Баткин, возможно, уже завтра ту-ту в далёкие края. Время дорого. Выручай, сестричка.

— Пффф. Я помогу, но с одним условием, — Марианна Вертинская погрозила своему экранному брату пальцем, — обещай, что возьмёшься за ум и подашь документы в ВУЗ.

— Ломоносов-то из меня не получится, — буркнул Казанцев. — Менделеев, кстати, тоже. — Затем он тяжело вздохнул, улыбнулся и, протянув руку, сказал, — ладно, по рукам.

И старшая сестра хлопнула своего киношного брата по ладони. После чего в кадре загудел машинами и зашумел многоголосой толпой суетный Невский проспект.

«Чуть больше 17-ти минут, — отметил я про себя продолжительность первых шести эпизодов, когда пропало изображение на маленьком экране звукомонтажного стола. — Сегодня снимем ещё один, и будет ровно 20 минут. Пока всё окей».

— А что? Здорово получается, — захихикал Евгений Стеблов. — В «Я шагаю по Москве» мы одну сцену неделю снимали. А тут шесть дней и уже четверть фильма готово. И такое всё бодрое.